Книга Синдзю - Лора Джо Роулэнд

Сано удивился, откуда слепец узнал, что перед ним самурай. Наверняка подсказал Любитель Клубнички. Или Волшебные Руки почувствовал запах масла от его волос. У слепых острый нюх.

— Во время массажа готов развлекать вас разными историями, господин, — продолжал слепец. — Хотите послушать?

Не дожидаясь согласия, слепец объявил название рассказа:

— Собака сёгун. — Скрипучий голос стал певучим. — Токугава Цунаёси, хоть он способный правитель и великий человек, не может произвести на свет наследника. Его мать, Кэйсё-ин, обратилась за советом к буддистскому монаху Рюко. Тот сказал, что сегуну нужно искупить грехи его предков. Госпожа Кэйсё-ин и Рюко вместе убедили Цунаёси в том, что, коли он родился в год Собаки, сделать это можно, издав указ, защищающий псин. Теперь дворняг следует кормить, вообще заботиться о них. Сцепившихся собак нельзя разгонять при помощи пинков — только разливать прохладной водой. За нанесение барбосу раны — тюрьма, за убийство — плаха. Мы все должны относиться к кабыздохам с великим почтением. Вот так! — Низко поклонившись входной двери, слепой прокричал: — Приветствую вас, о-Ину-сама, досточтимый пес! — Потом он повернулся к Сано: — Господин, я знаю много других забавных рассказов. Так как насчет массажа?

Сано улыбнулся, раздумывая, окажется ли предлагаемая процедура лучше рассказа о сегуне. Этот анекдот ходил в народе уже два года, с тех пор как Токугава Цунаёси издал пресловутый указ, Потрясение и изумление, охватившие страну, сменились негодованием: почему на уход за собаками тратится так много денег, а обидевших их людей подвергают суровым наказаниям?

— Не сегодня, — сказал Сано, помедлил и поддался соблазну. — Ты знал Нориёси?

Любитель клубнички вмешался, прежде чем Волшебные Руки успел ответить.

— Ёрики, у моего приятеля срочный заказ.

И в сторону слепого:

— Не лучше ли тебе поспешить? — Он начал беспокойно переступать ногами, а руки задрожали.

Сано понял, насколько Окубате не терпится, чтобы массажист ушел.

Слепец поудобнее оперся на палку:

— О да, господин. Нориёси был хорошим Человеком. Он направлял ко мне много пациентов. Он ведь знал всех — знатных правителей, богатых купцов.

— А кто был его подружкой?

— О, вы имеете в виду Глицинию? Она работает во Дворце божественного сада на Нака-но-тё. Она…

— Заткнись, идиот! Скажешь не то, что надо, загремишь в тюрьму! — гаркнул Окубата.

Массажист прикусил язык. Послав Сано жест извинения, смущенно пробормотал:

— Мне пора идти, господин. — Вышел на улицу и поплелся, звуками рожка призывая встречных к вниманию.

Сано ринулся вслед, догнал слепца и спросил о врагах Нориёси, о слухах по поводу его смерти.

Но Волшебные Руки близко к сердцу принял предостережение торговца.

— Поговорите с Глицинией, — только и посоветовал он ёрики.

Сано долго смотрел в спину удаляющемуся слепцу. Поездка хотя и разочаровала, однако не была бессмысленной тратой времени. Сано узнал имена приятелей Нориёси, выяснил, что у художника были враги и что он каким-то образом получил крупную сумму денег. Любая из этих ниточек могла привести к убийце. Придется задержаться в Ёсиваре до темноты, когда откроются Дворец божественного сада и прочие увеселительные заведения.

Впрочем, нет! Сано вспомнил: сегодня вечером он должен навестить семью. Впервые с тех пор, как стал ёрики. Груз долга обрушился на Сано как гора. Ему предстоит явиться к родителям, зная, что он ослушался приказа господина и рискует обеспеченным будущим, которого они так хотят для него. Огорчить родителей — особенно отца — значит не выполнить сыновний долг.

Вздохнув, Сано двинулся в путь. Он разыскал Цунэхико и сказал ему, что пора возвращаться.

Глава 6

Незадолго до обеденного времени Сано добрался до района, расположенного на ближайшей к замку окраине Нихонбаси, где проживали его родители, а также другие самурайские семьи, занявшиеся торговлей и смешавшиеся с простолюдинами.

Он проехал через уличные ворота, кивнув в знак приветствия двум стражникам. По короткому мостику пересек обсаженный ивами канал. Дорога шла через замусоренную площадку на месте домов, уничтоженных недавним пожаром. Сано печально осмотрелся. В последнем письме отец рассказал, что в пожаре погибли четыре семьи и их магазины. Двигаясь дальше по улице, он размышлял об изменениях, случившихся со времени его отъезда. Он проехал мимо лавки зеленщика, магазина канцелярских товаров, нескольких прилавков с едой и остановился у дверей школы боевых искусств Сано.

Отцовская школа размещалась в низком длинном деревянном здании, стоявшем в линию с остальными домами на улице. Крыша покрыта грязно-коричневой черепицей в цвет стен. Окна забраны решетками из некрашеного дерева. Линялая вывеска… Все казалось старее и меньше. А ведь он отсутствовал только месяц. Сано спешился, привязал лошадь к перилам узкой веранды и вошел в здание. Сердце сжалось от нахлынувшей ностальгии.

Масляные светильники разгоняли зимний сумрак в тренировочном зале. Молодые люди в свободных хлопчатобумажных куртках и штанах, стоя друг против друга, отрабатывали боевые приемы. Одна шеренга орудовала деревянными мечами, другая защищалась палками, копьями, цепями, металлическими веерами. Крики и топот эхо превращало в оглушительный рев. Сано вдохнул знакомые запахи пота, масла для волос, влажной штукатурки, старого дерева — и почувствовал себя уютно.

Это место всегда было для него домом. Мальчишкой он изучал боевые искусства под строгим оком отца, юношей сам обучал владеть оружием. Предполагалось, что после ухода отца на покой Сано возглавит школу.

Однако она не превратилась в процветающее предприятие. Частью виновато то обстоятельство, что многие самураи больше не заботились о совершенствовании своих военных навыков или обучении детей. Однако главная причина заключалась в самой школе. Не будучи связанной с крупным кланом, она не получала никаких вспомоществований, и отец Сано вынужден был сам платить властям за разрешение продолжать работу. Он преподавал технику, полученную от неизвестного мастера и, следовательно, малопопулярную. Вдобавок школа располагалась в не престижном месте. С каждым годом учеников собиралось все меньше. В конце концов работы для Сано и отца стало не хватать. Сано нанялся учителем, чтобы помогать семье, В этом году отец объявил, что после его смерти школа перейдет к ученику Аоки Коэмону — сэнсэю, который ведет класс. А затем попросил Кацурагаву Сюндая устроить Сано на правительственную должность.

— Сано-сан! — Коэмон, улыбаясь, подошел к ёрики и низко поклонился. — Добрый вечер.

Сано поприветствовал друга детства. Коэмон всегда уважительно обращался к нему как к сыну хозяина, Теперь, видя, насколько Коэмон держится свободно и уверенно в тренировочном зале, Сано почувствовал укол зависти. Для него прошлое было закрыто, он не мог вернуться в школу. У него было лишь настоящее с высокими доходами и 6ольшими проблемами.