Книга Темный мир. Равновесие - Марина и Сергей Дяченко

– Папа, – прошептала я, не сознавая, что говорю, – помоги мне…

И открыла глаза.

Мир был черно-белый. Размытый. Странный. На сером полу выделялись черные пятна – как если бы густая жидкость, падая с высоты человеческого роста, каплями разбивалась о паркетины.

За Мишей тянулся кровавый след, как за раненым зверем, и я кинулась по этому следу – бегом. Вперед по коридору. Направо, налево, по лестнице вверх…

Затрезвонил телефон.

– Где ты?! – рявкнула Лиза в трубку.

– Я вижу… Я иду за ним…

– Не подходи к Тени сама! Не подходи одна, это опасно, слышишь?!

Большая черная лужа расползалась у порога аудитории. «2-74» написано было на двери. Та самая аудитория для потоковых лекций, где я оставила Мише свой телефон.

Я толкнула дверь.

Аудитория стояла пустая – два этажа. Окно напротив двери, огромное окно, было распахнуто. Мельком мне вспомнилось, что на нем, кажется, еще вчера была решетка…

Сейчас решетки не было. Миша стоял на подоконнике, спиной ко мне. Я поняла, что стоит мне закричать «Миша!», как он тут же шагнет вперед.

Высокая фигура возникла откуда-то сбоку, из-за кафедры. Я видела этого типа здесь же, накануне: «Девушка, мне можно войти или еще нет?!»

Он был Тенью. Я видела одновременно обе его ипостаси: сухощавый преподаватель, желчный и строгий, наверное, профессор. И темное существо без лица, жадная тварь из другого мира. Тень.

Он держал в руках коктейльный бокал с лимоном и декоративным зонтиком. Вряд ли в этой аудитории больше чем за полвека ее существования кто-либо пил коктейли.

– Как вам не стыдно, – прошептала я. – А еще… преподаватель…

– Один глоток – и я увольняюсь.

Не сводя с меня глаз, он потянулся ртом к полосатой пластиковой трубочке:

– Ты ждешь своих друзей? Они не успеют.

Я понимала, что он прав. Я лихорадочно соображала; я не могу допустить Мишиной смерти. Миша, кровь, ключи, молоко…

Молоко!

Не веря до конца, что это имеет смысл, но все-таки помня, что рассказал мне Пипл про свойства молока, я выхватила из сумки пластиковую бутылку, сорвала крышечку и изо всех сил плеснула в лицо профессору. Белые капли разбились о его очки… Я ждала, что он возмутится, выругается…

Но он зашипел. Он завизжал. Он завыл, как назгул. Бокал, вывалившись из рук, начал падать. Декоративный красный зонтик вывалился, с ободка сорвался ломтик лимона…

И одновременно начал падать Миша. Туда, наружу, за окно.

Бокал грянулся о пол и разлетелся осколками. Я подскочила к подоконнику в тот момент, когда Миша был уже недосягаем – он летел вниз, я поймала пустоту. Мне оставалось только смотреть, как он падает, и орать, орать, орать…

В газоне у стены распахнулся портал. Миша провалился в газон, как в воду, и там, где он прошел сквозь дерн, тут же снова зазеленела трава.

Потом мне рассказали взволнованные первокурсники: во время занятий в бассейне в воду упал парень с мехмата. Совершенно непонятно, откуда он взялся, – в одежде и ботинках, оглушенный и странный, видно, под кайфом. Физрук обалдел, но лица не потерял: строго выговорил новоприбывшему, мол, для посещения бассейна необходимы плавки, полотенце, купальная шапочка. Парень слушал, кивал и извинялся, хотя по глазам было понятно: этот кадр вообще не понимает, где он и что случилось. От слова «совсем».

Но все это я узнала уже гораздо позже.

* * *

Гриша и Лиза доставили к порталу обоих. Очкарик трясся, ныл и выглядел жалко. Тот, что выдавал себя за преподавателя, молчал и выглядел страшно: в человеческом обличье его лицо казалось выжженным кислотой. Только глаза остались целы, и смотрел он так, что мне хотелось спрятаться.

Лиза отправила их за портал – двумя эффектными ударами. Если мне и стало легче, то ненамного.

Пипл поглядел с беспокойством:

– Испугалась?

– Они нас ненавидят.

– А за что им нас любить? – резонно заметил Гриша.

– Они не могут ни любить, ни ненавидеть, – провозгласила Лиза. – Они Тени, а не люди. Не надо им приписывать чуждые им эмоциональные состояния… Кстати, Инструктор звонил. Планируется разбор полетов.

* * *

Чужой человек, попав в этот офис, никогда бы не догадался, что здесь имеют дело с Тенями, порталами и кровавыми метками на стенах. Офис как офис. Просторный, уютный. Отлично оснащенный и обставленный.

Мужчина лет сорока поднялся мне навстречу от компьютера:

– Добрый день… Вы Дарья, да? Я Алексей, давайте знакомиться!

Рука у него была мягкая, под стать мягкой рубашке и доброму лицу. На экране компьютера прокручивался и повторялся ролик с гибелью Миши; заметив, что от этой картинки мне нехорошо, новый знакомый быстро свернул окно:

– Я как раз анализировал… Нестандартный случай. Если высосать жертву при помощи темпорального парадокса – для Тени, в общем, дело нехитрое, – то использование сетевого контента до последнего времени было редким явлением… Но техника развивается, а Тени – великие приспособленцы…

– Тень… посылала Мише ролики из будущего?

– Это не так сложно. Я вам таких роликов за час три штуки нарисую, – он обезоруживающе улыбнулся.

– Вы?!

– Леша – специалист по темпоральным аномалиям, – Лиза включила кофеварочную машину. – Ну и хакер, не без этого.

Леша смущенно заулыбался.

– Я… понимаете, родился в тысяча четыреста десятом году в Новгороде, – он говорил осторожно, будто боясь преждевременно меня шокировать. – А тут чума, и я, видите ли, заблудился между жизнью и смертью… И меня швырнуло во времени. Аномалия. Выздоровел я уже в Морозовской детской больнице в тысяча девятьсот семьдесят девятом году. Судьба…

Прежде чем я успела как-то переварить эту новость, распахнулась дверь, ведущая в смежный с офисом кабинет.

– Всем выговор, – объявил Инструктор с порога. – Грише – благодарность.

Все молча приняли к сведению. Инструктор обвел нас взглядом – и вдруг взорвался.

– Вы соображаете, что творите?! – рявкнул он так, что я сразу вспомнила звон стекла и скрежет автокатастрофы. – Еще секунда, и у нас был бы труп… на участке!

Я почувствовала, что на меня все смотрят. Подобрала живот:

– Это из-за меня?

– А с тобой вообще разговор особый!

Волшебная фраза. И кто мне ее только не говорил: учителя в школе и в музыкалке, где я всего год прозанималась, воспитатель в летнем лагере…

Я опустила голову и поняла, что очень устала. Очень.

* * *

Я мельком подумала, что он хочет еще раз загнать меня под грузовик, на этот раз по-настоящему, в нашей реальности. Пусть сойдутся все концы с концами. Эта мысль, совершенно дикая, меня ни капельки не взволновала: если бы мне в этот момент приказали сдохнуть, я околела бы безо всяких возражений.