Книга Князь Тишины - Анна Гурова

«Соседи приходят – им слышится стук копыт.

Мешает уснуть, тревожит их сон.

Те, кому нечего ждать, отправляются в путь.

Те, кто спасен, те, кто спасен.

А тем, кто ложится спать, – спокойного сна…»

Мне кажется, что я тоже слышу этот стук копыт. Более того, я чувствую, что эти всадники, покидающие мир, – сейчас прямо за дверью, на лестничной площадке. Они появляются из лестничного проема, замедляют на мгновение бег лошадей у двери Хольгеров… Они приехали за мной, потому что я – одна из них, и они ждут меня на дороге к вечности, которая сегодня по чистой случайности пролегает именно здесь. Но я – нет, фигушки, не пойду с ними. Я гордо и щедро жертвую вечностью и остаюсь с Сашей. Всадники продолжают свой путь, проникают сквозь двери лифта и исчезают в ином измерении…

Вот она, ночь: добрая, нестрашная, моя. Бездонная чернота, полная тайн, а в ней горят звезды – россыпь самоцветов на черном бархате (как поется в одной песне, jeweled sky). Их грани поворачиваются, и радужные лучи проходят сквозь ночь из ниоткуда в никуда, как косяк форели, играющий в темной воде. Лучи, которые не рассеиваются, радужные лазеры в темноте, подобной южной ночи, только гуще, чернее, – темноте, полной жизни и тайной радости… Это моя радость переливается радугой во тьме. Бесшумные взрывы смеха, невидимые улыбки.

В дверь стучат родители. Саша, как будто очнувшись от сна, вздрагивает и тянется выключать магнитофон. Уже почти одиннадцать, давно пора уходить. За весь вечер мы не сказали друг другу ни слова.

Я уже почти заснула, когда позвонил Макс и как всегда сел мне на ухо. С этим Максом я познакомилась летом на Елагином острове, где мы с Маринкой катались на лодке; какие-то лоси отобрали у нас весла, взяли на буксир и полдня таскали за собой по прудам. Одним из этих лосей и был Макс. По словам Марины, моя красота сразила его наповал. С тех пор прошло уже больше двух месяцев, но Макс пристал как банный лист: названивал, подкарауливал после занятий, приглашал на разные увеселительные мероприятия. Минут сорок он рассказывал про своего старшего брата, который устроился на «Юноне» торговать всякой видеопродукцией, делая толстые намеки на то, что теперь он может достать за бесплатно любой фильм, стоит мне только попросить. Я сонно бормотала «ага» и «ну ваще», время от времени демонстративно зевая в трубку и с тоской думая, когда же он наконец засохнет. После пятнадцатого зевка до Макса дошло, и он принялся прощаться (еще минут на двадцать). Чтобы отвязаться поскорее, я согласилась, чтобы завтра он встретил меня после занятий и сводил в кафе. Я уже и наметила одно неплохое заведение – минутах в десяти ходьбы от Сашиного дома. Так что завтрашний день, подумала я, проваливаясь в сон, может, и не пройдет зря.

ГЛАВА 8Как Геля сдавала первый зачет и упала в бездонную пропасть

– Хорошо у нас на море! Выйдешь к обрыву, раскинешь руки, прыгнешь, летишь, летишь, и – ба-бах!

– А почему «ба-бах»?

– Ну, если прилив, тогда «бултых».

Анекдот

– Сегодня великий день! – заявила Эзергиль, едва я вошла в мастерскую. – Гелька, как лучше – так или так?

Она провела рукой по своим черным волосам, гладким и блестящим, как в рекламе шампуня, и они тут же завились мелкими колечками. На тыльной стороне ее левой ладони я опять заметила замысловатый иероглиф, выведенный черной тушью.

– Или как раньше?

Еще одно плавное движение изящной кисти – и волосы снова стали прямыми.

– Ты всех уже достала со своими волосами, – послышался из кладовки голос Погодиной. – Определяйся и катись наконец отсюда.

– И все-таки… – Эзергиль снова поднесла руку к голове и покрылась кудрями.

– По-моему, прямые лучше, – неуверенно сказала я. – Хотя тебе по-всякому идет. А почему ты сказала про великий день?

– Наша Эзергиль идет на свидание, – насмешливо сказала Погодина, появляясь в мастерской. – Всего-то третий раз за неделю, и опять с новым парнем. Знаешь, кто он? Прыгун с шестом! Эзергиль, в твоей коллекции толкателя ядра случайно не было? Или борца сумо?

– Зато какая у него пластика движений! – беззаботно произнесла Эзегиль. – А великий день сегодня вовсе не поэтому. Посмотри-ка на Ивана.

Я оглянулась и увидела Ивана – как всегда, в его любимом углу. Он сидел с отстраненным видом, ничего не видя и не слыша. Лицо у Ивана было благостное и просветленное.

– У него сегодня грехопадение, – драматическим шепотом сообщила Эзергиль. – Видишь, готовится?

– Чего?! – Я вытаращила на нее глаза.

Погодина расхохоталась до слез.

– Грехопадение Адама и Евы, – усмехнувшись, пояснила Эзергиль. – Сегодня решится вопрос с яблоком. Одно я знаю точно – змея Иван в райском саду не селил…

В этот момент Иван открыл глаза и окинул мастерскую сияющим взглядом.

– Я буду добр и справедлив, – мягко произнес он. – Никаких подстав. Слово «искушение» в моем мире да будет неизвестно. Роль змея выполнит сам творец.

– Это как? – спросила я.

– Сегодня Адам и Ева встретятся со мной возле древа познания. Я сам расскажу им о яблоке и предоставлю свободно выбирать между блаженством неведения и трудным путем прогресса и духовного роста. Надеюсь, они сделают правильный выбор.

– Хм, а какой выбор правильный? – поинтересовалась Эзергиль. – Вот ты сам как бы поступил в такой ситуации?

– Разумеется, съел бы яблоко, – спокойно сказал Иван. – И лично мне было бы приятнее, если бы и они поступили так же. Но если откажутся, это не будет иметь никакого значения. В этом и проявляется моя высшая справедливость. Что бы ни выбрали Адам и Ева, из рая их не изгонят. Если, конечно, они сами не захотят уйти.

– Ты бы по доброй воле ушел из рая? – скептически произнесла Погодина.

– Я бы ушел. Но Адам и Ева могут остаться. А могут уйти и вернуться. Мой мир – не испытательный полигон. Он создан для блага людей…

В окно громко постучали.

– Ага, это за мной! – перебила Ивана Эзергиль. – Катька, скажи Тоне, что у меня семейные обстоятельства и я немножко, часа на полтора, опоздаю.

– Да хоть на два, – отмахнулась Погодина. – Гелька сегодня сдает первый зачет, а это надолго. И главное, напрасная трата времени – все равно не сдаст.

– Почему это не сдам? – возмутилась я.

– Потому что не умеешь ни фига, – холодно ответила Катька. – Тебе еще яблоки творить учиться и учиться, а все туда же лезешь…

– Ну, началось! – демонстративно закатила глаза Эзергиль и побежала в «предбанник» одеваться.

Взвизгнула дверь, в мастерскую ворвался поток холодного воздуха. Я услышала резкий голос Антонины и сбивчивое щебетание Эзергили. Черт, с этими разговорами я совершенно забыла про зачет! В желудке стало как-то неуютно. Мне вдруг подумалось, что подготовилась я довольно небрежно. Мое задание было на первый взгляд несложным и абсолютно нетворческим – как можно точнее воссоздать кусок обычного городского пейзажа. Я справилась с этой скукотой быстро и заодно, чтобы не пропадала творческая энергия, подготовила для Антонины сюрприз.