Книга Бизнес-класс - Семен Данилюк

– Про то, что АЗС передают, ты ведь знаешь. Решение-то я тебе показывал, – потребовал он подтвердить от начальника экономической безопасности.

– Это да, – не стал отказываться Коломнин. И поскольку, к кому бы ни обращались присутствующие, на самом деле убеждали они президента, Коломнин к Дашевскому и повернулся. – Только экономика здесь не проходит. Мои хлопцы просчитывали. Колонки эти устаревшие. И даже просто для того, чтобы запустить их, потребуются дополнительные приличные вложения. А компания, напоминаю, и так по корму перегружена заемными средствами.

– Вот я и говорю: трудно убеждать, когда говоришь на разных языках, – Четверик позволил себе легкое раздражение. – Конечно, если банк, которого и мы, и мэр видим главным своим партнером, настолько не доверяет, мы можем поднапрячься, перекредитоваться в другом месте и вернуть вам полученные средства. Банк Москвы давно Гилялова обхаживает. Но…

Он заметил, что переборщил: нетерпимый к любому давлению, тем более – на грани шантажа – Дашевский нахмурился.

– А ведь Вячеслав Вячеславович не сказал еще о главном, – пришел ему на помощь Ознобихин. Он перехватил указку, подошел к одной из схем и, демонстрируя перед президентом полное знание деталей, уверенно ткнул в середину ее. – Правда, эта информация, что называется, подкожная, чрезвычайно конфиденциальная. Но, я думаю, здесь можно? То, о чем говорил Вячеслав Вячеславович, – это лишь два создаваемых блока: производство, которое, после того как компания возьмет над заводом полный контроль, будет выполнять роль обычного самовара. И – блок «ритэйл». То есть – распределение нефтепродуктов. Но… – Ознобихин сделал внушительную, вкусную паузу. – У компании – и мы это понимаем – изначальная ущербность: отсутствие собственного ресурса. Сегодня завод загружается «Лукойлом», «Татнефтью» и прочими. Вот потому-то втайне от конкурентов создается третий, ключевой блок – «абстрим». Уже сейчас ведется интенсивный поиск перспективных месторождений: в Астраханской пойме, в Сибири. И когда у компании – ключевого игрока на московском бензиновом рынке – появится и собственная нефть, то и «Лукойл», и «Сибнефть» поежатся. А что такая финансовая подпитка значит для мэра, то не вам, Лев Борисович, рассказывать. Выборы-то очередные не за горами.

– Лужок нас чуть не каждую неделю дрючит за медлительность, – поплакался Четверик. – Доложили, теперь сами не рады.

– И представьте, Лев Борисович, – воодушевленно подхватил Ознобихин. – Что все эти финансовые потоки замыкаются на наш банк. Я тут подготовил прогнозную справку по доходности…

– Кстати, насчет потоков, – голос Коломнина влился, как деготь в янтарный мед. – Что-то вы нас не больно ими балуете. Когда начинали кредитование, договаривались о двухстах миллионах оборотов на наших счетах. А по последней справке моих хлопцев и тридцати не наберется. Или это тоже – стратегический маневр?

– Обороты потихоньку переводим. Не так быстро, как хотелось бы. К концу этой недели переведем еще пятнашку. Я уже подписал. Не это сейчас главное, – Четверик отмахнулся от назойливого начальника УЭБ. – Мы хотим, чтоб банк не просто обслуживал счета и проекты. Нам нужен мощный партнер. Подумайте, Лев Борисович, почему бы вам не купить блокирующий пакет акций компании. С Лужковым в принципе такой разговор был. А Гилялов, тот вообще спит и видит с вами породниться. Представляете: наш ресурс и ваша финансовая мощь…

– Но это пока разговор на перспективу, – рассудительно перебил Ознобихин, заметивший усилившуюся от такого напора настороженность президента. – Тут надо двигаться поэтапно.

– Что ж. Так и будем двигаться, – Дашевский поднялся, подняв тем и остальных.

– Это?.. – Четверик показал на развешенные схемы.

– Оставьте. Поизучаю. А насчет остального: готовьте предложения и – через Николая Витальевича. Начнем прорабатывать. Процесс сращивания – дело не одного дня.

Он пожал руки обоим, сделав одновременно жест Коломнину остаться. Ознобихину это не понравилось.

– Пока, ретроград, – как бы прощаясь, он снисходительно потрепал плечо начальника УЭБ. – Твоя б воля, всех крупных клиентов разогнал.

И, почтительно поклонившись тонко прищурившемуся президенту банка, вышел вслед за Четвериком.

– Лев Борисович! Должен все-таки сказать… – Коломнин начал подниматься. Но Дашевский жестом осадил его на место.

– Не хуже тебя все вижу, – в своей стремительной манере перебил он. – Только правда здесь не твоя, а Ознобихина: без риска на новые рубежи не прорваться.

Переполненный происшедшим разговором, быстро заходил по кабинету.

– В главном они с Четвериком правы. Засиделись мы, увы! Создавали чисто банковский бизнес. В приватизации не поучаствовали. Потому холдинга толком до сих пор не имеем. За счет этого всем проигрывали: Березовскому, Потанину, даже Виноградову. А здесь в самом деле шанс: компания-то задумана как большой Лужковский кошелек. Да что кошелек? Кошелек – это «Система». Здесь – бумажник! Тут не только деньги. Тут ворота в такую политику, к какой прежде подступиться не могли. Это шанс разом через черт знает сколько ступенек прыгнуть. Шанс, которым не бросаются! -брусничные глаза Льва Борисовича излучали азарт и нетерпение.

– А если все-таки не срастется? – упрямец Коломнин физически ощутил неудовольствие президента. Но решился закончить. – А что если завтра планы Лужкова изменятся? Или Гилялов решит переметнуться? Это ж в нефтяном мире известный кидала. Еще замминистра будучи всех накалывал.

– Против Лужкова не пойдет. Ему больше не за кого спрятаться.

– Допустим. А что если – убрали Лужкова. Наконец, умер! Смертен же он! И с чем мы останемся? Худо-бедно сорок миллионов выдали. И еще десятка на подходе. И даже поручительства завода до сих пор нет.

– Вот и обеспечь! – недовольно потребовал Дашевский.

– Трудно добиться, если они чуть что за вашу спину прячутся.

– Так не позволяй!

Коломнин поднял глаза: Дашевский, хоть и улыбался, но не шутил.

– Каждый из нас, Сергей, должен делать свое дело, – отчеканил он. – Мое – это стратегия. А ты делай то, за что деньги получаешь: жми на них, сволочей.

– Так если!…

– И ничего! Дальше жми. Я тебя обматерю, если переберешь лишку. А ты опять прессингуй. Накажу и – престрого! А ты – знай, свое. Работа твоя такая.

– Стало быть, поручительство выбиваю?

– И счета переводить требуй. И поручительство. Недельку только дай очухаться, раз уж я обещал. А если не сумеешь, вот тогда всерьез спрошу. Что ухмыляешься? – Завидую Ознобихину. Кредиты выбивает он. А ответственности за возврат никакой.

– Правду говорят, что узковато стал мыслить, – с удовольствием уличил Дашевский. – Со всеми перессорить меня хочешь? Дело таких, как Ознобихин, самое что ни на есть важное, – деньги в банк приносить. И потому во всяких конфликтах я изначально его сторону держать буду. Коломнину было, конечно, что ответить. Но некому. Насупившийся, переполненный эмоциями Дашевский не был расположен выслушивать какие бы то ни было оправдания. Коломнин поднялся: