Книга Признание - Чарлз Тодд

— Я хватаюсь за соломинки, — объяснил Ратлидж, улыбнувшись, и Абигейл как будто немного успокоилась. — А вы были знакомы с мистером Расселом или его матерью?

— Если мы встречались — например, в лавке, — то здоровались, конечно, вот и все. Не настолько мы были хорошо знакомы, чтобы разговаривать. Да они и нечасто выбирались в Фарнэм.

— Пожалуйста, опишите их внешность, — попросил Ратлидж и, заметив удивление Абигейл, пояснил: — Насколько мне известно, их фотографий не сохранилось.

— Да что вы… даже в доме? — Она робко предложила гостю есть и спросила: — Да в чем же дело?

Санди Барбер, стоявший за спиной у жены, бросил на него угрожающий взгляд.

— Увы, дом закрыт. — Ратлидж вспомнил, как его отец беседовал с клиентами. Джон Ратлидж считался очень хорошим адвокатом, умевшим скрывать острый ум за непринужденными манерами. — А меня привели сюда юридические дела, — продолжал он. — Они связаны с одной вещью, которую недавно нашли. И оказалось, что мы не знаем, кому ее вернуть.

Осмелев, миссис Барбер сказала:

— Ну, тогда ладно. Мистер Рассел был высокий и светловолосый. И держался очень приветливо. Если встречал нас с мамой на улице или в лавке, притрагивался к шляпе и говорил: «Добрый день, дамы», когда проходил мимо. Мама всегда хвалила его за хорошие манеры. И все-таки он был не из тех, кто остановится, спросит о детях, если кто болеет, или поинтересуется, как состояние отцовской лодки после шторма. Ну а миссис Рассел… та заговаривала с мамой, если встречала ее в магазине. Она и отца нашего знала, иногда он возил рыбу миссис Бродли, кухарке из «Берега». После миссис Рассел, бывало, говорила ему при встрече: «Вот славная была камбала. Спасибо, Нед, что не забываете нас». Грустно, что она вот так пропала.

Ратлидж поймал на себе многозначительный взгляд Барбера. Владелец паба старался создать впечатление, что семья Рассел почти не зналась с Уиллетами. Почему?

— Что у вас говорили после того, как она пропала? Как по-вашему, что с ней случилось?

— Мы думали, что она утопилась. А что еще можно было предположить? В последний раз ее видели, когда она спускалась к воде.

— Люди не топятся без причины, — тихо ответил Ратлидж. — Миссис Рассел была… несчастна?

— Не то чтобы несчастна, — ответила Абигейл Барбер, наморщив лоб. — Правда, помню, мама говорила: она последнее время как будто сама не своя, как будто ее что-то гнетет. Тогда все только и говорили, что будет война, а у ее сына и мистера Фаулера как раз возраст был подходящий.

— Насколько я понимаю, у вас были братья — примерно ровесники мистера Рассела. Они когда-нибудь проводили вместе время — может, ходили по реке на лодке?

Абигейл искренне рассмеялась и даже порозовела:

— Да что вы, мистер Ратлидж! Не могло такого быть, и все тут. Правда, Бен присматривался к тому, как мистер Рассел одевается. Он мечтал поступить куда-нибудь на службу лакеем, а со временем и стать камердинером. Пару раз он наведывался в «Берег» вместе с отцом, а по возвращении, бывало, говорил: «Интересно, чем он чистит туфли?» или «Он, должно быть, сегодня одевался второпях. Спинка его сюртука не выглажена как следует». И голосам их он тоже здорово умел подражать. У него все получалось как будто само собой.

— В самом деле? Может, он надеялся, что Расселы возьмут его к себе на службу?

— Нет, что вы, сэр, он и не думал устраиваться в «Берег». Бен говорил: лучше он поедет туда, где его никто не знает. Но то, чему он выучился, поможет ему вписаться — вот его подлинные слова. — Абигейл покосилась через плечо на мужа. — Здесь-то он был рыбацким сыном, а в другом месте, как он думал, может стать кем угодно.

Оказывается, Бен Уиллет был тщеславным.

— Как ваш отец отнесся к его желанию пойти в услужение?

— Бен ведь был не единственным сыном. Другие братья пошли по стопам отца… Еще до войны. Томми и Джозеф не вернулись из Франции. Но Бен всегда был у отца любимчиком; по-моему, отцу жаль было, что Бену не хочется ходить на промысел.

— Вы знали Джастина Фаулера?

Абигейл Барбер покачала головой.

— Он, кажется, доводился Расселам родней… Но я его никогда не видела. В Фарнэме он не показывался. Мы между собой решили, что он сноб.

— Имеется ли кровное родство между Расселом и Фаулером?

— Чего не знаю, того не знаю, сэр…

Откуда-то из задней комнаты послышался слабый голос, звавший Абигейл.

— Отец. — Она быстро встала. — Плохо ему!

Ратлидж тоже встал.

— Еще один вопрос. Мисс Фарадей, случайно, не наведывалась к вам в деревню?

Абигейл сразу как будто застыла.

— Да, я знаю, о ком вы говорите. Если хотите знать, она ни одного парня не пропускала, а на нас и внимания не обращала.

— Вы имеете в виду кого-то в особенности? — спросил Ратлидж.

— Один или два раза я видела, как она разговаривала с Беном. А он потом уверял — ничего, мол, подобного.

Абигейл извинилась и поспешила на свою вахту у постели больного. Ратлидж сказал:

— Спасибо. Миссис Барбер мне очень помогла.

— Правда? — отозвался Барбер, провожая его к двери. У порога он понизил голос: — А по-моему, вы сейчас немногим больше знаете о Бене, чем знали до того. Я же говорил вам, расспрашивать мою жену без толку.

— Да… возможно, я не ближе к тому, чтобы найти его убийцу.

— Тогда зачем вам все это понадобилось? — полушепотом поинтересовался Барбер.

— Я несколько раз поймал вас на лжи.

— На какой еще лжи?

Но Ратлидж не ответил. В неловком молчании они вернулись к тому месту, где он оставил машину.

Ратлидж понял, что пробыл в Эссексе дольше, чем намеревался. Он пустился в обратный путь в Лондон. На выезде из Фарнэма он испытал облегчение, когда деревня исчезла в зеркале заднего вида, скрылась в маленьком прямоугольнике стекла.

На войне его много раз выручало чутье, шестое чувство, которое неоднократно сохраняло ему жизнь, чего он, как сам считал, не заслуживал. Чутье, как ни странно, осталось с ним и после того, как он вернулся на службу в полицию.

В Фарнэме что-то было не так. Дело не только в убийстве Бена Уиллета. Что-то темное, мрачное как будто въелось в самые кирпичи и раствор тамошних домов. Франс тоже что-то почувствовала; она призналась, что ей не по себе от шепота травы. Ратлидж подумал: если в самом деле существует такое понятие, как коллективная совесть, у жителей Фарнэма она нечиста.

Барбер хочет оградить от неприятностей свою жену и ее родню, что вполне понятно. Но легкий переход от простой грубости к желанию убить едва ли можно назвать обычным. Дубинкой, которую отобрал у Барбера Ратлидж, вполне можно разбить человеку голову. К тому же окна с тыльной стороны зала выходят на реку. Совсем нетрудно избавиться от нежелательного трупа! Узкое устье реки примерно в четверти мили от деревни; мелей там почти нет, а течение быстрое. Труп наверняка унесет в море…