Книга Хранитель понятий - Александр Логачев

– Я...

– Понимаю, вам требуется срок все взвесить и прорюхать.

– Точно так, – выдавил глава района, будто выжал пересохший гуталин из тюбика. И побрел на выход погруженный в себя по макушку. То, что на нем костюм мешком, главу уже мало волновало. За ним – свита во главе с Дмитрием Евгеньевичем.

– А никто и не просек, что песня не про бензин, а про уголь! – радостно крикнул Шраму Михаил, когда они остались в кафе без посторонних.

– Ась? – не понял задумавшийся о своем Шрам. Сосредоточенный, посмурневший, опасный.

– Им оказалось одножбаново, про уголь, или про бензин.

– Ты, Мишаня, здесь подежурь, а я сейчас обернусь.

Шрам двинул из зала, и телаш-шофер тут же пристроился сбоку.

– Звонил Бескудин, просил передать слово в слово. Иск против Виршевского комбината отозван той стороной без каких-либо телодвижений самого Бескудина, – в догонку доложился Ридикюль.

Снаружи Валерий уже безропотно что-то втолковывал красным комбинезонам. От девушки Марины, жалующейся на отсутствие связи, Валерий зло отмахнулся. А гости подгоняли свои жигули и подержанные опели в очередь к аппаратам машинного доения и ревниво оглядывались – кому выпадет десятимиллионный номерок? То есть Шрам уже был не интересен.

Шрам подошел к мерсу и кивнул опекающему телашу, чтоб тот открыл багажник. Тот открыл.

– Этот твой Валера – ничего, расторопный, все чин чинарем организовал. Хвалю, – обратился Шрам к запрессованному в багажник спеленутому по рукам и ногам Карбиду, – Но почему ты меня не предупредил, что здесь будет глава района? Поставил, понимаешь, в неудобное положение, козел!

Карбид ответил мугиканьем из заткнутого тряпкой рта.

– Так-то, Карбидушка. На всю оставшуюся короткую жизнь руби, чем заканчивается на вора рыпаться. Ты думал, без обратки можешь мою телку «шмарой» обкукарекивать? Думал, я утрусь, когда ты незваным татарином за мой стол вломился? – говорил, как приговор читал, Шрам. Безжалостный, неумолимый, надменный. И ни один мускул у него на портрете не дрогнул.

Карбид ответил жалобным мугиканьем из заткнутого тряпкой рта. Шрам кивнул, и телаш захлопнул багажник. Весь мерсюк с иголочки, а багажник был основательно пошкрябан. А причина проста, до Карбида в багажнике чалился один сердечник, шофер отвалил пообедать, а у сердечника валерьянка из пробирки протекла. Вот коты со всей округи и...

Глава шестая. Живые и упертые.

В созвездии с названием Тау-Кита

Все стало для нас непонятным.

Сигнал посылаем «Вы что это там?»,

А нас посылают обратно.

Сначала Шрам крепко прибалдел, но пожонглировав извилинами, пришел к выводу, что рекламщики из «Правильного выбора» придумали забавную фишку. Типа, на заре прошлого века Дзержинский за беспризорников мазу тянул, а теперь пришел понт заботиться о подрастающем поколении таким людям, как Сергей Шрамов.

– Объявляю общественную нагрузку, – развивал идею бредущему на подхвате Ридикюлю Сергей, – Передай по цепочке, пусть каждый бригадир присмотрит по ватаге бездомных малолеток и возьмет под крылышко. А чтоб с цыганами запуток насчет шефства не возникло, малолеток следует не отнимать, а выкупать. Разборки мне нынче, как химикаты для долгоносиков.

– И вокзальных тоже?

– Нет, опущенные валят мимо кассы. Нужны только волчата. Пусть каждый бригадир через недельку доложится, насколько реально впрягся. И шпану эту не в форточки заряжать сигать, а отмыть, прикинуть и по кружкам «Умелые руки» рассовать. Пусть компьютерную грамоту зубрят и иностранные фени. Театральные студии тоже покатят, артистов в наших рядах недочет. Кстати, только Шатла без общественной нагрузки оставь. Он летом на марафет подсаживался. Разве такой пацан детей чему хорошему научить может?

– Вроде как октябрятские дружины рисуются, – фыркнул, прикалываясь, Ридикюль, когда оба выходили из надраенного до блеска лифта (швейцар, персидский ковер и позолоченная плевательница).

– Бери выше. Есть у меня идейка лицей сварганить, чтоб не шкурой исполосованной молодежь понятия всасывала, а правильные профессора мудрость проповедовали.

При этих словах у Шрама была такая мечтательная физиономия, что Гречкин поостерегся дальше гундеть малейшее сомнение. Но только они ввалились в приемную «Венком-капитала», как рожа Сергея стала каменной, и цвет для полноты впечатления приобрела буро-гранитный. Чем так напрягла Шрама ожидающая в приемной пузатая дама, Ридикюль въехал сразу, как фифа разверзла хлебало:

– Сергей Владимирович, хочу вас обрадовать. Вопрос решен положительно, ГОТОВЬТЕ ДЕНЬГИ – взлетела с гостевого диванчика дама. И по бокам от нее взмыли два пристебая. Серые не той серостью, которая красит филеров, а серые по жизни.

Секретарша надеялась, авось явившийся-незапылившийся шеф заденет ее взглядом, и она как-нибудь на мимике оправдается, что в упор не могла отшить сие чудо в перьях. Но напрасно надеялась секретарша. Шрам в этот трагический момент окончательно решил сделать в «Венкоме» на стенке доску почета «Те, кто нас достает». Чтоб секретарша больше никогда не ошибалась. И присматривал для доски подходящее место.

– Здравствуйте, Дора Мартыновна, – еле расслышал свой хрип Сергей, так энтузиазивно у него на душе заскребли кошки. Прикинул, не послать ли прямо здесь и сейчас эту медузу к праматери, но это ж столько вони поднимется! – Прошу в кабинет.

Зашел сам, не оглядываясь, оставил дверь нараспашку. Как эта пузатая стерва проссала, что именно сегодня Шрам осчастливит присутствием «Венком»? Не вчера, не завтра, а сегодня в двеннадцать дня? Не иначе, пятой точкой чует.

Шрам зашвырнул пальто на вешалку. Дора Мартыновна ввалилась следом, как к себе домой, особого приглашения не потребовалось. И два ее невзрачных поводыря вселились тоже, у каждого из кармана торчало по предвыборной листовке кандидата в муниципалы Сергея Шрамова. Шрам занял свое кресло, сейчас жутко неудобное, и первым делом дернул секретаршу по телефону:

– Соня, я для всех сгинул кромке Колодяжного, – это была липа лазурной закваски. Эти слова значили, что через три минуты Соня должна позвонить и нагнать туману, дескать. Высосанный из пальца Колодяжный срочно дергает на другой конец города.

– Сергей Владимирович, я вас поздравляю. Вы можете стать членом нашей партии хоть с завтрашнего дня, – круто начала сопредседатель партии Большого Скачка, бывший депутат Государственной Думы, действительный депутат Законодательного Собрания Дора Мартыновна Утевская, – Сейчас нам надо обсудить формальную сторону вопроса и перейти к финансовым подробностям, – даме так хотелось денег, что дыбом встал бюст. Обычно же грудь депутатши стелилась не как уши спаниеля, а как уши слона.

Жаждет, или не жаждет Шрам в партию Большого Скачка, Дора Мартыновна по девичьи спросить забыла. Две серые шестерки жадно шарили беньками по кабинету. Того и гляди, стырят карликовую березку из кадки, или батальное полотно «Казак, похищающий черкешенку».