Книга Город воров - Чак Хоган

— Так вы еще никого не арестовали?

Фроули замер у двери. Она задерживает его, чтобы выведать какую-нибудь информацию? Или он сам ее интересует? Или она просто не хочет оставаться наедине со своими стариками?

— Пока никого.

— А версии есть какие-нибудь?

— Пока ничего такого, о чем стоило бы рассказать.

— Я читала про сгоревший фургон.

Фроули кивнул.

— Мы действительно реквизировали сожженный фургон.

— А денег внутри не было?

— Прошу прощения — я не могу ответить.

Клэр улыбнулась и кивнула, догадавшись, что надо заканчивать расспросы.

— Я просто… хочу разобраться, понимаете? Понять почему. Но тут нет никакого «почему», да?

— Деньги. Вот оно «почему». Проще простого. Вы тут ни при чем.

Фроули сунул вещи под мышку.

— Вы тут еще поживете?

— Шутите? Если я сейчас отсюда не выберусь, так на всю жизнь тут и останусь.

— Вернетесь в Чарлзтаун?

— Сегодня вечером. Жду не дождусь.

Фроули хотел пошутить, что она возвращается в рассадник банковских грабителей, но решил, что только испугает ее.

Фроули ехал на служебной машине, матово-красном «Шевроле-Кавальер», мимо маленьких особнячков с холеными лужайками, вылизанными до отвращения, и искал, как выбраться из жилого комплекса «Круглый стол».

— Да она чиста, не придерешься, — говорил Фроули в трубку. — Вот только врет о чем-то.

— Ага, — выдохнул Дино. — И ты только из-за этого вокруг нее вертишься?

— Я не верчусь, — отрезал Фроули, вспомнив, как Клэр его остановила.

— Тогда чем ты там занимаешься в пятницу, после шести вечера?

— Я еду домой. Кантон мне по дороге.

— Все до единого города на южном побережье Массачусетса тебе по дороге, Фроул. Ты по три часа в день убиваешь на дорогу от Чарлзтауна до Лейквилла. Мне нравится, что ты так самоотверженно живешь среди бандитов, но смотри — подсядешь, потом не отвыкнуть будет. Фроул?

— Что, Дин?

— Весна в цвету. Понимаешь, что это значит?

— И юношей фантазии стремятся к?..[31]

— К ограблениям. И прелестным цветочкам женского пола. У тебя впереди почти шестьдесят часов без работы. Выходные — ты по закону имеешь право отдыхать и не обязан работать. Сними галстук и переспи с кем-нибудь. Не надо бегать, как белка в колесе: шестнадцать километров пробежал, зевнул, потом еще шестнадцать пробежал. Ради меня.

Фроули повернул налево в конце улицы Экскалибура.

— Вас понял. Все. Конец связи.

6. Наставник

Они устроились в дальнем конце зала церкви Святейшего Сердца Христова, как духовник и кающийся грешник. Мужчина средних лет сидит в расслабленной позе, положив руку на стоящую впереди скамью, золотое кольцо тускло мерцает в свете свечей; молодой человек сидит вполоборота на предыдущем ряду и наблюдает, как из подвала, словно призраки, поднимаются фигуры в тех плащах, в которых умерли. Кофейник внизу был опустошен и вымыт, сладости съедены, ложечки и сахарницы убраны, мусор ссыпан в мешок.

— Хорошее собрание, — заметил Фрэнк Г., мужчина средних лет, стуча пальцами по темной древесине.

— Выходные, — согласился Дуг М. (здесь его знали под таким именем).

Фрэнк Г., пожарный из Молдена, женат во второй раз, двое сыновей. Это все, что обнародовал наставник Дуга за три года. Фрэнк Г. не пил уже девять лет и активно участвовал в программе, особенно в кружке анонимных алкоголиков, несмотря на то (а может, и благодаря тому), что церковь Святейшего Сердца Христова была его приходской церковью. Чтобы попасть на собрание, Дуг минут пятнадцать ехал на север от Чарлзтауна. И все это, чтобы не пришлось изливать душу перед хорошо знакомыми людьми. Это ведь как пойти ночью облегчиться на собственном крыльце.

— Ну что новенького, красавец, как дела?

Дуг кивнул.

— Хорошо дела.

— Ты отлично выступил внизу. Как всегда.

Дуг неуверенно пожал плечами.

— Просто накопилось, я думаю.

— Да, тебе есть про что рассказать, — согласился Фрэнк Г. — Как и всем нам.

— Я себе каждый раз говорю: встал, рассказал о себе, два-три предложения, и сел на место. А получается минут на пять. Тут, наверное, дело в том, что наше собрание — одно из тех немногих мест, где получается разобраться в себе.

Фрэнк Г. кивнул, как бы говоря: я тебя понимаю, сам через это прошел. А еще: сколько раз я это уже слышал, ты продолжай, продолжай. У него было строгое, простецкое лицо, какое часто попадается в рекламе — например, какой-нибудь тип, страдающий бессонницей из-за простуды, или папаша, которого подкосила изжога, когда пора отвезти детишек в школу.

— Это счастье, если есть такое место, куда можно прийти. Чтобы во всем разобраться, понять, что важно. Кто-то потом без этого жить не может. Слишком щедрый это дар.

— Ты заметил, — сказал Дуг.

— Грустный Билли Т. Теперь он заводится от стыда, такие вот дела. У него что ни встреча — то премьера. Затянет свою песню, слезами обольется, пока занавес не опустят. Это у него теперь вместо бухла.

— Но через стыд нужно пройти. Вот взять меня. Мне некого подвести, кроме самого себя. Дома меня никто на чистую воду не выведет. А в Городе… — на собрании Фрэнк Г. как-то упоминал, что вырос в Чарлзтауне, но Дуг не сказал ему, что они земляки. — Не чувствую я там этого.

— Клеймо алкоголика.

— Рассказал, как попал в тюрьму из-за того, что избил человека в баре. И что в ответ? «Ну бывает. Парню надо было мозги вправить. А тебе отдуваться, срок мотать». Как будто это неизбежно. Как будто я в армии два года отслужил. А здесь? Только сказал «тюрьма», у всех глаза на лоб повылезли. И сразу все за сумочки схватились. И это ведь Молден, не какой-нибудь тихий пригород. Все это напоминает мне о том, что я не всегда живу в реальном мире.

— Здесь никто друзей не ищет, — ответил Фрэнк Г. — Вот мы с тобой не друзья. Мы партнеры. Мы заключаем пакт. А что ты там за пределами собраний делаешь, меня мало интересует.

— Да, ты прав.

— Тут я тебе вместо жены. Вместо детей. Вместо родителей и священника. Подведешь себя, подведешь всех нас — вся система рухнет. А что касается других… они же не просят подкинуть их назад, до Города. Они уважают твой труд. И ты его выполняешь. Уже два года сюда ходишь? Значит, делаешь. Тебя уважают, по спине похлопывают — это немало.