Книга Неучтённый фактор - Олег Маркеев

Селевые потоки в Дагестане. И следом – снег в полтора метра. Тысячи замерзающих, отрезанных от помощи. Колонны МЧС не в состоянии пробиться через снежные заносы.

Пока бились со снегом, по неизвестной причине полыхнула тайга под Красноярском. Да так, что город накрыло удушливым, непроглядным смогом. Самолеты садились вслепую, как в густое молоко. Бортов МЧС не хватило, людей эвакуировали авиацией Сибирского военного округа.

Массовая психическая эпидемия в районе Екатеринбурга. Многочисленные «сердловски-21», как по команде разнесли рабочие зоны и захватили здания администрации. Самое странное, что побегов не было, лютовали и буйствовали за колючей проволокой. Но угроза нашествия зэков на мирные горда была велика. На усмирирение зон бросили все имеющиеся в наличие силы. Первую атаку спецназа ГУИН зеки отбили. Пришел приказ действовать максимально жестки и за два дня взять ситуацию под контроль. Зоны "зачистили" швальным огнем вертолетов.

Только когда уже не было возможности врать, что "принимаются меры", на "меры" уже не хватало сил и средств, в Кремле сели думать. Думали в основном, как избежать массовой паники. Государственные думы были прерваны дипломатической депешей – Япония потребовала объяснений по поводу инциндента на базе Тихоокеанского флота.

На четырех из шести атомных подлодок, стоящих на приколе и ожидающих очереди на демонтаж реакторов, произошло самовозгорание. Сборный экипаж из десятка матросов и лейтенанта, чья служба заключалась в удержании на плаву этого атомного металлалома, сражался с огнем до последнего. Но лодки все равно затонули прямо у стенки. Японцы дипломатично интересовались, ждать им новой Хиросимы или все ограничиться русским Чернобылем. Наши сняли командующего Тихоокеанского флота и заверили, что ситуация под контролем.

Как назло именно в это время взлетел на воздух цех на алюминиевом комбинате. Облако ветром погнало в Китай. Наши заявили, что предпринимаются все необходимые меры. В ответ пятимиллионная армия узкоглазых солдат была поднята в ружье. Якобы для обеспечения эвакуации населения из попавших под облако приграничных районов. Пекин запустил в дипломатический обиход термин «экологическая агрессия». Москва византийски усмехнулась и сделала вид, что поигрывает атрфированными имперскими мускулами. Президент США попросил Китай не пороть горячку и сесть за стол переговоров. Германия, сидящая на русском газе, поддержала Москву, а Париж занял «особую позицию» в конфликте.

Была надежда, что все закончиться дипломатическим бриджем с шулерским обменом картами под столом.

Но ничего не вышло. Потому что привычного мира ничего не осталось. За считанные месяцы мир превратился в хаос.

Сами собой закорачивались электросхемы, магнитные бури блокировали связь на всех частотах, грунтовые воды сами собой поднимались на поверхность. Ветры превратились в ураганы, реки рвались из русел, а по морям прошли волны цунами. В Альпах и Татрах трижды ударили семибалльные землятресения. Мелкие сейсмические возмущения лихорадили Крым и Балканы. Повсеместно рухнула энергетическая система. Стало холодно, голодно и страшно…

Досталось практически всем. Когда все немного улеглось, и ООН подвела первый подсчет потерь, выяснилось, что меньше всего пострадали Африка и Россия. В Африке просто нечего было разрушать, а в России все загодя порушили в перестройку. Кто-то даже запустил глумливую шуточку, что нищета спасает от крупных неприятностей.

А потом грянула такая зима, что шутки замерзли на губах. Когда стаял снег, серый от осевшей с небес сажи, обнаружили, что страна провалилась в полное Безвременье.

Россия и в лучшие-то годы представляла себой хронологический винегрет, где век семнадцатый спокойно соседствовал с двадцатым, а медвежьих углах ворочался век пятнадцатый. А после Катастрофы образовалась такая временная чересполосица, что стало жутко. Очень скоро выяснилось, что и в головах царит такая же катавасия. Поэтому не надо удивляться, что Власть врезала кулаком по столу, и по стране прокатилась Первая волна.

Салин помял занывший от боли висок. Здоровье стало ни к черту. Хоть и всю жизнь принадлежал к меньшинству, имевших доступ к лучшему медобслуживанию и самым качественным продуктам, но после Катастрофы стал резко сдавать.

«Я просто устал, – сказал он сам себе. – Смертельно устал».

Он машинально раскрыл папку. Достал листок шифрограммы.

Пробежал взглядом по строчкам.

* * *

Оперативная обстановка

Весьма срочно

Особой важности

т. Салину В.Н.

личным шифром

Мне удалось убедить "наших друзей", что инициативный выход на контакт с ними представителя г-на Карнаухова был спланированной провокацией. Я высказал недоумение, почему столь грубый ход г-на Старостина мог их встревожить.

По инициативе г-на Арнольда Ганнера я был ознакомлен с документами о контактах финансового представителя "Движения" г-на Артемьева с Фридрихом Эггеном и Клаусом Майером. Они оба подозреваются в причастности к т.н. "Черному Интренационалу" и находятся под плотным наблюдением спецслужбы финансовой группы "наших друзей". В политических кругах Запада "Движение" позиционированно как крайне националистическое, с явными тенденциями к отковенному фашизму, контакты с ним возможны только по линии политически маргинальных организаций типа "Черного Интернационала". Естественно, что инициатива Карнаухова по выходу на контакт с финансовой группой г-на Ганнера была расценена как неприкрытый вызов.

С учетом известных Вам тенденций, а их динамика, по мнению, наших партнеров признана угрожающей, было решено ускорить переговоры по известной Вам проблеме. Очередная встреча состоиться сегодня в полдень по местному времени. О результатах доложу немедленно.

"Авель"

* * *

«Нет, я был абсолютно прав. Иного выхода не было», – подумал Салин.

Ретроспектива

Старые львы

В кабинет без стука вошел Решетников. Увидев в руках Салина свежий номер «Движения» с интервью Старостина, хохотнул:

– Изучаешь? Во-во. Ты еще законспектируй для партучебы. Зачет будем сдавать по краткому курсу «старостизма».

– Ты сам читал?

– А то! – Решетников,как всегда основательно уселся в кресло, сложил руки на животике. – Но у меня для тебя анекдотец свежий припасен. Вернее, притча. Хохма, если на идиш.

Салин отложил газету.

– Я весь в внимании.

Решетников закатил глаза к потолку, собрался с мыслями и начал:

– Случилось это в маленькой городишке. Допустим, во Франции. Один нашенский турист добрался до одного скромного домика на окраине того гордишки. Постучал в ворота. «Прошу аудиенции у хозяина. Имею до него дело, мульонов на сто». Во как! – Решетников прищурив один глаз, хитро посмотрел на Салина. – Дурачину вежливо попросили нафиг. Он на другой день заявился. Ему опять – от ворот поворот. Так он, шельма эдакая, и в третий раз заявился. Короче, надоел.