Книга Тщательная работа - Пьер Леметр

— С социальной точки зрения, — спросил Камиль, — что он за человек?

— Европеец. Образован. Необязательно интеллектуал, но в любом случае руководствуется рассудком. Между тридцатью и пятьюдесятью годами. Живет один. Возможно, вдовец или разведен… Думаю, что живет, скорее всего, один.

— На какого рода повторы нам следует опираться? — спросил Луи.

— Это деликатный момент. По моему мнению, это не первое его преступление. Я бы сказал, что в его действиях прослеживался капиллярный эффект или, скорее, они развивались концентрическими кругами, от ядра к вовне. Он мог начать с того, что насиловал женщин. Потом мучил их, потом стал убивать. Такова вероятная схема. Возможно, у него не так много неизменных факторов. Мы можем быть уверены только в следующем: это проститутки, молодые, он их истязает, он их убивает. А все остальное…

— А в прошлом он мог прибегать к помощи психиатра? — спросил Арман.

— Возможно. Не исключено, что он обращался в психиатрические службы в связи с поведенческими нарушениями в подростковом возрасте. Но он человек умный, настолько привыкший хитрить с самим собой, что без всякого труда хитрит с окружающими. Никто не может помочь ему обрести покой. Его последняя надежда — женщины. Он ожесточенно требует того, что они не способны ему дать, и пошел на приступ, которому не будет конца, если только вам не удастся его остановить. Он нашел логику в своих побуждениях. Именно эту логику я и имел в виду, когда говорил о сложной мизансцене… Именно благодаря ей, позволю себе так выразиться, его побуждения претворяются в действия. Но его логика, на мой взгляд, не подразумевает завершения. Вы мне скажете, что такова особенность всех серийных убийц. Но с ним все обстоит несколько иначе. Скрупулезность, которую он демонстрирует, доказывает, что его поступками движет высокая идея. Я говорю не о высшей миссии, нет… и все же это нечто близкое. Пока он будет ощущать себя носителем этой миссии, можно быть уверенным в двух вещах. Во-первых, в том, что он будет продолжать, во-вторых, в том, что его действия пойдут некоторым образом по нарастающей.

Кресс посмотрел на судью, потом на Камиля и Ле-Гуэна и наконец окинул всю группу взглядом, в котором сквозило замешательство.

— Этот тип способен устроить такое, что нам трудно даже вообразить… если только уже не устроил, — заключил он.

Молчание.

— Еще что-нибудь? — спросила судья, упираясь обеими ладонями в стол.

7

— Псих!

Вечер, Ирэн. Ужин в ресторане.

С того момента, когда Ирэн объявила о своей беременности, время понеслось дьявольски быстро. Живот Ирэн, а потом и лицо округлились, ее фигура, бедра, походка — все стало иным, более тяжелым, медлительным. И эти изменения, на взгляд Камиля, не были такими уж плавными, как предполагалось. Они накатывали внезапными волнами, ступенчато. В один прекрасный день, вернувшись, он заметил, что ее веснушек вдруг стало намного больше. Он сказал ей об этом — ласково, потому что нашел это красивым, хоть и удивительным. Ирэн улыбнулась и погладила его по щеке:

— Мой милый… Не так уж вдруг это случилось. Просто мы не ужинали вместе вот уже дней десять…

Это ему не понравилось. Картина, обрисованная Ирэн, вполне тривиальна. Мужчина работает, женщина ждет, и он не знал, от чего больше мучается: от самой ситуации или от ее банальности. Ирэн всегда занимала его мысли, саму его жизнь; сто раз на дню он думал о ней, сто раз перспектива скорого рождения ребенка внезапно ослепляла его, отрывая от работы, заставляя по-новому взглянуть на все свое существование, как если бы он только что перенес операцию по удалению катаракты. Поэтому нелепо обвинять его в том, что он оставляет Ирэн одну… Но в глубине души, как бы он ни пытался это отрицать, он понимал, что пропустил поворот. Первые месяцы никаких проблем не было, Ирэн тоже много работала, иногда допоздна, и давно уже они так организовали совместную жизнь, чтобы извлекать удовольствие из подобных трудностей. Не сговариваясь заранее, они иногда встречались вечером в ресторанчике, расположенном на полдороге между их офисами, в ужасе, что уже почти десять, созванивались и мчались на последний сеанс в соседний кинотеатр. Это было простое время, сотворенное из легких радостей. В общем-то, они развлекались. Ситуация переменилась, когда Ирэн пришлось оставить работу. Целыми днями дома… «Он составляет мне компанию, — говорила она, поглаживая живот, — но пока он не очень разговорчив». И вот это Камиль пропустил, именно этот поворот. Он продолжал работать, как и раньше, по-прежнему возвращался поздно, не отдавая себе отчета в том, что их жизни утратили синхронность. Но в этот раз и речи не могло быть о том, чтобы оплошать. В конце дня, после долгих колебаний, он решился обратиться за советом к Луи, который знал толк в хороших манерах.

— Мне нужен классный ресторан, понимаешь? Что-то по-настоящему классное. Сегодня годовщина нашей свадьбы.

— Я бы вам посоветовал «У Мишеля», — уверенно заявил Луи. — Там совершенно идеально.

Камиль собирался осведомиться о ценах, когда замигал дежурный огонек его самолюбия, предупреждая, что ничего подобного делать не следует.

— Есть еще «Тарелка»… — продолжил Луи.

— Спасибо, Луи, «У Мишеля» отлично подойдет, я уверен. Спасибо.

8

Ирэн была настолько готова, что было очевидно, как давно она пребывала в этом состоянии. Он сдержался, чтобы по привычке не глянуть на часы.

— Все в порядке, — с улыбкой остановила его Ирэн. — Опоздание заметное, но приемлемое.

Пока они шли к машине, Камиль встревожился, глядя на походку Ирэн. Тяжелая поступь, утиный шаг, спина прогнулась больше обычного, живот опустился — все в ней говорило об усталости. Он спросил:

— Все в порядке?

Она на секунду приостановилась, положила ладонь на его руку и ответила со сдержанной улыбкой:

— Все просто отлично, Камиль.

Он не смог бы объяснить почему, но ему почудилось, что в тоне ее ответа и даже в самом жесте проскользнула обида, как будто он уже задавал этот вопрос и не обратил внимания на ответ. Он упрекнул себя в том, что недостаточно интересуется ею. И почувствовал глухое раздражение. Он любил эту женщину, но, возможно, не был хорошим мужем. Так они прошли несколько сотен метров, не говоря друг другу ни слова и ощущая молчание как необъяснимую размолвку. Слов просто не было. Проходя мимо кинотеатра, Камиль мельком заметил имя актрисы: Гвендолен Плейн. Открывая дверцу машины, он силился вспомнить, откуда знает это имя, но так и не смог.

Ирэн молча уселась, и Камиль спросил себя, какой же узел они умудрились завязать. Ирэн, очевидно, задалась тем же вопросом, но оказалась умнее его. В тот момент, когда он собирался тронуться с места, она взяла его руку и положила себе на бедро, очень высоко, как раз под напряженный живот, а после, внезапно ухватив за затылок, притянула к себе и крепко поцеловала. Потом они посмотрели друг на друга, удивленные тем, что так быстро выбрались из дурного пузыря молчания, в который ненароком угодили.