Книга Дружина особого назначения. Книга 1. Заморский рубеж - Иван Алексеев

Торговали эти «поморские купцы» бестолково, в основном себе в убыток. Потому-то иностранные партнеры, а вернее сказать – конкуренты, их и терпели, получая от глуповатых поморов огромные барыши и откровенно потешаясь над ними за их спиной. Каждый год эти горе-купцы привозили в иностранные портовые города вместе с медом, мехами и пенькой десяток юношей, желавших поступить в военную службу. Никто не видел в этом ничего необычного, ибо наемные воинства в Европе были скорее правилом, нежели исключением.

В общем, было кому и зачем учить лесных дружинников морскому делу. Практиковались они на многочисленных окрестных озерах и реках. Михась как раз и был большим любителем плавания, гребли и парусного дела. В воде он чувствовал себя как рыба, легко управлял любыми лодками, неплохо умел справляться с ветром и волной. Разик и Желток к воде особой тяги не испытывали, но все необходимые навыки в должной мере усвоили. Правда, сейчас от них не требовалось никаких активных действий, ибо для управления рыбацким челном вполне было достаточно одного человека. Поэтому оба бойца просто лежали в несущейся по Рысь-озеру лодке, постаравшись поудобнее разместить свои стянутые лубками ноги.

Напряжение последних дней, казалось, несколько схлынуло, на смену отчаянию пришла надежда. Плавание в лодке по затратам сил, конечно же, не шло ни в какое сравнение с бегом по лесу. Однако комфортным и спокойным его можно было назвать лишь с большой натяжкой. Встречные волны, невысокие, но частые, постоянно перехлестывали через нос и подветренный борт. Сами борта и днище протекали, поэтому Разику и Желтку приходилось постоянно вычерпывать воду наспех сделанными еще на берегу берестяными черпаками. Кроме того, Желток выполнял роль впередсмотрящего и должен был высматривать среди волн топляки, то есть плавающие деревья и коряги, столкновение с которыми могло привести к кораблекрушению.

Михасю тоже приходилось несладко, хотя он и не лежал, скрючившись, на дне лодки, частично погруженный в воду, а сидел на кормовой банке возле румпеля. Брызги, вернее, целые водопады долетали и до него, и он тоже был весь мокрый, и вдобавок его продувал ветер. Но он не спускал парус, не снижал скорости хода. Им, как и его товарищами, владела лишь одна мысль: «Быстрее! Как можно быстрее!» Он до боли в глазах всматривался в очертания береговой линии, стараясь вспомнить карту Рысь-озера и направлять челн к устью Кап-реки наиболее коротким путем. Многочисленные острова и извилистость самого озера, не очень широкого, но весьма длинного, существенно затрудняли навигацию. И хотя в это время года в русском северном Поморье уже стояли белые ночи, всем троим приходилось постоянно напрягать зрение, чтобы не сбиться с курса.

Несколько часов они боролись с волнами, течью и запутанным фарватером практически молча, лишь изредка перебрасываясь короткими деловыми репликами. Затем, чтобы хоть немного отвлечься от пронизывающего до костей холода, друзья волей-неволей вступили в разговор.

Первым начал Михась, почувствовав, что следует подбодрить друзей:

– Братцы, послушайте, а ведь мы же вчистую уложили всю подставу, что бывает крайне редко, да еще и подставу из особников, чего вообще не случалось никогда!

– Ну, предположим, это не мы, а ты их уложил, – печально ответствовал Желток.

Разик промолчал, лишь горестно вздохнул.

– Ну уж нет! – горячо воскликнул Михась. – Без вашей помощи я бы их ни в жизнь не одолел! Бились мы все вместе как один человек! Если бы Разик мне вовремя помощь не подал, валяться бы мне с разбитой мордой в тех кустах на проклятой горушке. Меня тот особник уже четко на прием поймал, и деваться мне было некуда… А ты, Желток, вообще молодец! Сколько времени один на один против противника продержался. Еще чуть-чуть, и время рукопашной схватки закончилось бы, и тебе рубеж засчитали бы, как пить дать! И Разик герой: я сроду не видел и не слышал, чтобы при таком болевом не сдавались!

– Ну да, герой! – с горечью воскликнул Разик. Казалось, что восклицание это вырвалось из самой глубины его сердца. – Теперь она вообще на меня не взглянет!

Он закрыл лицо руками, отвернулся, уткнулся в борт лодки.

– Кто на тебя не взглянет? – почти одновременно произнесли удивленные друзья.

– Катерина! – едва слышно ответил Разик.

– Какая Катерина? – простодушно спросил Михась.

– Катька, что ли, сестра Михася? – догадался Желток, будучи лицом наименее заинтересованным.

– Я не понимаю, при чем тут Катька? – Михась продолжал пребывать в полном неведении. – Пусть себе думает что хочет, нам-то что? Еще не хватало дружинникам прислушиваться к мнению сопливой девчонки.

Разик пробурчал в ответ что-то неразборчивое, но наверняка не совсем лестное для Михася.

– Ну ты, Михась, даешь! – изумился в свою очередь Желток. – У него сестра-красавица, о которой добрая половина молодых дружинников вздыхает, а он – ни сном ни духом. Ты глаза-то разуй, а то, кроме службы, ничегошеньки не видишь! Какая же она сопливая? Одно слово – первая красавица во всем Стане!

– Погодите, братцы, вы что хотите сказать… – Михась заерзал на месте, чуть дернул при этом румпель, и челн особо черпанул набегавшую волну.

– Осторожнее, слепень! – завопил Желток, которому, как впередсмотрящему, досталось больше всех ледяной воды. – Сказано ведь тебе: разуй глаза! Ты если красоты сестриной не замечаешь, так хоть за рулем и парусом следи!

– Разик, так ты что, в Катьку влюбился? – на Михася наконец-то снизошло озарение.

– Твоя проницательность, Михась, беспримерна в истории человеческой! – совершенно серьезным тоном произнес Желток. – Я бы тебя поставил в один ряд с Гомером. Тот тоже, как известно, был слепым.

Желток выделялся среди друзей не только рыжими волосами, высоким ростом и более крепким телосложением, но также изрядной ироничностью и ехидством. Романтичность и пылкость были ему совершенно чужды, но почему-то взоры юных обитательниц Лесного Стана были устремлены именно на Желтка, а не на Михася или Разика. Михась тайно вздыхал о неизвестной красавице, Разик, напротив, вздыхал явно о красавице вполне известной, а множество красавиц вздыхали по Желтку. Михась отличался своей целеустремленностью и полной погруженностью в службу. Юным девам, с одной стороны, просто было не о чем с ним беседовать, с другой – они стеснялись или даже стыдились отвлекать столь поглощенного общественно значимым занятием человека всякими пустяками, каковыми, как они опрометчиво судили, должны были быть в глазах Михася их нежные чувства. Разика многие девицы тоже обходили стороной, но по совершенно иной причине. Разик был, что называется, писаным красавцем, кроме того, все окружающие почему-то чувствовали, что он далеко пойдет в смысле продвижения по службе, и прекрасно видели, что он и сам это понимает. Поэтому юные девы Разика просто боялись, считая, что они недостойны внимания столь завидного жениха. А Желток – это совсем другое дело. Веселая насмешливость делала его весьма приятным собеседником. Девицы заливисто хохотали, слыша его шутки, и искали его общества. Кроме того, благодаря женскому инстинкту, они чувствовали в Желтке еще одну весьма привлекательную особенность.