Книга Столица Сибири 2029. Берег Монстров - Андрей Орлов

– Офигеть… – спотыкаясь, пробормотала девушка. – П-понаехали тут…

– Согласен, – кивнул я. – Чем-то эти парни со стройки похожи на гастарбайтеров, – я даже выделил минуточку, чтобы улыбнуться и подколоть ее. – Привет, немытая Россия. Ты больше не мойся, сразу на шабаш.

– Да иди ты, Карнаш…

Мы опомнились и побежали дальше – по улице Плановой, отчаянно надеясь, что Молчун достойно справится с ролью Сусанина и вернется в строй. Как хорошо, что я сподобился обернуться! Махровый ужас пригвоздил к земле. Не все обезьяны тупо подались за собакой. Нашлась по крайней мере одна с мозгами. На меня летела уродливая тварь, покрытая шерстью! Она не издавала никаких звуков, бежала мягко, вприпрыжку, мощно выбрасывая лапы. Болтались, едва не доставая до земли, покрытые шерстью молочные железы! Я слишком поздно осознал свою ошибку – раньше надо было оборачиваться! Я подбросил автомат, но волосатое чудовище совершило беспримерный прыжок и накрыло меня своей тушей, как бык овцу! Хрустнул позвоночник. Чудовище придавило меня к земле, рычало в лицо, тянулось к нему, чтобы отхватить и сожрать. Я вцепился в густую шерсть, отталкивал эту «даму», но она была сильнее, я уже не выдерживал! Никогда не замечал в себе предрасположенности к паническим реакциям, но в эту минуту пронзил такой ужас, что чуть не лишился чувств. Я не мог действовать адекватно. Ни одной степени свободы! Я извивался, трещали кости. В горле вырос противотанковый еж, я не мог продохнуть. Я вцепился ей в кожу сквозь волосяной покров, рвались жилы, не выдерживали локтевые суставы. Окутало горячее зловоние. Горели дьявольские глаза – я весь купался в их пламени. Раздувались пупырчатые ноздри, щелкали зубы со стертыми клыками…

– Ах ты, сука! – закричала Ольга, выбираясь из оцепенения. – На моего мужчину покусилась?! Секса захотелось? Не видать тебе моего мужчины! – Стрелять она побоялась – возможно, опасалась попасть в меня. Рухнула на спину обезьяны с занесенным ножом (и несчастному Боливару пришлось тащить двоих) и стала остервенело кромсать морщинистый загривок. Чудовище взревело, ослабилась хватка. Но я все равно не мог извернуться, руки не выдерживали напряга. Обезьяна визжала, извивалась, а Ольга наносила удары, вырывая из твари куски мяса. Я был весь в обезьяньей слюне, задыхался. Ольга проткнула чувствительный нерв – самка шимпанзе взревела трубным ревом… и скатилась с меня. Она уже вставала, чтобы устранить надоедливую «соперницу» – но та схватилась за автомат и опустошила рожок в обуянную яростью рожу…

Это было что-то. Я целую вечность не мог прийти в себя, копошился, словно в паутине. Силуэт моей девушки плясал перед глазами – она вертелась, отслеживая ситуацию. Безнадежностью обстановка, видимо, не отличалась, Ольга испустила облегченный вздох, ударила ногой по агонизирующей туше и рухнула на колени, начав суетливо меня ощупывать – на наличие переломов, фатальных травм. Я не реагировал, не смеялся, когда было щекотно, только отрешенно следил за ее лицом. Она расслабилась… и вдруг засмеялась.

– Спасибо, дорогой, было интересно… – Ее голос срывался, менял тональности. – Вставай, что случилось? Не в шутку занемог? Что это там такое – адреналин по ногам стекает?

– Неправда… – хрипел я. – Ничего у меня не стекает…

Она затряслась от истеричного смеха.

– Ну, ты отжег, Карнаш, нашел подругу… Какая лапа… Держу пари, ты ей понравился. Но ничего, я ликвидировала ее половую безграмотность… А представляешь, если бы это был дельфин? – она уже не могла смеяться, задыхалась, кашляла.

Меня трясло как в тропической лихорадке. Все, проехали, опасности больше нет… Я приподнялся, отцепил от пояса фляжку, принялся смывать с себя прилипшие слюни. Много я повидал на своем веку, но чтобы участвовать в таком опасном эксперименте… Утерев лицо рукавом, я не выдержал – злобно выругался.

– Злой ты какой-то, – подметила Ольга. – С ножа ел? – и снова затряслась. – Посмотри на себя, ты такой перекошенный… Она запустила тебе психотравмирующую составляющую? Умоляю тебя, это из детства… Ну, ничего, ничего, – она похлопала меня по плечу, – успокаивайся. Все будет хорошо. Когда-нибудь и на нашей улице рассыплют шоколад.

– Ну, что ты со мной обращаешься как с ребенком? – разозлился я, принимая вертикаль и хватаясь за автомат. Сознание вернулось, я лихорадочно озирался. Все куда-то запропастились. Над землей струились завихрения пепельной дымки. Блеклые руины, вздыбленная земля перед воротами зоопарка. Вперемешку с камнями, с грудами битого кирпича, с пластами вывернутого асфальта валялись мохнатые туши. Отдельные тела еще подрагивали и попискивали. Живые обезьяны куда-то пропали. Только глубоко в руинах на противоположной стороне что-то падало и ухало, гудело и повизгивало.

– Рискованно, итить ее… – ругнулся я.

– Рискованно, – согласилась Ольга и посмотрела на меня с внезапной грустью. – Мы все в группе риска. Обрати внимание, Карнаш, первую планку мы уже взяли. Мы в городе – в трех кварталах от центра. Что будем дальше брать? Почту, банки, телеграф?

Захрустели кирпичи, что-то посыпалось, раскрошилось. Мы дружно повернули стволы. Из растерзанной двухэтажки, на которой сохранилась выцветшая вывеска «”Яло”. Салон косметических услуг и одежды», словно слон из посудной лавки, вываливался возбужденный Молчун! Шерсть дыбом, весь в известке и цементе, язык до земли. Явно трудился не покладая лап. Он завертелся, обнаружил хозяев посреди дороги и радостно помчался к нам. Дикие обезьяны за ним не гнались. Он стал поочередно запрыгивать на нас, лизать шершавым языком. Мы смеялись, теребили вздыбленную шерсть.

– Вернулась гулящая душа, – смеялась Ольга. – Еще один любитель острых ощущений. Перевозбужденный ты какой-то, Молчун. Ты чем там занимался в развалинах? – она покосилась на меня и засмеялась. – Такое пропустил, приятель… Посмотри, какой грустный наш Карнаш. Словно венок на похоронах поймал…

Мы неслись как угорелые по короткому отрезку улицы Плановой – хотя никто нас не преследовал. Но поздно, потеряли время! Где теперь искать нашего разлюбезного Кузьму? За несколько минут мы добежали до пересечения с улицей Дуси Ковальчук. Я прохрипел, чтобы падали, затаились.

– В чем дело, Карнаш? – подрагивала Ольга, заползая за сплющенный кузов, оторвавшийся от кабины фуры.

– Не понимаешь? Думаешь, люди, которых мы преследуем, глухие? Мы тут немного пошумели, знаешь ли. А они догадливые. Зачем им нужен этот надоедливый хвост?

Мы начинали совершать непростительные ошибки. Врагам ничто не мешало оставить засаду на перекрестке и перестрелять нас как миленьких. Но в районе было тихо. Слева за дорогой высились помпезные «элитные» руины. Когда-то здесь построили современное 19-этажное здание. В момент землетрясения с него обрушилось почти все. Уцелели три этажа, да и те смотрелись как зубцы крепостной стены. Направо уходила дорога на Димитровский мост, которого ныне в природе не существовало. А прямо по курсу широкая улица Плановая переходила в Нарымскую. Прямая дорога – полтора километра до разрушенного виадука над площадью Трубникова, еще километр – и площадь Лунинцев, цирк, исторический центр, самая клоака… Я посмотрел на часы и присвистнул. Совсем недавно мы десантировались на плиты Заельцовского кладбища – было утро. А сейчас часы показывали начало шестого, о чем и намекали сгустившиеся сумерки. Как быстро в этом мире летит время…