Книга Королевский гамбит - Джон Мэддокс Робертс

Разговор возобновился, вино продолжало течь рекой, и никакие возможные последствия не могли воспрепятствовать размеренному течению вечера. Спустя некоторое время Гортал послал за своими сандалиями, а вслед за ним то же самое сделали Цезарь с Цицероном. Катилина, Курий и Публий, не способные передвигаться, покинули трапезную на руках своих рабов. Тигран еще что-то оживленно говорил, пьяным взором уставившись в пустоту, но недолго, ибо его вскоре сморил сон. Рабы Клавдиев вынесли его вслед за остальными гостями. Я же остался наедине со своими тревожными мыслями.

Я не привел с собой раба, поэтому пришлось самому искать свои сандалии и собираться с силами, чтобы добраться домой. Выйдя из трапезной, я увидел, что меня поджидает Клавдия. На девушке было столь легкое платье, что казалось, будто свет лампы пронизывает ее насквозь, ярко очерчивая фигуру. Это был последний сокрушительный удар по моим расстроенным чувствам. Помнится, на загородной вилле моего отца под Фиденами стояла древняя греческая статуя Артемиды, по слухам, работы самого Праксителя. Облаченная в короткий хитон охотницы, она стояла на цыпочках одной ноги, будто преследуя свою добычу. Мальчишкой я считал ее идеалом женской красоты: длинные, стройные ноги с упругими бедрами, небольшая высокая грудь, грациозный изгиб длинной шеи. Меня никогда не привлекали пышногрудые Юноны или Венеры, столь почитаемые большинством римлян мужского пола. Клавдия явила предо мной оживший образ моей мраморной Афродиты.

— Деций, — прошептала она, — я так рада, что ты еще держишься на ногах, причем вполне твердо.

— Кажется, мне не удалось стать душой компании, — отозвался я. — Я никак не мог проникнуться атмосферой вечера.

— Знаю, я все слышала.

— Зачем тебе слушать пьяную демагогию сильных мира сего? Должно быть, тебе было до смерти скучно.

Усилием воли я пытался заставить фонари гореть ярче, чтобы лучше разглядеть ее, но потом бросил эту затею. Я не собирался видеть ничего больше того, что позволяла мне видеть Клавдия.

— Всегда полезно знать, что говорят власть предержащие в Риме. Тем более в наши дни. И хотя из присутствующих сегодня гостей только Гортал представляет реальную политическую силу, остальные тоже подают большие надежды.

— Даже Курий и Катилина?

— Мужчине вовсе не обязательно обладать умом, талантом или добрым нравом, чтобы играть значительную роль в управлении государственными делами. Вполне достаточно быть беспринципным и опасным.

Согласитесь, довольно странно слышать такие слова из уст полуодетой молодой особы, говорящей ночью наедине с мужчиной, который не является ее мужем. Тем не менее я старался не обращать внимания на эти щекотливые обстоятельства, лишь бы подольше побыть с ней вместе.

— А как же я? Я тоже один из тех, кто подает большие надежды?

Она придвинулась ближе — так близко, что мне даже не верилось:

— О, еще какие! У тебя есть все, о чем сегодня шла речь: способности, происхождение, преданность… Нет той вершины, которую ты не мог бы покорить.

— Только всему свое время, — сказал я. — Такие дела, как продвижение по служебной лестнице, быстро не делаются. Существует строго установленный порядок.

— Это так, когда ты предпочитаешь плыть по течению, — возразила она. — Однако смелые люди не смиряются перед обстоятельствами. Они не боятся ускорить этот процесс.

Я понимал, куда она клонит.

— Смелых людей, если ты помнишь, не так давно обезглавливали, сбрасывали вниз с Тарпейской скалы или затаскивали при помощи крюка в Тибр.

Она презрительно усмехнулась:

— Такая участь может постичь любого человека, даже самого робкого. Разница лишь в том, что смелые люди рискуют жизнью ради достойных целей. Помпей и Красс отказались постепенно перемещаться с одной ступени лестницы на другую. И теперь они консулы.

— Полагаю, Гортал проявил большую осмотрительность, — заметили. — Поэтому он встретит смерть в своей постели. В отличие от этих двоих.

Усмешка сошла с лица Клавдии:

— Я ошиблась в тебе, Деций Цецилий. Мне казалось, ты сделан из лучшего теста.

Она подошла так близко, что едва не коснулась сосками грудей моей туники.

— Ты мог провести эту ночь со мной. Но теперь думаю, ты этого не заслуживаешь. Поэтому будет лучше, если ты проведешь ее один. Лучшего достойны только лучшие.

Призвав в себе остатки чувства собственного достоинства, я произнес:

— Сильные духом не всегда побеждают. У них бывают и поражения. Лично я предпочитаю лучше принять свое поражение. Несомненно, среди людей, смелых духом, найдутся такие, которые будут достойны лучшего.

Проходя мимо Клавдии, я взглянул на нее мельком: ее лицо напоминало застывшую маску.

На улице не было видно ни зги. Так темно в Риме бывает только в безлунную ночь. Я понимал, что вернуться за фонарем или факелом при сложившихся обстоятельствах было бы по меньшей мере бестактно. Кроме того, свет, который, с одной стороны, облегчил бы мне путь, с другой — несомненно, сделал бы его еще более опасным. Снующие повсюду римские воры всегда не прочь поживиться, поэтому только и рыщут в поисках перебравших прохожих. А свет привлекает их к себе, как ночных мошек. Словом, я счел за лучшее споткнуться или наступить на какую-нибудь гадость, что, надо сказать, делал неоднократно, пока добрался домой. Наконец, измученный одним из самых длинных и странных дней в своей жизни, я без сил рухнул в постель.

ГЛАВА 4

Утро, как всегда, наступило слишком рано. Наверное, мне никогда не удастся понять, почему нам вбили в голову, что вставать затемно — это хорошо. Полагаю, наши моралисты числят этот обычай добродетелью исключительно потому, что он такой неприятный. Они всегда рекомендуют начинать работу до рассвета, будто это время имеет какое-то преимущество над ярким солнечным утром. Возможно, это напоминает им боевые походы, во время которых солдат будят за час до рассвета. Лично я никогда не находил в этом обычае ничего хорошего. Только идиоту могла прийти мысль воевать в такой час. Словом, я не могу объяснить столь раннюю побудку иначе как прихотью жестоких центурионов, которые не без удовольствия взирают на страдания своих подчиненных. Сенаторы, преторы и консулы встают тогда, когда еще даже невозможно разглядеть одежду, и, очевидно, ощущают себя более трудоспособными по сравнению с теми, кто предпочитает приступать к своим деловым обязанностям, полностью проснувшись. Страшно подумать, сколько войн мы проиграли по вине сенаторов, которые составляли планы военных действий ни свет ни заря, клюя носом.

Несмотря на свой внутренний протест, я был вынужден встать, как всегда, спозаранку и выслушать доклад ночной стражи, с трудом подавляя одолевавшую меня зевоту и запихивая завтрак в свой изнуренный предыдущей трапезой желудок. Слава богам, этой ночью в моем районе не произошло ни одного убийства. Если бы вам пришлось жить в Субуре, вы бы поняли, почему это обстоятельство меня так порадовало. Особенно если учесть, что одной из следующих жертв вполне мог оказаться я сам. Прошлой ночью по дороге домой мне все время мерещилось, будто за мной кто-то идет. Мне казалось, что я слышал чьи-то шаги за спиной. Впрочем, неудивительно. В такую темную ночь и при моем вчерашнем состоянии даже самый заядлый скептик мог увидеть привидения. Хотя если это так, то их был целый город.