Книга Кровь Севера - Александр Мазин

— Отсюда до Нанта — рукой подать, — пояснил я. — Бьёрн рассчитывал подойти к городу скрытно и взять их тепленькими. А этот сын помоечного тролля и безмозглой овцы так нашумел, что теперь в Нанте наверняка знают, что мы — близко. И успеют подготовиться. Да здесь все теперь знают, что мы — рядышком. Следовательно, соберут все ценное и рванут за надежные стены. В тот же Нант. Так что теперь вместо жирных монахов и полных сокровищниц нам достанутся только пустые скорлупки монастырей.

Головной драккар Хрёрека сходу выполз на песчаный берег почти одновременно с остальными кораблями нашего хирда. Мы были последними, кому нашлось место. Остальные были вынуждены удовольствоваться отмелью метрах в тридцати от берега.

К этому времени люди Бьерна Рагнарссона уже миновали селение и бодрой рысцой устремились к замку. Его защитникам можно было посочувствовать. От хирдманнов Красавчика они возможно отбились бы, но отборное войско Рагнарссона — это трендец.

Местный барончик это понял мгновенно. В окошко немедленно выкинули белый флаг.

Головорезы Хрондю радостно заорали: в ратных хлопотах они даже не заметили подкрепления. Но радость их длилась недолго. Бойцы Бьёрна оттеснили их от ворот и приняли капитуляцию сами.

Хрондю из баронского выкупа не досталось ни одной монетки.

Так что на общем сборе он немедленно сделал нашему главному лидеру предъяву.

Зря. Бьёрн был и без того не в духе.

— Твое?! — прорычал Железнобокий. — Ты должен был нас охранять! Вот это было — твое. А ты сбежал! За одно это тебя следует сунуть в волчью яму, Красавчик! А если бы на нас напали франки?

— Ха! Франки! — заорал Красавчик. — Да они сидят за своими стенами и ждут, когда мы придем и возьмем их золото. Отдай нам нашу долю, Железнобокий! Мы загнали этого кабана, а ты пришел и содрал с него шкуру!

— Можно я его убью? — попросил старшего брата Хальфдан Рагнарссон.

— Много чести, — буркнул Бьёрн, который наконец сообразил, что переругиваться с Хрондю ниже его достоинства.

Наконец до туповатого Хрондю доперло, чем пахнет. И он закрыл волосатый ротик.

У Бьёрна явно руки чесались: прикончить мерзавца.

Однако просто прирезать его Рагнарссон не мог. Это не понравилось бы другим «морским» ярлам.

— Будь ты воином, я спросил бы с тебя как с воина, — сказал Красавчику Бьёрн. — Но ты сбежал, как крыса. Крыса ты и есть. С крысы я спрашивать не стану. Убирайся и помни: увижу тебя еще раз — раздавлю сапогом. Как крысу.

И пошел завтракать.

А Красавчик со своими загрузился на корабль и двинул к противоположному берегу — от греха подальше.

Но свое гнусное дело он сделал. Весть о том, что проклятые язычники появились в Нантском графстве, распространилась подобно пожару. И все, кто мог, немедленно отступили под защиту мощных нантских стен. Действительно мощных. Разведчики наши подобрались к ним совсем близко и, вернувшись, составили подробное описание.

— Это хорошо, что все мышки собрались в одной норке! — самонадеянно заявил Хальфдан. — Не придется собирать их запасы по всей земле франков.

Но остальные, в частности наш ярл и руководитель похода Бьёрн, оптимизма младшего Рагнарссона не разделяли. Зависнуть на месяцы под стенами Нанта, положить половину войска… А там, глядишь, еще какое-нибудь франкское воинство подоспеет. Тот же Карл Лысый. С Рангаром ему, возможно, и не сладить, а вот с нами — легко. То есть не легко, конечно. Драка будет мощная. Но закончится скорее всего не в нашу пользу.

Так что я был готов собственноручно отвертеть голову этой жадной и глупой твари Хрондю. И не я один. Вовремя он убрался.

Словом, перспективы у нас были нерадужные. Впору развернуть драккары и двинуть обратно.

Мне эта мысль показалась небезинтересной. Добычу мы взяли неплохую, а там, на Сёлунде, меня ждала прекрасная невеста…

Увы, в девятом веке умеренность не входила в скандинавские добродетели. Робко высказанное предложение не поддержал никто. Как же можно уходить, если веселуха только начинается?

И тут жизнь в очередной раз продемонстрировала свою полосатость. Нашему войску привалила удача. Вернее, приехала. На хорошем франкском жеребце.

Именовалась удача графом Ламбертом.

Глава восьмая,

в которой хускарл Ульф Черноголовый становится еще богаче

Граф Ламберт Нантский. Вернее, бывший Нантский. Король Франции Карл лишил Ламберта этого законного владения. Послал, как говаривали в мое время, в дальнее сексуальное путешествие. Без выходного пособия.

Естественно, граф обиделся. И рассердился. Но дать волю своему гневу не рискнул… до нашего появления. А тут такой прекрасный повод!

Вот что обида делает с человеком! Графу было глубоко пофиг, что мы — язычники и чужестранцы. Оскорбленное самолюбие (и тоска по утраченному имуществу) сжигала его изнутри, напрочь испепелив все мысли о загубленной душе и прочих мелочах. Какая на хрен душа, когда речь идет о целом графстве!

Дикие язычники и добрый христианин Ламберт нашли общий язык легко и непринужденно. Выпили, закусили, обсудили детали. Условия договора были просты, как закуска датского рыбака. Всё, что будет взято — наше. Всё, что останется, включая сам город Нант и окрестности — Ламбертово.

По-моему, граф был готов еще и приплатить, лишь бы воткнуть шило в задницу ненавистного короля Карла и подлых нантцев, не поддержавших графа в его законных, как он полагал, правах.

Но приплачивать графа не заставили. Он и так внес неплохую долю в общий котел. Свою личную дружину в количестве трехсот головорезов. И замечательную идею о том, как задрать его неверной женушке подол. Под «женушкой» подразумевался Нант, а под «подолом» — солидные каменные стены, вставшие над правым берегом Луары.

Большой город не станет сам себя сажать в осаду без необходимости. Останавливать торговлю, завоз припасов, въезд-выезд и прочее. Даже появление где-то в окрестностях значительного вражеского войска ничего не меняет. Тем более, если идет активный процесс своза ценностей под защиту городских стен. А стены у Нанта, как сказано выше, отличные. При правильно организованной обороне хрен возьмешь. Тем более, что следует учитывать специфику нашего войска. Норманы — парни крутые. Смерти не боятся, врага нашинковать — легко и с удовольствием. Надо — под кипяток полезут, под стрелы, под смолу горящую. Но только если есть шанс добраться до ворога. А тупо перемалывать войско под крепкими стенами может позволить себе какой-нибудь европейский король или азиатский халиф. Нормальный норманский конунг будет в этом случае громко послан или окажется вынужден сам переть на стену в первых рядах. А первым, как известно, лучшие куски. В том числе и каменюки с бревнами, коими осажденные ломают лестницы и головенки атакующих. При всей немеряной крутости тех же Бьёрна с Хальфданом и их твердой уверенности в поддержке Одина, склонности к самоубийству у Рангнарссонов замечено не было. Под горячий смоляной дождик они не пойдут.