Книга Дальний поход - Василий Сахаров

Встав, я осмотрел себя. Выгляжу неплохо, камуфляж чистый, ботинки новые, на боку кобура с пистолетом, армейская кепка в руках, а на погонах капитанские звёздочки зелёного цвета. Достойный представитель Кубанской Конфедерации на московской земле.

Я направился к КПП, который перекрывал тропинку, ведущую из нашего лагеря к стоянке егерей и недалекой дороге. Только подошёл, а тут и машины подкатили. Появилась охрана, капитан Рудь, а вслед за ними и высокие гости.

«Ну, вот и начинается какое-то движение», – подумал я и направился навстречу соратникам московского диктатора.

Глава 7

Всероссийский диктат. Дмитров.

6.05.2065

Разговор между мной и двумя московскими «министрами», называю их так, как сам для себя этих людей определил, происходил в той же самой палатке, где шли мои беседы с дознавателями.

После всех положенных приветствий, оставив охрану на КПП, Яков Семерня и Валентина Мартынова проследовали за мной. Высокопоставленные гости расположились за столом капитана, а я занял своё кресло и постарался принять вид совершенно спокойного человека, который уверен в своих силах и не ждёт ни от кого беды. Ближайшие соратники Степанова огляделись, условиями помещения остались вполне довольны, аристократов не изображали, и первым разговор начал Семерня. Он достал из кармана камуфляжа тонкий серебряный портсигар и обратился к своей спутнице:

– Валентина, ты не против, если я закурю?

Женщина поправила аккуратную строгую причёску и кивнула:

– Дыми.

– Угу. – Старик прикурил, с удовольствием заядлого курильщика затянулся, выпустил в воздух ровное колечко, внимательно посмотрел на меня и спросил: – Что, молодой человек, шпионить в наши края прибыли?

– Нет. С чего вы так решили?

– Ну а зачем же вы тогда так нехорошо себя ведёте? Тебя и твоих людей спрашивают о чём-то, а вы отнекиваетесь. На контакт не идёте, а попросту морочите нашим офицерам голову. Опять же название вашей конторы, которое вы не скрыли, звучит многозначительно: Отдел Дальней Разведки при ГБ.

– Так ведь отдел разведки, а не шпионажа. – Мой голос звучал ровно, и смысл такого лёгкого прессинга со стороны Семерни я понимал: он проверял меня на крепость характера.

Но для чего последний из солнцевских братков, который пережил всех своих друзей юности, это делал, мне было непонятно. Ясно ведь, что не просто так они с Мартыновой приехали, и если бы они хотели на нас действительно надавить, то ни в коем случае не пошли бы с такой малой охраной на территорию моего лагеря. Ну а скорее всего, так и вообще бы к нему не приблизились, а натравили бы на отряд своих егерей с тяжёлой техникой и ждали бы исхода всего дела.

– А у вас и отдел шпионажа есть? – Яков приподнял бровь.

– У нас как в Греции, господин Семерня, всё есть.

– Ну-ну, – стряхивая на дощатый пол пепел от папиросы, протянул старик и посмотрел на Мартынову: – Что про этого капитана скажешь, подруга? Поверим в его честные намерения или, может, в другом месте с ним поговорим?

Подобно Семерне, Мартынова смерила меня пристальным взглядом, чуть прищурилась и произнесла:

– Кончай, Яков, парень не дурак и сам всё понимает.

– Пожалуй, – согласился он и снова обратился ко мне: – Зачем мы здесь, догадываешься?

– Наверное, через меня хотите сделать правительству Кубанской Конфедерации некие предложения о сотрудничестве?

– Нет. – Семерня на миг замолчал, ещё раз окинул меня оценивающим взглядом и сказал то, чего я никак не ожидал: – Нам интересен ты, капитан Мечников. Мы имеем предложение, но не к правительству Конфедерации, а лично к тебе и твоему отряду.

– Предложение, от которого мне невозможно отказаться? Не так ли? – От таких слов Семерни я несколько растерялся, но держался крепко и внутреннего волнения не показывал.

– Так, капитан Мечников. Всё именно так.

Семерня вновь взял паузу, и на мой вопросительный взгляд ответила Мартынова:

– Мечников, мы хотим предложить тебе перейти на службу в войска Всероссийского диктата. Насколько мы понимаем твою ситуацию, в вашем государстве ты сам себе хозяин и в разведывательной структуре Конфедерации вольнонаёмный работник. У тебя есть свой корабль, отряд и обширные связи. Во время конфликта между Кубанской Конфедерацией и Средиземноморским Альянсом ты совершил такой поход по морским коммуникациям противника, что слава о твоих делах даже до нас докатилась, а краснодарские власти тебя не ценят, по добыче обделили, да и по званию ты всего лишь капитан.

Ожидая развития темы, я промолчал. «Министры» переглянулись и одновременно усмехнулись. Мартынова разрешающе кивнула, и слово снова взял Семерня. Он чуть подался вперёд и сказал:

– Ты не думай, что раз мы в осаде сидим, так ничего о внешнем мире не знаем. От старых времён у нас многое сохранилось, и мы частенько ваши радиопереговоры перехватываем. Поэтому наши спецслужбы в курсе, кто ты есть такой, кто у тебя в родственниках, что ты делал в Харькове и Дебальцеве, какие задачи выполнял для своего правительства и сколько золота за твою голову обещал Первый Лорд-Маршал Игнасио Каннингем.

В голове пронеслось множество мыслей. Действительно, о том, что Москва имеет мощные радиопередатчики, в Конфедерации как-то не задумывались. Ведь сами представители Всероссийского диктата на связь с Краснодаром не выходили, а в Конфедерацию долетали лишь отголоски их радиосообщений. Вот и решили наши умные головы, что это оттого, что у москвичей слабый технический потенциал. А здесь расклад иной, и выходит, что Москва сознательно не выходит с нами на связь.

Как это обстоятельство повлияет на судьбу моего отряда и лично мою, пока непонятно, хотя ход мыслей Семерни и Мартыновой я начинаю улавливать.

Что могут знать обо мне из перехваченных незашифрованных радиосообщений местные спецслужбы? Достаточно много, но не всё, а только то, что известно большинству граждан Конфедерации. Допустим, они прослушивали открытые переговоры между Дебальцевом и Краснодаром. Было дело, мой тесть, вольнонаёмный командир, сидел на Украине и руководил отрядами лихих людей, которые за деньги дрались против Внуков Зари. Это время я помню хорошо, не всегда сообщения удавалось закодировать, связь только отлаживалась, но разговоры между мной и Карой шли строго по существу, хотя пару раз Буров звал меня к себе и при этом поругивал наше правительство. Это раз. Есть открытое радиообращение к своим войскам от Игнасио Каннингема. Судя по всему, Москва его тоже услышала. Это два. После заключения мира между Альянсом и Конфедерацией на дальних волнах в Краснодаре стала вещать радиостанция «Весь мир». В основном там музыка, несколько общеобразовательных передач и новости, в которых я и мой отряд неоднократно упоминались. Как правило, с упором на то, что мы вольные приватиры на службе ККФ. Это три.

Видимо, в Москве имеется служба радиоперехвата и аналитический отдел, который сортирует информацию, раскладывая её по полочкам. Как с их стороны выгляжу я и судьба моего отряда? Имеется такой человек Александр Мечников, некогда сержант гвардии, в настоящее время вольный наёмник, купец и волею случая, в связи с военными действиями против Альянса, капитан госбезопасности. Ни к какому клану он не принадлежит, сам по себе словно перст в чистом поле, плюс у него имеется родственник из неблагонадёжных, бывший враг государства, наёмный командир Буров по прозвищу Кара. Мечников воевал на Средиземном море, был удачлив, кое-что поимел на каперских операциях, но практически всё, что он добыл, Конфедерация забрала себе. Да, со стороны москвичей моё положение не самое лучшее, и создаётся образ честного вояки, который со своими людьми рисковал жизнью, а ему дали чин капитана, наградили парой жестянок на грудь и по великой милости оставили молодому офицеру один из кораблей.