Книга Эпидемия. Начало конца - Стив Альтен

Эндрю встал с дивана. От защиты он перешел к нападению. Теперь стоило произнести речь, которую он заранее репетировал.

— Вы хотите с помощью «Косы» избавиться от этих придурков в чалмах. Без проблем. Но вот мои условия. Во-первых, забудьте о ста тысячах. Это смешная сумма. Я хочу, чтобы на мой счет в «Кредит свис» перевели два миллиона долларов. По пятьдесят тысяч каждую неделю, начиная с сегодняшнего дня и до марта. Ко времени, когда работа над «Косой» будет завершена, вся сумма должна лежать на моем счету. Во-вторых, я застраховался от доставщиков пиццы с пистолетами и молотками. В случаи моей смерти несколько доверенных лиц, живущих в разных штатах, передадут иностранной прессе информацию о нашей договоренности и все данные относительно проекта «Коса».

Самонадеянность Эндрю рассыпалась, а душа ушла в пятки, когда он увидел, как изменилось выражение лица Лозано.

— «Коса» должна быть у нас к первому марту, и ты проживешь достаточно долго, чтобы потратить полученные деньги. В противном случае ты и твоя Дева Мария с маленьким Иисусом закончите свои дни в безымянной могиле.

Медицинский центр для ветеранов

Махэттен, Нью-Йорк

23:22

Внизу оливковой зеленью поблескивала Ист-Ривер. Они ехали по мосту в сторону Бруклина.

— У тебя хороший прямой бросок, крученая подача ставит бэттеров с правой ударной рукой в невыгодное положение, но университетские команды и младшая лига полны питчеров-неудачников с растраченным потенциалом. Пришло время заняться твоей психологической подготовкой.

Тренер Сигал сидел за рулем мини-вэна — одной из двух школьных машин, на которых развозили по домам игроков бейсбольной команды средней школы имени Рузвельта. Ребята победили со счетом 3:1 в четвертьфинале районного чемпионата. Патрик Шеперд сидел на переднем пассажирском сиденье. Шестнадцатилетний питчер стал сегодня героем дня. Между Патриком и бейсбольным тренером сидела его дочь Мори Сигал. Одноклассница и лучший друг, прикрыв глаза, положила голову парню на левое плечо. Ее правая рука игриво проскользнула под бейсбольную перчатку и разминочную куртку и замерла на левом бедре парня. Нежные прикосновения девичьих пальчиков посылали электрические разряды в область гениталий парня.

— Твое плечо и голова были полностью подчинены броску, когда ты делал шаг, замах и раскрутку. Ты правильно сгруппировал плечи и бедра во время раскрутки. Все так, как я тебя учил. У тебя хорошая техника, Патрик, но на одной технике далеко не уедешь. Сэнди Куфакс говорил, что многие питчеры овладели физическими нюансами бейсбола, но так и не стали великими игроками, потому что не постигли психологического смысла игры. Ты не теряешься под прессингом, и я очень ценю это в тебе, но игры выигрывают или проигрывают с двумя аутам и при пустой базе.

Голое бедро девушки прижалось к тыльной стороне его левой руки. На ощупь ее кожа гладкая как шелк. Парень хотел было просунуть руку ей под ногу, но больно защемил палец в пряжке ремня безопасности.

Девушка прикрыла глаза, едва сдерживая рвущийся наружу смешок.

— Любой бросок имеет значение. Надо стать психологом. Ты должен побеждать любого хиттера. Стив Карлтон, перед тем как бросить, представлял себе полет мяча так, словно бэттера вообще не существует на свете. Тебе нужно сосредоточить все свое внимание на ловушке для мяча. Не спеши, Представь себе успешную подачу. Дыши ровно. Вдыхай страх бэттера.

Длинная прядь светлых волос девушки упала Патрику на плечо. Он вдохнул жасминовый запах ее шампуня, и этот запах подействовал на парня не хуже афродизиака.

— Ты неудачно подал. Ничего. Сойди с «горки». Подыши. Пусть твое раздражение рассеется. Помни, что правильное дыхание влияет на то, что и как мы думаем. Не думай о неприятном. Думай об успехе. Возвращайся на «горку» лишь после того, как полностью успокоишься.

Кончики девичьих пальчиков — в дюйме от его гениталий. Теперь девушка обрела полный контроль над его телом. То, что началось как беспечная игра, превращалось в совсем недетское развлечение, и парень не знал, как вести себя дальше. Он сидел прямо, боясь лишний раз вздохнуть.

— Занимай правильную позицию, как только взойдешь на «горку». Последнее, что тебе нужно — случайно растянуть мышцы.

Девичьи пальцы в его ширинке. Грубая ткань поднимается. Пальчики дразняще приближаются, а потом чуть отодвигаются. Патрик сидит, как завороженный. И вот рука подруги опять оказывается в ширинке.

— Я знаю, что два дня на отдых — это мало, но если мы сможем выставить тебя в пятницу, потому тебя будет неделя свободного времени до финальных игр. Как ты себя чувствуешь? Очень устал?

— Нет. Я чувствую себя превосходно.

Патрик Шеперд приподнялся и сел в кровати. Глаза широко раскрыты. Сердце колотится в груди. Мокрая от пота футболка прилипла к спине. В душе нарастало беспокойство. Сквозь тьму палаты он разглядел табличку с надписью «Выход», и ему сразу стало легче.

Он сунул руку в верхний ящик тумбочки в поисках почтового конверта и достал обгорелую с краев фотографию, снятую поляроидом еще до того, как он вступил в армию. Патрик тогда перешел из низшей лиги в высшую. Снимок делали на фоне бейсбольного стадиона «Фенуэй-парк». Жена держала на руках их двухлетнюю дочь, а Патрик в форме игрока «Ред сокс» стоял у них за спиной и обнимал их обеих.

Внезапно он почувствовал сильнейшую фантомную боль в левой руке. Шеп зажмурился. Боль обрушилась на него гигантским молотом, дробя кости. Все мышцы его тела напряглись.

Дыши! Успокойся…

С трудом обуздав душевную боль, он вернул себе способность дышать. Агония сменилась вполне терпимой ноющей болью.

Патрик опустил голову на подушку. Всякий раз, когда сержант пытался разобраться в обрывках воспоминаний из далекого прошлого, он мысленно возвращался в тот день, когда был ранен.

Серое небо. Ощущение горячего металла в левой руке. Ослепительная вспышка света. Взрыв, заглушающий все звуки. Удар головой обо что-то твердое. Отвратительное ощущение горящей кожи… И темнота…

Шеп открыл глаза. Мотнув головой, он отогнал от себя страх и уставился на фотографию.

Взрыв, без сомнения, был страшным. Мало того, что он лишил Патрика левой руки и проделал брешь в его памяти, взрыв испортил единственную оставшуюся у него фотографию жены, превратив ее лицо в обугленное пятно. Сколько ни старался, Патрик не мог вспомнить, как выглядела его любимая. В памяти всплывали мимолетные, ничего не значащие образы.

У ветеранов утрата конечностей часто приводит к психологическим травмам и глубокой депрессии. Для Патрика Шеперда потеря левой руки значила мало по сравнению с тоской по жене и дочери. Он помнил о них, но никак не мог вспомнить их лиц. Чувство утраты действовало разрушительно на психику Шепа. Днем это чувство ежеминутно преследовало его. Ночью его мучили кошмары.