Книга Две Элеоноры - Ирена Гарда
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ну вот я и дома, – пробормотала она, стараясь не поддаваться влиянию хмеля, мутившего разум. – Черт, надо же было так раскиснуть с одного фужера шампанского.
– Трех, моя очаровательная амазонка. Не надо передергивать факты. Кроме того, первый из них вы выпили на голодный желудок, а это не самая мудрая идея.
– Интересно! – возмутилась Нора, аккуратно привалившись к дверному косяку. – Сам же мне его принес, а теперь обвиняет в алкоголизме!
– Нора, вы случайно не журналист? У вас просто врожденный талант передергивать факты. Я вас и не думал ни в чем обвинять… Впрочем, сердись дальше. У тебя это так очаровательно получается.
Он чуть качнулся вперед, и Нора вдруг ощутила, что находится в объятиях Прекрасного Принца, прильнувшего губами к ее губам. В первый момент она хотела его оттолкнуть и даже подняла руки, но жест протеста плавно трансформировался в объятия, и Нора застонала, прижавшись к мужчине всем телом.
Руки Каннингема напряглись, все сильнее сжимая тонкий стан девушки. На мгновение он оторвался от ее губ и, отстранив Нору от себя, внимательно посмотрел ей в глаза. Прочтя в них призыв, он плавно, словно в танце, повел ее в темноту комнаты.
Чудом не упав и ничего не уронив, они добрались до кровати и опустились на нее, продолжая обниматься.
Все происходило в полной тишине, слышалось только тяжелое дыхание Каннингема да стоны Норы, извивающейся от страсти под тяжелым мужским телом.
Утолив первый сексуальный голод, они немного успокоились и смогли до конца раздеться, бросая вещи на пол, а потом снова слились в единое целое.
Нора, словно одержимая, отдавалась его ласкам. Это была ночь ее триумфа, и она гнала от себя мимолетные мысли о том, что завтра они, возможно, сильно пожалеют о содеянном.
Наконец, совершенно истощив свои силы, Ричард скатился с нее и распластался на влажных скомканных простынях.
– Дик, – тихо позвала Нора, – это сказка, сон или явь?
– Это прекрасная греза, дорогая, – также шепотом откликнулся он. – Ты потрясающая любовница, тебе об этом никто не говорил?
– Ты первый, – ласково рассмеялась она, – потому что с другими мужчинами, которых у меня было совсем немного, я ничего подобного не испытывала.
Она замолчала, прислушиваясь к тому, как его дыхание становится все более ровным.
– Послушай, Дик, но ведь мы ничего плохого не сделали, правда? Нам не о чем будет завтра жалеть?
Но в ответ раздалось только посапывание, и девушка почувствовала, как у нее что-то оборвалось внутри.
Ты добилась того, чего хотела, убеждала ее циничная сторона ее души.
Но ведь я не хотела, чтобы все кончилось вот так, плакал в ней романтик.
А ты что, думала, что он полюбил тебя? – издевался циник. Ты же повела себя как доступная женщина, и он, как нормальный мужик, воспользовался твоей податливостью.
Я не знаю, что мне делать дальше, заламывал руки романтик.
Так, мучаясь сомнениями, она пролежала без сна почти всю ночь, пока мрак не уступил место рассвету. Тогда она тихо соскользнула с кровати, оделась и, бросив долгий любящий взгляд на спящего Ричарда, вышла из комнаты, предварительно оставив на самом видном месте ключи от номера.
В холле не было никого из обслуживающего персонала, чтобы отпереть ей входную дверь, и Норе пришлось еще час просидеть в кресле, внимательно изучая трещинки на паркете.
Наконец появился заспанный старик с ключами, который, подозрительно оглядев раннюю пташку с головы до ног, все-таки выпустил ее из гостиницы, и она побрела на конюшню, убеждая себя в том, что Меченосец без нее никак не обойдется.
День начинался омерзительно, и она предчувствовала, что на этом ее неприятности еще не закончились.
Плохие предчувствия, в отличие от хороших, обязательно сбываются.
Когда Ричард появился в конюшне, сразу стало ясно, что он дорого дал бы за то, чтобы вчерашнего вечера не было. Не то, чтобы он шарахался от нее, но Нора быстро заметила, что Каннингем старался не вступать с ней в контакт не только физический, но и вербальный. Его глаза смотрели в сторону, указания он давал, обращаясь к абстрактному собеседнику, а когда случайно коснулся руки Норы, то отдернул ладонь с такой скоростью, будто дотронулся до раскаленного утюга.
В его взгляде ясно читалось: ради всех святых, и чего я связался с этой девицей?
Норе было хуже во сто крат. Встретив возлюбленного робким взглядом, в котором сквозили сомнение и надежда, и, прочтя на его лице почти брезгливость, она пришла в отчаяние и уже подумывала бросить все и убежать домой, но чувство долга и любовь, разрывающие ее душу, потребовали, чтобы она осталась и помогла своему спортсмену.
С тяжелым сердцем девушка бинтовала ноги коня, когда вдруг услышала – нет, этого не может быть! – знакомые голоса. Неужели это Флоранс с Тимом? Она нерешительно подняла голову и увидела, что не ошиблась: по коридору, чуть медленнее, чем обычно, шел позавчерашний кандидат в покойники, поддерживаемый под руку улыбающейся Флоранс.
– А вот и мы, – почти пропел, сияя, словно золотая монета, Тим. – Небось, не ждали горемыку? Нора, подруга наша боевая, может, тебе помочь лошадку поседлать?
– Если ты только попытаешься это сделать, – сердито одернула шутника нахмурившаяся Флоранс, – я тебя сама убью, чтобы снова не мучиться.
– Нора, послушай моего совета, – в голосе балагура зазвучала наигранная мировая скорбь, – никогда не связывай свою жизнь с людьми, у которых нет чувства юмора.
– Посмотрела бы я на тебя на моем месте! Какое бы у тебя было чувство юмора!
– Фло, радость моя! Надо смеяться над гримасами судьбы! Завещаю, чтобы, когда меня безвременно повезут на кладбище, за моим гробом шли цирковые клоуны!
– Ну, знаешь ли, это переходит всякие границы!
Флоранс выдернула руку из-под локтя своего спутника и, рассердившись не на шутку, присела на корточки рядом с Норой, профессиональным взглядом оценивая состояние ног коня. Тима она подчеркнуто не замечала. Ссора могла перерасти с серьезный скандал, если бы не подошел Ричард. Увидев Тима, он уставился на своего берейтора, как на тень отца Гамлета.
– Ты что здесь делаешь?
– Да вот, погулять вышел, – ухмыльнулся довольный Тим.
Если парень ожидал, что Ричард оценит его шутку, то сильно просчитался. У того с утра было отвратительное настроение, и шутник очень удачно попал ему под горячую руку.
Нахмурив брови, Каннингем окатил его ледяным взором и процедил, раздельно выговаривая слова:
– Это я и сам вижу. А поближе к дому погулять ты не захотел? Еще не хватало, чтобы тебе здесь плохо стало! А уж от тебя, Флоранс, я такого легкомыслия не ожидал. Я тебя не стал брать с собой, чтобы ты за ним присматривала, – и на тебе! Привидение на конюшне! Оштрафовать мне вас, что ли?