Книга Сколько у тебя? 20 моих единственных!.. - Карин Боснак

Род был выше шести футов ростом и весил больше двухсот фунтов. Итальянец, настоящий итальянец, родившийся и выросший в южной Филадельфии. Он, впрочем, был несколько туповат, не из тех типов — «мне нравится решать проблемы», а скорее — «люблю забить на все». Любил пиццу и инструменты, футбол и всякий ремонт, чем мне и понравился. В Нью-Йорке, городе метросексуалов, Род был одним из немногих оставшихся «мужиков».

Мы с Родом всегда приветствовали друг друга и скоро стали приятелями. Он был очень сексуальным трепачом, совершенно очаровательным. Как-то ночью, когда бар уже закрывался, он пригласил меня к себе, и я с радостью согласилась. Мы целовались, тискались, но так и не переспали тогда. На прощание обменялись номерами телефонов, но так и не позвонили друг другу. Не знаю, почему Род этого не сделал, а я просто не испытывала особенного волнения при встрече с ним. Просто милый симпатичный парень, с которым можно потусоваться.

Когда мы встретились в следующий раз, история повторилась. После закрытия бара пошли к нему домой, пообнимались, и ни один потом не перезвонил. Это произошло еще раз, и еще — оба раза без последующих звонков. Телефон вступил в игру только после того, как мы переспали. Как бы мне ни хотелось сказать, что это был звонок днем с вопросом «Что ты делаешь в выходные?», — не могу, поскольку звонок раздался ночью, и вопрос в трубке звучал: «Хочешь заняться сексом?» Да, Род был моим мальчиком по вызову.

Мне было весело с Родом, но я знала, что никаких чувств к нему нет и не будет, потому что он меня раздражал, и не без оснований. Себя он отчего-то называл всегда в третьем лице и по буквам. Например, если мы вместе были где-то, а он хотел свалить домой, то говорил: «Р.О.Д. хочет уйти». Или, рассказывая мне об особенно противном дне, заявлял: «Р.О.Д. совсем измучен». Такая манера разговора раздражала Д.Е.Л.А.Й.Л.У. (С длинными именами этот прием, видимо, не работает.)

А еще меня в Р.О.Д.Е. бесила его одержимость собственной С.О.Б.А.К.О.Й., черным Л.А.Б.Р.А.Д.О.Р.О.М. по имени М.А.К.С. У Макса были проблемы со здоровьем, он едва не погиб, будучи еще щенком, и с тех пор Род, наверное, слегка помешался на этой почве. «Я чуть не потерял его», — говорил он, описывая жуткие подробности операции, спасшей Максу жизнь. Род боготворил Макса, буквально молился на него. Все время говорил только о нем и повсюду таскал его с собой. Эти двое были неразлучны. К примеру: Род позволял Максу сидеть на кровати, когда мы занимались сексом. Ужасно неловко. Клянусь, он подсовывал морду снизу и подглядывал.

Поскольку Макс портил мне настроение, я просила Рода убрать его за дверь, пока мы не закончим. Тот, естественно, отвечал отказом и напоминал: «Понимаешь, это же ты заняла его постель». Ага, я понимала — вся постель была в собачьей шерсти.

После нескольких недель мольбы мне удалось в конце концов убедить Рода хотя бы сгонять Макса с кровати на время секса; что, однако, мне отозвалось. Осознав, что им пренебрегают, Макс усаживался в изголовье кровати и пялился на меня. Его голова находилась в футе от моей, вонючее собачье дыхание доносилось до моего лица, а время от времени он пускал слюни прямо на простыню. Это был кошмар.

— Не обращай на него внимания, — говорил Род. Бум, бум, бум.

Не обращать внимания? Я не могла не обращать внимания. Он все время тыкался мокрым носом мне в локоть, а однажды даже лизнул меня в губы[18]. Постепенно я возненавидела Макса, хотя вообще-то люблю собак — знаете, это о многом говорит. В какой-то момент я даже заволновалась, поскольку не могла найти объяснения столь сильной ненависти. Но по мере того как мы с Родом продолжали заниматься сексом, я начала кое-что понимать. Я ненавидела Макса не за то, что он постоянно крутился поблизости; я ненавидела его, потому что Род уделял ему гораздо больше внимания, чем мне. Я ревновала.

В начале истории с Родом я осознавала, во что ввязываюсь. Это был просто секс — он ничего больше не хотел от меня, а я ничего не хотела от него. Но, увидев, как он относится к своему псу, как заботится о нем, я невольно начала завидовать. По утрам Род водил Макса на прогулку, готовил ему завтрак, потом чесал ему животик и до блеска вычесывал шерсть. Ничего подобного для меня Род никогда не делал. Никогда не гладил меня по животику, не кормил бифштексами, не расчесывал волосы. Я хотела такого же внимания, какое доставалось Максу.

Забавно. Когда дело касалось секса, я пыталась убедить себя, что могу заниматься этим как мужчина — то есть без привязанности. Секс — это приятно; это может быть просто физиологией. Ради Бога, я просто одинокая работающая женщина, живущая в Нью-Йорке; мне необходимо сбросить напряжение. Но все чаще это выходило мне боком, как в случае с изгнанием Макса с кровати на время секса. Я не мужчина, я женщина, а мы устроены по-разному — это непреложный факт. У нас есть гормон (окситоцин), который затрудняет секс без эмоций[19]. Я не хочу сказать, что все женщины безнадежно романтичны и влюбляются в каждого парня, с которым спят, но им гораздо труднее, чем кажется, отключиться от эмоций. Так получилось и с Родом. Я продолжала думать, что это просто секс, но все закончилось чувствами; в конце концов я возжелала большего.

Мне не хотелось ставить Рода в неловкое положение и рассказывать о своих чувствах, это было бы нечестно. Я ведь сама подписалась на такие отношения; неправильно было ожидать чего-то иного. Пару раз я намекала, что мы могли бы заняться чем-нибудь и в дневное время, но он никак не реагировал на предложения, так что я оставила эту идею.

Итак, поскольку продолжала надеяться, что Род в меня влюбится, я не прекращала наших отношений «по вызову». В любое время ночи я приходила к нему и мы занимались сексом, пока собака наблюдала за нами в ожидании финала. А потом лежала в его постели и жалела себя.

А потом произошло кое-что странное. Однажды утром, когда я, как обычно, страдала, Род пошел в душ. Я взглянула на Макса, лежавшего в ногах, печально улыбнулась ему. Макс завилял хвостом, а потом подобрался ближе и лизнул мне руку. Он как будто поцеловал меня, сказал, что все будет в порядке. Было так приятно. До тех пор я и не догадывалась, какой он смышленый.

Когда же Род вышел из душа, Макс почему-то замер, а потом поспешно вернулся на свое место в ногах. Я расправила простыни, и мы оба прикрыли глаза, словно дремали все время, пока Род отсутствовал. Пока он одевался, мы с Максом пару раз переглянулись, словно знали некую тайну, которой не хотели делиться с Родом. Не знаю, что двигало Максом, а я не желала, чтобы Род решил, будто я использую собаку, чтобы ближе подобраться к нему, типа «твой пес меня любит, так что и ты должен».

В следующий раз, когда я была с Родом, все повторилось. Род отправился в кухню перекусить, Макс прилег рядом, я его обняла. Как это было здорово — Макс был не только теплым и приятным на ощупь, от него еще и пахло приятно — ирисками. И, как и в прошлый раз, услышав, что Род возвращается, Макс отполз назад в изножье кровати.