Книга Пропавший мальчик, пропавшая девочка - Питер Страуб

Как таксисту снятся шоферские будни, пекарю — буханки, так Марку снилось, что он стоит на тротуаре перед заброшенным домом, только теперь он уже не заброшен. Мужчины и женщины, некоторые с детьми, собирались на узеньком крыльце, входили и выходили через дверь. Когда бы Марк ни взглянул на окна фронтона, он видел гостей, посетителей, священников — людской поток лился через переполненную гостиную. Среди них также были полицейские, пожарные с топорами в костюмах с желтыми полосами, моряки с белыми гюйсами, курьер-водитель UPS, босс его отца, человек в гидрокостюме с аквалангом... и какие-то дети лет четырех, с которыми он ходил в детский сад, но с тех пор не встречался. Когда бы ни открывалась входная дверь, из дома неслась веселая музыка. Марк чувствовал непреодолимое желание подняться на крыльцо и присоединиться к празднику, но загадочное отвращение удерживало его. Он чувствовал недоверие, неловкость, неуместность своего присутствия здесь: в отличие от мистера Бэттли, который был не в счет, знакомыми ему здесь казались только малыши из детского сада.

Он уловил чей-то взгляд и ахнул: с крыльца ему подмигнула Гвинет Пэлтроу! А рядом с ней — не кто иной, как Мэтт Дэймон, ухмылявшийся как безумец, — махнув рукой, он крикнул Марку:

— Эй, Марк, давай к нам!

Там же, рядом с Мэттом Дэймоном, стоял — ну, точно — Винс Вон, а из-за его спины выглядывали... Уж не Стивен ли Спилберг под ручку с Дженнифер Лопес?

— Ты же из нашей компании, Марк, — пропела ему, улыбаясь, Гвинет.— Господи, какой же ты дурашка!

Сопротивляться Гвинет Пэлтроу? Оттолкнуть от себя Гвинни? Он ступил с тротуара на дорожку и пошел навстречу компании. По мере того как он приближался к дому, люди с крыльца стали просачиваться в дом: первыми — Стивен Спилберг с Джей Ло, за ними Бен Аффлек — которого он впервые в жизни видел — и Мэтт Дэймон, потом Гвинни. К тому моменту, когда Марк добрался до крыльца, лишь двое тощих, как скелеты, полицейских остались у двери и пристально глядели на него вниз, фуражки сдвинуты на затылки, воротники расстегнуты. Зубы у них проступали из-за сморщенных губ, как у мертвецов. Костлявые полицейские подались к Марку. От дома вдруг потянуло затхлостью и гниением — запах тлена был как нудно-фальшивый вой шарманки. Один из копов потянулся взять его за руку, и Марк понял, что этот мерзкий шакал, не более живой, чем рисунок на египетской гробнице, хочет познакомить его с Шейном Ослендером. Он дернулся назад, сердце зашлось от испуга, и Марк понял, что не успел Покрытая грязью рука шакала уже вцепилась в его рукав. Марк в ужасе закричал и без всякого перехода обнаружил себя сидящим на кровати — дышал он так, словно пробежал марафонскую дистанцию.

Постепенно паника улеглась, он выбрался из кровати и подошел к окну. Там в ночи что-то происходило: крупный черный силуэт будто протаял сквозь колючую проволоку на стене и — как показалось Марку — спрыгнул в переулок. Может, это был кот; может, спрыгнул он за стену, а не в переулок. Вновь пробудившимся ужасом, обжигающе холодным, как сухой лед, мазнуло его желудок и легкие. Да какой кот — разве бывают коты размером со свинью? Он уже был почти уверен, что это спрыгнуло в переулок.

Страх нарисовал в его воображении крупное уродливое существо, плавно пересекающее проулок и переползающее бесполезный забор отца. Не в силах двинуться с места или отвернуться, Марк впился взглядом в темень. Оно было здесь... Нет, никого... Нет, точно здесь! Слишком напуганный, чтобы закрыть окно перед страшной надвигающейся неизвестностью, он положил ладони на подоконник и высунулся. Едва уловимое движение в темноте внизу подсказало ему, что существо сползает по забору вниз и движется к дому. Скоро оно будет на полпути к дому, а затем... Два ярких глаза, холодные и отражающие свет, как стальные шары, вперились в него. Передернувшись от ужаса, Марк резко подался назад, больно ударившись головой о нижнюю планку фрамуги.

Примерно секунду в нем жило ощущение, будто он проснулся второй раз. Дом, Мэтт Дэймон и Гвинет Пэлтроу, мерзкие полицейские с торчащими зубами и грязными лапами — все это было сном во сне.

Однако он был не в постели, а все еще стоял у окна, и затылок жутко саднило. Непроходящая острая боль от макушки к затылку, казалось, пригвоздила его ноги к полу и цепко удерживала в реальности. В целом все было так, словно его вышвырнули из сна Марк нерешительно пригнулся и снова выглянул из окна Холодные глаза исчезли; а может, их и не было вовсе. И разумеется, никакое чудовище не ползло к дому. Марк наполовину опустил раму и лег в кровать. Сердце бешено колотилось.

Слишком взбудораженный, чтобы закрыть глаза, Марк лежал без сна, как ему показалось, остаток ночи до утра На самом деле он уснул спустя полчаса, как лег. Если он и видел сны, они растворились в памяти в тот самый момент, когда мать, отправляясь к автобусной остановке на бульваре Шермана, хлопнула входной дверью и разбудила его. Отец уже наверняка внизу, привычно отыскивает в свежей газете повод для раздражения и поглощает самоубийственный завтрак четыре чашки кофе и сахарное печенье, каждый кусочек которого он щедро намазал маслом У Филипа летом было совсем мало работы, полагал Марк, но каждое утро отец вставал, как обычно, рано, чтобы прибыть в Куинси за минуту-другую до восьми. На рабочем месте отец шуршал газетами или разговаривал по телефону до пяти вечера, когда уже нечем было оправдать свое нежелание идти домой. Значит, чтобы оттянуть встречу с отцом до второй половины дня, Марку необходимо отложить свой выход на кухню еще минут на пятнадцать.

Прежде чем выскользнуть из кровати и на цыпочках пробежать по коридору в ванную, он подошел к окну взглянуть туда, где, как он сейчас не сомневался, происходили события его второго жуткого полусна. Задний двор казался столь же мирным, как и всегда Покосившийся забор по-прежнему не доставал до земли; на колючей проволоке не видно ни обрывков, ни клочьев шерсти. Марк внимательно вглядывался — не было ни отпечатков ног, ни следов животного, ни вообще каких-либо следов, кроме его собственных и Джимбо, оставленных за последние недели две.

Спустившись вниз, Марк сразу же отправился на кухню, вышел на двор через черный ход и тоже ничего нового не увидел — никаких признаков вторжения. Утрамбованная земля между полосками и островками травы хранила лишь несколько отпечатков его башмаков. И разумеется, никаких следов копыт, лап или какого-нибудь хвоста, оставленных переползавшим через забор существом, которое он себе вообразил

Булыжники мостовой переулка не хранили свежих отметин или пятен. Разумеется, ничего со стены не свалилось. Ничто и никто — а уж крупный зверь в особенности — не смог бы преодолеть витки колючей проволоки, не оставив никаких следов.

С некоторой долей облегчения, испытываемой человеком, избавляющимся от последствий пагубной привычки, или от несчастной любви, или от действия снотворного, Марк вернулся в кухню, чтобы позавтракать молоком с корнфлексом. Словно имитация пустого дома, утренний выпуск «Леджер», помятый после отцовского чтения, нарисовался в центре кухонного стола. Однако на этот раз Марк точно знал, что привлекло его внимание. Заголовок на первой странице «Опасение за судьбу исчезнувшего подростка». С фотографии, помещенной сразу под заголовком, на Марка смотрел Шейн Ослендер, смотрел не прямо в глаза — чуть в сторону. Эту фотографию показывали ему и Джимбо в парке Шермана