Книга Твоя навеки - Санта Монтефиоре

— Нет, вы не замужем, и я очень счастлив.

Она рассмеялась и опустила глаза. Анна знала, что не должна разговаривать с незнакомым мужчиной, но он выглядел вполне надежным, а в его глазах была неподдельная искренность. Она была в Лондоне, городе, словно созданном для флирта. Анна молила Бога, чтобы ее мама и тетушка не торопились, чтобы у нее была возможность перекинуться с этим прекрасным незнакомцем еще несколькими словами. Такого красавца она не видела никогда в жизни.

— Вы живете здесь? — поинтересовался он.

— Нет, я приехала сюда на уик-энд. Походить по магазинам и...

Она остановилась, раздумывая, что должны делать в Лондоне богатые девушки, и добавила:

— Посмотреть музеи и храмы.

Кажется, ее слова произвели впечатление.

— А откуда вы?

— Я из Ирландии.

— Я тоже приехал сюда издалека.

— Откуда же вы родом? — спросила она, и лицо ее засияло, когда она услышала ответ.

— Я из страны, благословенной Господом. Из Аргентины. Там солнце размером с гигантский апельсин, а небо такое большое, что на нем можно увидеть рай.

Она улыбнулась тому, как поэтично он охарактеризовал свою родину.

Он снова внимательно посмотрел на нее, и Анна не нашла сил отвернуться. Она вдруг испугалась, что он уйдет и она больше никогда не увидит его снова.

— А что вы здесь делаете? — Она ощутила, как сжимается горло от переполняющих ее эмоций.

«Прошу тебя, Господи, сделай так, чтобы он не ушел. Дай нам немного времени».

— Я учусь. Я здесь уже два года безвыездно. Только представить себе такое! Но я люблю Лондон.

Он задержал на ней взгляд и неожиданно сказал:

— Я бы хотел, чтобы ты увидела мою страну.

Анна нервно рассмеялась и отвернулась. Когда она снова взглянула на него, он все еще всматривался в ее лицо.

Ее мама и тетя вышли из дамской комнаты и глазами искали Анну Мелоди. Первой ее заметила тетушка Дороти — племянница была погружена в оживленную беседу с незнакомым молодым человеком.

— Иисус, Мария и Иосиф! Только посмотри, что происходит. Какое у нее лицо! Что бы сказал ее жених, если бы увидел, как она болтает с чужим мужчиной? Не надо было нам оставлять ее одну.

— Иисус! Дороти, немедленно пойди и приведи ее сюда, пока она не погубила свою репутацию, — горячо поддержала сестру Эммер.

Анна увидела приближение тети, которая двигалась, как танк, и в отчаянии посмотрела на своего собеседника. Он сжал ее руку.

— Давай встретимся здесь в полночь, — произнес он с такой страстью, что у Анны перехватило дыхание.

Она кивнула, и он поднялся, вежливо поклонился в сторону тети Дороти, а потом поспешно удалился.

— Боже праведный, Анна Мелоди О'Двайер, что вы себе думаете? Разговаривать с незнакомцем, пусть и таким красивым?

Анна растерянно смотрела вслед исчезающему мужчине, ощущая, как от слабости и возбуждения у нее кружится голова.

— Не надо так волноваться, тетя Дороти. Мы в Лондоне. Разве есть закон, запрещающий разговаривать?

Она говорила нарочито спокойно и уверенно, хотя внутри у нее все пульсировало.

Анна просидела все чаепитие в молчании, громко помешивая серебряной ложкой чай. Тетя Дороти приступила к своему третьему сливочному пирожному.

— Какая вкусная здесь выпечка. Анна Мелоди, тебе обязательно производить этот звук? Мне кажется, у меня сейчас лопнут барабанные перепонки.

Анна вздохнула и откинулась в кресле.

— Что с тобой? Переутомилась в магазинах?

— Я просто устала, — ответила она и выглянула в окно, надеясь на то, что Пако может пройти мимо. А вдруг? Она вспомнила его лицо и попыталась удержать его образ, боясь, что он вот-вот исчезнет навсегда.

— О, как же быть? Как быть? Наверное, мы поедем фазу в отель. Попробуй это пирожное. Оно такое вкусное, — упрашивала ее мать.

— Я не хочу сегодня идти в театр, — нахмурившись, вымолвила Анна. — Я слишком устала.

— Ты не хочешь посмотреть мюзикл «Оклахома»? Боже, Анна, да половина девушек твоего возраста даже мечтать не смеют о Лондоне, не говоря уже о том, чтобы попасть на такое знаменитое представление! — воскликнула Дороти, поправляя лису, которая словно грозила схватить ее когтями за талию. — Билеты были такими дорогими.

— Дороти, если Анна Мелоди не хочет идти в театр, то она не обязана этого делать. Ты не забыла, что уик-энд затеян ради нашей девочки?

Эммер накрыла ладонью руку дочери.

Тетя Дороти поджала губы и выдохнула, как разъяренный бык.

— Угу, а ты, конечно, захочешь остаться с ней, — сердито сказала она.

— Я не могу оставить ее одну в незнакомом городе. Это несправедливо.

— Несправедливо, Эммер! А может, надо вспомнить о том, что мы потратили на эти билеты почти целое состояние и хотели посмотреть «Оклахому» еще давным-давно!

— Давайте вернемся в отель и немного отдохнем. Ты наверняка почувствуешь себя лучше, — предложила Эммер.

— Прости, Эммер, я мирилась с очень многими неудобствами, но когда дело касается денег, то я имею право высказать свое недовольство. Видите ли, ее нельзя тревожить! Да это обычные капризы. Вы слишком часто потакали ее прихотям. В конце концов, вам придется пожалеть об этом.

Анна не замечала раздражения своей тетушки. Скрестив на груди руки, она смотрела в окно. Как же ей хотелось, чтобы поскорее наступила полночь! Не желала она идти ни в какой театр. Никуда не хотела идти. Она мечтала только о том, чтобы сидеть в холле отеля и ждать его появления.

Анна пошла в театр. Ей пришлось. Тетя Дороти пригрозила без промедления отослать ее из Лондона в Гленгарифф. Половина денег принадлежала ей. Анна просидела все время, не слыша чудесных мелодий, которые, как она знала, мать и тетушка будут напевать следующие несколько дней. Ей не терпелось попасть в холл отеля, но она не знала, как можно это сделать, не имея денег, да еще среди ночи.

Через некоторое время после возвращения из театра мама и тетя уже спали крепким сном. Тетя Дороти лежала на спине, издавая громкий храп. Пару раз она всхрапнула так громко, что едва не разбудила сама себя, балансируя на грани яви и сна, после чего снова погрузилась в мир грез. Изящная Эммер спала, свернувшись калачиком, и не издавала ни звука.

Анна тихо оделась, а потом смяла подушки, чтобы ее отсутствие не так бросилось к глаза. Она потянулась к кошельку тети Дороти. Консьерж очень помог ей: он не стал пускаться в расспросы, а сделал вид, что выходить девушке из номера в полночь было в порядке вещей. Анна села в такси, вжавшись в сиденье, как будто была беженкой, и, наблюдая за тем, как проплывали за окном яркие огни.