Книга Аномалия - Денис Бурмистров

– Огонь! – заорал Торпеда и длинной стрелой прыгнул в сторону, уходя перекатом с линии огня. В ту же секунду ожил Борхес, послав длинную очередь в спину раздираемого изнутри человека. Пули с характерным чавканьем прошили рюкзак, китель, некоторые прошли тело навылет. Существо, которое стало похоже на готовый вот-вот лопнуть помидор, бросило вперед, в пролом. Мелькнули толстые тумбы раздувшихся рук и ног, тело несчастного рухнуло вниз, в ловушку. И тут же раздался глухой хлопок, на края пролома плеснуло кроваво-желтым.

Эхо выстрелов затихло под сводами разрушенного вокзала, со звоном откатилась в угол горячая гильза. Вновь наступила тишина.

Куликов, который так и не сделал ни единого выстрела, оторопело смотрел на черный зев пролома, в котором исчезло существо. Из головы вышибло все мысли, все эмоции. Остался лишь шок от увиденного.

Из столбняка его вывело кряхтенье Борхеса, который тяжело поднялся с колена. Виктор с трудом разжал пальцы, застывшие на цевье автомата, сжал и разжал кулаки. Глубоко вдохнул и долго, протяжно выдохнул. Закинул автомат на плечо и на деревянных ногах пошел к пролому. Он должен был увидеть, просто обязан был.

Мимо него прошел Торпеда, потирающий ушибленное при падении плечо. Он ободряюще хлопнул Куликова по плечу, посоветовал:

– Только очень близко не подходи, опасно.

Виктор остановился в метре от дыры в полу. С отвращением заметил мелкое подергивание в красно-желтой жиже, расплесканной по краям. Присмотревшись, он заметил сотни, тысячи маленьких черных червей, которыми кишели останки человека. Каждый червь был не толще иголки и не длиннее карандаша. Их тельца яростно извивались, с немыслимой скоростью бросаясь из стороны в сторону. Виктора передернуло от отвращения, он отошел назад.

Подошел Торпеда, протянул открытую армейскую флягу. Виктор принял жестяной сосуд, принюхался. Резко запахло коньяком.

– Ну, с крещением, братец, – Торпеда невесело ухмыльнулся, и Куликов, запрокинув голову, сделал большой глоток. Теплая жидкость обожгла горло, теплой волной прошла по пищеводу в желудок. Виктор крякнул, передал флягу Торпеде. Тот отсалютовал останкам инсайдера, пробормотал «Покойся с миром» и тоже приложился губами к нарезному горлышку.

– Что это было? – наконец спросил Виктор. – Я такого никогда не видел.

– И слава богу, – уверил его Торпеда, передавая флягу подошедшему Борхесу. – Очень, очень отвратительная вещь.

– Черт, «звезда» гикнулась, – невпопад вставил Борхес, отхлебывая коньяк.

– Плохая смерть. Врагу не пожелаешь, – хмуро сказал Торпеда. – Мы их называем «ходоками». В этих местах давно не появлялись, видимо, издалека пришел.

Куликов слушал, завороженно наблюдая за бесновавшимися в отдалении червями. Борхес похлопал его по плечу, привлекая внимание:

– Есть тут такая гадость, называется «бурдюк». Это такие небольшие органические мешочки, похожие на вытянутые вниз ульи, – Борхес пальцами изобразил в воздухе подобный улей. – Висит себе этот «бурдюк» спокойно где-нибудь в темном углу, под потолком, есть не просит. Долго может висеть, неделями. Но стоит пройти под ним живому существу, как улей лопается и окатывает бедолагу душем из червяков-паразитов. За доли секунд они проникают через поры под кожу, а оттуда растекаются по всему организму, локализуясь вдоль позвоночника и в мозговой жидкости. И тут-то начинают активно размножаться, используя в качестве питательной среды носителя. Примерно через четыре-пять дней существо превращается в такого вот «ходока», – он кивнул в сторону пролома. – Становится ходячим коконом для паразитов. До конца не изучено, жив ли носитель до конца срока инкубации или нет, но эти паразиты каким-то образом могут управлять телом. Видимо, как-то воздействуют на участки мозга, ответственные за моторику и работу двигательно-опорной системы. Как бы там ни было, но через пару недель наступает пик инкубационного периода. «Ходок», так сказать, раскрывается, взрываясь от избытка паразитов. Черви, словно мощные пружины, распрямляются, с большой скоростью разлетаются в разные стороны на несколько метров. Самое неприятное, что «ходок» может раскрыться и раньше, чем окончится период. Нужны лишь раздражающие внешние факторы.

– Какие? – спросил Виктор, но понял все еще до ответа Борхеса.

– Другие претенденты на «ходока», – подтвердил его догадку инсайдер. – Эти черви способны с нескольких метров прошить кожный покров и внедриться в тело жертвы. Увы, после этого живое существо уже не спасти, «бурдюк» не лечится. Те же из червей, которые никуда не попали, собираются в темном и влажном месте, где и организуют новый улей.

– Если они так опасны, – Куликов непроизвольно отступил от пролома с остатками живых паразитов еще на шаг, – к чему тогда все эти догонялки? Завалили бы «ходока» еще в дверях.

– Увы, – развел руками Борхес, – пули не способны убить всех червей в организме, чтобы разрушить носителя. Ты пробовал стрелять в муравейник? К тому же паразиты частично регенерируют утраченные ткани. С «ходоками» и ульями борются огнем, места обитания паразитов периодически выжигаются специальными бригадами чистильщиков из Института.

– Учитывая, что мы не слишком далеко ушли от Периметра, – подал голос Торпеда, – встреча тут с «ходоком» была маловероятной. Что ж, раз забредают и сюда, придется стать еще осторожнее.

– Это точно, – согласился с ним Борхес, – не ровен час…

– Типун тебе на язык! – осадил товарища суеверный Торпеда.

– А вы откуда такие подробности про всю эту гадость знаете? – спросил Виктор.

– У нас вон свой институтский головастик есть, – кивнул на Борхеса здоровяк. – Доктор биологических наук, между прочим.

– Да ладно! – поразился Куликов. – Из этого НИИ, что под боком?

– Когда-то, – нехотя ответил Борхес, – но дело прошлое, туманом времени покрытое.

– Выгнали его, – толкнул локтем товарища Торпеда, беззлобно усмехнувшись. – Начальнику сектора в репу дал.

– За что?

– За несовместимость методов изучения с морально-этическими принципами, – нетерпеливо завершил беседу Борхес и отрезал: – Все, хватит. Было и было. Давно уже нет.

Виктор новым взглядом посмотрел на доктора наук, который больше походил на обвешанного оружием повстанца, уважительно кивнул. Он всегда с легкой завистью относился к людям, достигшим чего-либо своим умом. Правда, зачастую не безосновательно, считал их далекими от жизни по эту сторону лабораторий и кабинетов, но тут он оказался приятно удивлен – мало того что его товарищ имеет степень, так еще и в рожу начальству съездил. А теперь вон с автоматом наперевес бегает. Молодец, что тут скажешь.

Торпеда сверил часы, сделал запись в маленьком блокноте. Поправил лямки рюкзака, деловито произнес:

– Все, мужики, застоялись. Пора выдвигаться. Если успеем, то пройдем еще несколько точек, может, наткнемся на что-нибудь стоящее. Уходим.

Глава 9

Продажа артефактов прошла быстро и незаметно. Виктор представлял себе что-то вроде сцен из гангстерских боевиков, когда на стол седому скупщику вываливают добычу, и он, прищурившись, рассматривает блестящие драгоценности на свет старой лампы. На деле же все прошло настолько обыденно, насколько это можно себе представить, – Торпеда перекинулся парой фраз с барменом Костей, тот назвал ему адрес. По указанному адресу, который находился в одном из ближайших от «Малой Земли» домов, Торпеда спустился в подвал, несколько раз постучал в массивную дверь. Ему открыли, и он скрылся в темноте. Через несколько минут его фигура вынырнула из боковой пристройки, за плечом висел уже опустошенный рюкзак. Все, сделка оказалась законченной.