Книга Ожерелье Клеопатры - Михаил Палев

– Катюша, у меня к тебе срочное поручение, – максимально задушевным голосом произнес Тавров. Видимо, у него получилось, потому что Катя удивленно вскинула брови, а затем снова достала косметичку из стола.

– Я вся внимание, Валерий Иванович! – проворковала она в тон шефу.

– Пробей-ка мне быстренько по базам сотовых операторов телефон Обнорской Анны Петровны, – сказал Тавров. – Регион Москвы.

– Ох, Валерий Иванович! – вздохнула Катя. – За эти пиратские базы данных нас когда-нибудь так возьмут за известное место, что мало не покажется!

– Меня обнадеживает то, что у тебя это место гораздо привлекательнее, чем у меня, – попытался пошутить Тавров.

– Откуда это вы прибыли в таком игривом настроении? – с подозрением уставилась на шефа Катя.

– Катенька, не отвлекайся! – заторопился Тавров. – Сделай пробивку и кофе мне свари! Хорошо?

– Нет проблем! – заверила Катя, но косметичку не убрала.

Тавров получил кофе минут через пятнадцать. А еще через десять минут Катя принесла распечатку с телефоном Обнорской и деловито осведомилась:

– Это все, Валерий Иванович? А то я собираюсь ногти накрасить, они долго сохнут.

– Катенька, спасибо! С этого момента ты абсолютно свободна! – сообщил Тавров.

Он с наслаждением допил кофе, взял мобильник и набрал номер Обнорской.

* * *

– Слушаю! – ответил приятный женский голос.

– Извините… я говорю с Анной Петровной Обнорской? – учтиво осведомился Тавров.

– Совершенно верно. А кто вы? Я вас не знаю. Откуда у вас номер моего мобильного телефона? – В голосе Обнорской зазвучала нотка настороженности.

– Я частный детектив, веду расследование нападения на Ольгу Пургину, – сообщил Тавров. – Вы знаете, что на нее было совершено нападение?

– Да, мне говорил об этом мой муж, Дмитрий Сергеевич Обнорский, – отозвалась Обнорская. – Она чуть не погибла. И еще Дмитрий Сергеевич сказал, что в покушении на убийство обвинили ее мужа. Это правда?

– Да, его задержали, но я уверен, что это недоразумение, – ответил Тавров. – Я хотел бы с вами встретиться и поговорить.

– О чем? – удивилась Обнорская. – Я с Пургиной незнакома, видела ее всего один раз, так что вряд ли могу вам рассказать что-нибудь заслуживающее внимания.

– И все-таки я прошу вас уделить мне немного времени, – настаивал Тавров.

– Хорошо, – сдалась Обнорская. – Завтра днем я буду в районе «Добрынинской». Где-то после двух освобожусь. Можем пересечься.

– Отлично! – обрадовался Тавров. – Прямо на выходе со станции «Серпуховская» находится кафе «Елки-палки», давайте встретимся там.

– Как я вас узнаю? – спросила Обнорская.

– Я буду читать «Аргументы и факты».

* * *

Тавров хотел спросить, как он узнает Обнорскую, но та уже дала отбой. Впрочем, с «опознанием» проблем не возникло, даже несмотря на то, что Тавров, задремав в вагоне поезда метро, едва не уехал аж до «Нагатинской» и, выскакивая впопыхах на «Тульской», забыл газету «Аргументы и факты» на сиденье поезда.

Обнорская появилась в назначенном месте двадцать минут третьего, и Тавров сразу понял, что это она: такие женщины не заходят перекусить в «Елки-палки». Она вошла в зал и брезгливо оглядела шумную публику, оккупировавшую обе половины зала: для курящих и некурящих. Тавров занял столик в зоне для курящих: место показалось ему удачным потому, что столик был последний в ряду и от него хорошо просматривался вход. И, лишь увидев воочию госпожу Обнорскую, Тавров понял, что выбор места встречи был неудачным. И столик тоже выбран неудачно: напротив туалета, куда без конца таскались крепко подвыпившие мужчины, что-то с энтузиазмом праздновавшие за соседним столиком.

– Анна Петровна, я здесь! – крикнул Тавров, привставая со стула и вскидывая руку. Обнорская опустилась на стул напротив Таврова, и к ней тут же подлетел официант, которого Тавров уже минут двадцать безуспешно пытался зазвать.

– Вы будете обедать? – услужливо поинтересовался официант.

– Обедать? Здесь?! – саркастически вскинула брови Обнорская. – Нет, спасибо! Принесите минеральную воду без газа, «Перье», если есть.

– К сожалению, «Перье» нет, – огорчился официант. – Рекомендую «Эвиан», из самой Франции!

– Хорошо, принесите «Эвиан», – с легким раздражением согласилась Обнорская. Она достала из сумочки пачку сигарет «Вог» и прикурила от протянутой официантом зажигалки.

– А вам? – обратился официант к Таврову. Тавров ужасно хотел пива, но постеснялся Обнорской и заказал двойной эспрессо.

– Итак, я вас слушаю, господин сыщик, – выпуская тонкую струйку дыма, небрежно проговорила Обнорская.

– Скажите, Анна Петровна, вы помните, при каких обстоятельствах вы познакомились с Ольгой Пургиной?

– Я с ней НЕ знакомилась, – подчеркнула Обнорская. – Не знаю, что уж вам там наплели разные «доброжелательницы» вроде секретарши Виктории! Случилось так: однажды мой муж, Дмитрий Сергеевич Обнорский, задержался на корпоративе у себя в офисе. Такое бывало часто, но в этот раз я проезжала мимо и решила его захватить. Дело в том, что Дмитрий Сергеевич имеет прискорбную привычку напиваться на подобных мероприятиях. Я подъехала к офису, охранник сопроводил меня до кабинета мужа. Вот там я и увидела эту самую Пургину в объятиях Дмитрия Сергеевича.

– И что вы сделали?

– А что я должна была сделать? – с иронией взглянула Обнорская на Таврова. – По обычаю наших баб драть волосья у «подлой разлучницы»? К счастью, я происхожу из умудрившейся сохранить аристократические традиции семьи и получила достойное воспитание. Моя бабушка, урожденная баронесса фон Зель, успела до октябрьского переворота получить образование в привилегированном закрытом пансионе и удачно вышла замуж за офицера царской армии Кернова – который, кстати, приходился родственником князьям Трубецким, потомкам Рюриковичей. Кернов сумел доказать свою преданность Отечеству, даже параноидально подозрительному Сталину, и провел все время до окончания Второй мировой войны за границей, служа делу возрождения России. Когда мой дед в 1962 году вышел в отставку в звании генерал-лейтенанта, то он поселился вместе с бабушкой на даче. Меня, единственную внучку, они воспитывали сами и сумели привить мне семейные ценности аристократических родов фон Зелей и Керновых.

Официант принес воду и кофе. Обнорская нервной рукой схватила стакан и прильнула губами к краю. Воспользовавшись паузой, Тавров спросил:

– А зачем вы рассказываете мне свою биографию?

– А затем, господин сыщик, чтобы вы поняли, кто такая я и кто такая эта Пургина! – гордо выпрямилась Обнорская. – Неужели я могла ревновать Дмитрия Сергеевича к дочери рязанских крестьян?!

Таврову не понравилось заявление Обнорской: он был хоть и не из крестьян, но его родители всю жизнь честно отпахали на заводе «Знамя труда».