Книга Смерть по заказу - Леонид Кудрявцев

– А в чем, собственно, дело? – поинтересовался Виктор.

Тон у него был уже не резкий, а вполне дружелюбный.

Конечно, этих трех они с Андреем запросто могли раскидать, как щенков, но затевать драку с представителями власти возле дома, в котором ты прожил всю жизнь, – неразумно. Кто-нибудь обязательно смотрит на них сейчас в окно. Не пройдет и получаса, как тебя опознают. А там, глядишь, к вечеру и руки за спиной скрутят.

– Ни в чем, – невозмутимо ответил омоновец. – Просто мы хотим посмотреть на ваши документики. По распоряжению мэра Москвы в целях борьбы с терроризмом проверяем документы у всех подозрительных личностей, предположительно кавказской национальности.

– Ну, вы даете! – засмеялся Виктор. – Это я-то кавказец. Вы на меня внимательно посмотрите!

– А мы документы у вас и не спрашиваем. Нас ваш товарищ интересует.

– Да какой же он кавказец? Вы поглядите внимательно. Нет, вы видели?

– Это нам решать, – гнул свое омоновец. – И вообще сейчас у нас терпение лопнет, препроводим в отделение милиции и задержим на трое суток. А потом можно этот срок продолжить. Повод найдется. Так что, гражданин, не протестуйте. Пусть ваш товарищ покажет документы и проваливает подобру-поздорову.

«Просто удивительно вежливые омоновцы! Ненормально вежливые!» – подумал Андрей и полез за паспортом.

– Да зайдите в любую квартиру в этом доме, – продолжал объяснять Виктор. – Вам все скажут, что я тут всю жизнь живу. А это мой друг, ко мне из Астрахани приехал.

– Ну вот и хорошо. Раз приехал, значит, у него с собой должен быть паспорт. Пусть предъявит.

Краем глаза заметив, как напрягся омоновец, который стоял от него справа, Андрей все же выудил из внутреннего кармана куртки паспорт.

– Вот, смотрите.

– Вот видите, делов-то, – промолвил тот, принимая книжицу, и, открыв ее на той странице, где была наклеена фотография, стал внимательно ее изучать, то и дело поглядывая на Андрея. – Так, фотография сходится, и даже очень. Побриться бы вам не мешало, гражданин… Хмылев Петр Трифонович. Это вы?

– Так точно! – по-строевому вытянув руки по швам, отрапортовал Андрей.

Стоявший от него справа патрульный несколько расслабился, но руки с рукоятки дубинки не убрал.

– Угу, национальность – русский. Это хорошо, это здорово… Вот видите, значит, действительно, ошиблись мы… значит, ваш товарищ прав…

– А я что говорил? – не без триумфа возвестил Виктор. – Все, мы можем идти?

И Андрей тут же протянул руку, чтобы забрать паспорт, но омоновец это проигнорировал, продолжая неторопливо, словно эта операция ему не надоела за день, перелистывать книжицу в полиэтиленовой обложке.

– А вот еще мы сейчас посмотрим место вашего жительства. Штампик посмотрим. Стало быть, в Астрахани ваш друг живет, говорите?

Андрей мысленно чертыхнулся. Ну, если только Виктор напутал… Если только… Да и сам хорош, не посмотрел, где этот самый Хмылев живет, кретин… А надо было…

– Ага, действительно в Астрахани… И даже на улице Ленина… Ну, дьявол, сколько этих улиц поназывали в свое время. В каждом городе.

– Совершенно верно, – вкрадчиво сказал Андрей, ловким движением забирая у омоновца паспорт. – Все, проверка закончена?

– Закончена, закончена, – почему-то развеселившись, ответил тот. – Проверка проведена. Показала отсутствие причин для дальнейшей проверки.

– Вот именно, – подтвердил Виктор и, резко развернувшись, на прощание бросил омоновцам: – Адью! Прощайте, стражи порядка!

– Да, мы пойдем, – поддержал его Андрей.

И оба друга, стараясь шагать неторопливо, направились к машине Виктора. Прежде чем сесть в салон, Андрей все же обернулся.

Омоновцы стояли на том же месте, чем-то в своей неподвижности напоминая скульптурную группу «Лаокоон и его дети, заедаемые змеями», и смотрели им вслед. На секунду Андрею показалось, что на лице у того, который смотрел его паспорт, мелькнуло едва заметное выражение удовлетворения, словно он сделал что-то, что должен был сделать.

«Чем он доволен? – подумал Андрей, усаживаясь на плотное кожаное сиденье. – Тем, что я оказался не кавказцем? Почему?»

Он полез за сигаретами и вдруг понял, чем мог быть доволен этот омоновец, и тут ему захотелось посмотреть на его лицо еще раз, убедиться в том, что он не ошибся, но Виктор уже тронул машину с места. Еще через несколько секунд омоновцы оказались далеко позади, скрылись за стенами домов, за зеленью высаженных по сторонам проезжей части деревьев.

Еще через пять минут Виктор зарулил в какой-то глухой переулочек и, откинувшись на спинку сиденья, отрешенно прикрыл глаза.

– Все, – вырвалось у него. – Пронесло.

– Да о чем ты? – спросил Андрей.

– Ни о чем, – пожал плечами Виктор. – Просто я почему-то немного перенервничал. В конце концов, чем эта проверка могла нам грозить? И все же… Может быть, потому, что я знал, что твой паспорт фальшивый.

– Но ты же говорил, что он сделан хорошо. Да я и сам вижу – работа классная. Определить, что он фальшивка, можно, наверное, только в лаборатории. Нет, дело тут в другом…

Андрей замолчал и быстро оглядел переулок, в котором они оказались. Обшарпанные стены, кучки мусора, над которыми вились мухи, и облезлая кошка, деловито копавшаяся в одной из этих неаппетитных, но, по ее мнению, видимо, представлявшей неоспоримый жизненный интерес кучек.

– Ну, не тяни кота за хвост, – развернулся к нему Виктор.

– А чего тянуть-то, – пожал плечами Андрей. – Тебе не кажется странным совпадением, что эти омоновцы встретились нам как раз возле твоего дома?

Секунду помедлив, Виктор ответил:

– Кажется.

– Еще бы. Поправь меня, если я ошибаюсь. Где обычно проверяют паспорта? На вокзалах, в аэропортах, короче, в общественных местах. А тут жилой дом, вполне мирный «спальный» квартал. И вдруг откуда ни возьмись, трое омоновцев, которые появились буквально ниоткуда. Эти ребята ведут себя в высшей степени корректно. Обрати внимание – в высшей степени. Им ничего не надо. Они хотят только одного: под предлогом того, что один из двух вышедших на улицу идиотов жутко похож на дитя гор, им нужно, видите ли, взглянуть на его паспорт. Они хотят знать, кто он такой, а также, где он конкретно живет. Очень скромное желание… Как только оно удовлетворяется, двух героев с миром, едва не поцеловав в щечку на прощание, отпускают. Не странно ли это?

– Ты хочешь сказать, что омоновцы были не настоящие?

– Нет, они были самые настоящие. Уж в этом ты можешь мне поверить. Сам служил в ОМОНе. Переодетых от настоящих я отличу махом. Они были самые настоящие, «всамделишные», как сказала бы одна моя знакомая маленькая девочка.