Книга Мыс Доброй Надежды - Андрей Кивинов

— УССР — СССР по-нашему, — объяснил эрудированный Плахов. — А этот Эндрю, скорее всего, какой-нибудь Рыбаков или Рыбкин.

— Или Рыбалко, если хохол. Или Рыбкине, если латыш.

— Короче, он свалил из лоджа в день пропажи Данилова, двенадцатого числа. Живет в Кейптауне… адрес… телефон…

— Надо нашим срочно звонить, чтобы пробивали этого Фишера по учетам!

— Сегодня уже поздно. — Игорь взглянул на настенные часы. — Завтра с утра организуем это дело. А сейчас можно в города поиграть. Зачем обязательно нажираться?..

На следующий день за несколько десятков тысяч километров от лоджа «Читва-Читва» в кабинете убойного отдела Жора Любимов и Макс Виригин «пробивали» данные на уроженца СССР Эндрю Фишера, параллельно доигрывая партию в нарды.

Закончив разговор по телефону, Любимов опустил трубку и посмотрел на брата по оружию.

— Ну что? — поинтересовался брат. — Нашелся?

— Рыбаков Андрей Борисович, тысяча девятьсот шестьдесят пятого года рождения, уроженец города Энгельса, прописан в Москве, адрес и телефон имеются. — Жора зачитал текст, надиктованный ему оператором паспортной службы.

— Давай тогда звони, только не представляйся.

Майор Любимов одной рукой поднял еще не остывшую трубку телефона, второй метнул кости на игровой стол…

Вечером этого же дня их доблестные сослуживцы и верная Даша ужинали в ресторане лоджа, наслаждаясь прекрасной кухней и рычанием дикого зверья, доносившимся из саванны. В ресторации, обставленной массивной мебелью в английском стиле и увешанной охотничьими трофеями, негромко играла африканская музыка, создавая ощущение полной отрешенности от далекого цивилизованного мира.

— Ну как, вам здесь нравится? — Даша старательно разделывала на тарелке свой любимый авокадо.

— Очень. — Плахов опрокинул в рот очередную пинту красного вина. — Только леопарды снятся все время. И бегемоты в окна заглядывают.

— Они такие красивые, — задумчиво произнесла Даша.

— Кто? Бегемоты? — не понял Рогов. — Кому как…

— Нет. Леопарды. Хорошо бы их встретить. Я, сколько здесь бываю, видела их всего несколько раз.

Но не успели опера насладиться экзотическими ощущениями и приятной беседой, как цивилизация в лице мисс Робинсон напомнила о себе. Девушка вошла в ресторан, держа в руках свернутый в рулончик лист с перфорацией по краям:

— Факс для мистера Плахова.

— Сенкью, — поблагодарил тот девушку и развернул факс.

С листа на него смотрело рубленое скуластое лицо абсолютно лысого мужика.

— Так это же… Узнаешь? — чуть не закричал Рогов.

— Тихо, Киркоров, не привлекай лишнего внимания, здесь не сцена…

— Садовник профессора. Только помоложе, — зашептал несостоявшийся певец. — Во дела! Говорил я тебе — с ним нечисто.

Даша, разделавшись с авокадо, обернулась к своим подопечным и попыталась заглянуть в листок. Игорь предусмотрительно сложил его и спрятал в карман.

— Что-то случилось?

— Нас представили к орденам «Дружбы народов», — улыбнулся конспиратор, — заочно. Я, наверное, пойду к себе. Утомился на сафари, тяжело морально. Зверья много, а стрелять нельзя. Я же охотник…

— Я, пожалуй, тоже пойду, — поднялся из-за стола Рогов. — А то стемнеет, еще попадешь под бегемота…

Российские путешественники раскланялись с гостями и, захватив с собой недопитую бутылку вина, покинули ресторан. Вслед им пристально смотрел чернокожий турист, сидевший за соседним столиком. В его глазах мелькнули недобрые искорки. Видимо, белые господа забыли пожелать ему приятного аппетита…

— Посмотрим, что за фрукт, — сказал Игорь и начал читать вслух, развалившись в кресле бунгало: — Рыбаков Андрей Борисович, родился в городе Энгельсе, прописан в Москве, тысяча девятьсот шестьдесят пятого года рождения, русский…

Плахов на мгновение замолчал, и неторопливый Вася подтолкнул его локтем:

— Что там? Читай дальше…

— …Бывший военный советник в Анголе, старший лейтенант. Пропал без вести в тысяча девятьсот восемьдесят восьмом году. Признан умершим.

— Ну, что я говорил! — гордо воскликнул Вася. — Профессионал! Я сразу его расколол, с одного рукопожатия!

— Да тише ты, Ломброзо!.. Что же это за фрукт такой свалился на наши ушибленные головы?

— Не знаю, что за фрукт, но Данилов пропал не без его помощи. Факт!

— Очень может быть, — согласился любитель южноафриканского вина и снова уставился на портрет Рыбакова. — Знаешь, все эти советники… Половина из них или разведка, или ГРУ. Говорят, некоторые сюда из Анголы бежали. За лучшей долей.

— Выходит, он предатель?

— Выходит, если это не гэрэушная комбинация. С внедрением. Тогда можно вляпаться.

— И чего теперь делать? — растерялся Рогов. — Возвращаться назад?

— Знать бы, кто он на самом деле, — вслух размышлял Игорь, не обращая внимания на вопросы напарника. — В ГРУ хрен расскажут. Даже Сан Санычу…

— Его еще найти надо. По повесточке он вряд ли придет.

— Да, — кивнул Плахов и вдруг, вспомнив о чем-то, воодушевился: — Может, нам принц пособит?

— Какой принц? — не понял Вася.

— Ну, этот — уваровский крестник. Нам бы с ним связаться…

— Попробуй… Проще сказать, чем сделать. Пасут нас наверняка, я же говорил тебе, не зря этот гэрэушник вокруг Данилова вился. А если догадался о чем-то после нашего визита, то как пить дать к нам кого-нибудь приставил… Например, того черного. А может, и Дашу зарядил. Мы ее особо-то не знаем — чего она всюду лезет?

— При таком раскладе вполне вероятно. Значит, все хвосты надо срочно обрубать.

Связаться с Питером и попросить помощи в установлении контакта с «коренным населением» решили утром. Операция по поискам пропавшего бизнесмена вступала в решающую стадию. И это надо было срочно отпраздновать.

Глава 6

ПЕТРУХА — ВОЖДЬ, СЫН ВОЖДЯ

На птице, глядите, сидит Айболит.

Он шляпою машет и громко кричит:

«Да здравствует милая Африка!»

К. Чуковский. Айболит

На улице накрапывал мрачный апрельский дождик. Сан Санычу порой казалось, что в этом году дождь никогда не заканчивался, а все так и накрапывал изо дня в день, выдалбливая в душе мрачную, бездонную пустоту.

Генерал вздохнул, задернул штору и вернулся в свое кресло. Егоров и Уваров молча наблюдали за перемещениями руководства.

Максимов окинул их усталым взглядом и достал из стола трубку. Курить он бросил уже давно, но старая привычка держать трубку в руках была настолько сильной, что справиться с ней генерал так и не смог.