Книга Киллер навсегда - Андрей Кивинов

– Твоего. Ничего, продолжай.

– …я не видел. Но тут, пока в камере сидел, кое о чем подумал. Из наших Инку убивать никому смысла не было. Вы понимаете, о ком я. Ничего плохого никому она не делала. Наоборот, даже денег давала, если сильно прижмет. Но это я только между нами… Она с мужем хотела развестись. Недавно, где-то месяц назад, говорила мне об этом. Он за ней следить начал. Наверное, нанял кого-то, и тот как-то все сфотографировал. Эдуард Инне эти фотографии показывал, кричал на нее.

– Он что, раньше не знал об этом?

– Догадывался, конечно, но фактов не было.

– Так чего же он хотел добиться?

– Не знаю, – Рома пожал плечами, – но Инка очень за это обиделась. Говорила: я от него уйду и без штанов оставлю. И еще: у Эдуарда давно есть любовница. Ее зовут Жанна, она бывшая стриптизерша, в каком-то ночном клубе выступала, изображала Мэрилин Монро. Она с бандитами связана.

– И давно они… встречаются?

– Год точно. Инне это тоже не нравилось. Она говорила, что ладно бы, если по любви встречались, а то ведь она из него просто деньги тянет, а так он ей на фиг не нужен. Секретарша в курсе этой темы. Она все знает.

– Лена?

– Ага. Инка говорила, что она, натурально, за Эдуардом следит и стучит на него. «Крыше». А может, и еще куда. Ее специально за этим и поставили.

Прогнав Казарина заново по ключевым вопросам и убедившись, что он не путается в деталях, Волгин дал краткие инструкции на первые дни свободного существования. Ничего сложного: белое не надевать, обтягивающее не носить и не танцевать. Казарин слушал с умным видом, и в какой-то момент оперу стало смешно. Несмотря на убедительно рассказанные варианты, сам он не очень-то верил, что Казарина попытаются убрать. Кому он нужен?

– Спасибо, – приложил руку к сердцу Рома, когда пришел конвоир. – И это… Короче, я жалобу из прокуратуры заберу.

6. Шантаж

В последний момент она узнала Актера, успела испугаться и назвать по имени. Актер вырубил ее ударом в челюсть, а потом задушил подушкой. Когда встал с кровати, ноги слегка подрагивали, чего не было уже очень давно. Разве что в самый первый раз, много лет назад. Та, первая Работа, хоть и осталась в памяти, но воспринималась как сцена из фильма, увиденного когда-то в кино. И никогда не снилась. А Инну он видел теперь каждую ночь. Пришла она и сейчас, под утро. Актер проснулся в холодном поту и долго лежал, сжав кулаки.

«Суки», – подумал он неизвестно о ком, и в этот момент зазвонил телефон.

Прежде чем ответить, Актер нашарил под кроватью будильник. Четверть шестого утра. В такое время с хорошими новостями не звонят. И крайне редко ошибаются номером. Не отвечать? А что это изменит?

Он снял трубку, и голос, несмотря на все усилия, дрогнул:

– Слушаю.

На другом конце провода не спешили. Выдержали паузу, которую нарушил грохот пустого утреннего трамвая, – очевидно, звонили из автомата.

– Актер?

Это был удар ниже пояса. Прозвище не должен был знать никто. Даже посредник Паша его не называл.

– Доброе утро, Актер.

Отказываться было глупо. Но и спешить не стоило. Актер молчал.

– Трое суток назад ты славно потрудился. Позавчера утром плоды твоего труда были найдены. Ты знаешь об этом. Перед дверью тебе оставлена посылка. Посмотри, там есть любопытные кадры. Через двадцать минут я перезвоню, и мы закончим разговор. Алло, ты меня слышишь?

Актер положил трубку. Вскочил, натянул спортивные брюки, проверил входную дверь и встал у кухонного окна. Пока взгляд ощупывал каждый миллиметр дворовой площадки, каждую машину, каждое окно в доме напротив, мозг анализировал разговор. Аноним воспользовался таксофоном или сотовым телефоном, изменил голос и назвал прозвище, которое на всей земле было известно лишь двоим. Но звонивший не был связан с Л.

Неужели Л. его предал? Заставил исполнить Работу и предал?

Нет. Люди такого уровня, как Л., никогда не предают исполнителей уровня Актера. Они их продают. Хладнокровно, взвешенно продают, когда возникает необходимость. Продают, несмотря на прошлые заслуги и обещания.

Той половинке Актера, которая не была лишена лирики, стало грустно. Зато вторая заставила взять себя в руки.

Перед дверью лежала видеокассета в черной картонной коробке.

Если бы его хотели убить, то не стали бы устраивать чехарду с телефонными звонками и адскими машинами, просто шлепнули бы из снайперки на выходе из подъезда или, в лучших российских традициях, загасили бы в самом подъезде из «тэтэшек».

Актер открыл дверь и взял кассету.

Ничего не случилось.

Устроившись на диване с «лентяйкой» в руке, Актер включил воспроизведение. Подал голос телефон, но Актер не стал отвечать.

Снимали двумя камерами. С руки – из дома напротив локтионовского, скорее всего, с того же места, откуда и он сам вел наблюдение, и стационарной, закрепленной под потолком в коридоре квартиры Инны. В углу кадра высвечивались дата и время. Не выкрутишься, хотя сцена убийства на пленку и не попала. С учетом показаний Казарина – Актер предполагал, что тот наболтал в ментовке, – за глаза хватит. А если, привлеченные профессионализмом исполнения, начнут в его прошлом копаться…

Ради Карины и сына он сделает все что угодно. Справится, чего бы это ни стоило. Расчистит дорогу к счастью.

Звонок последовал вскоре после того, как Актер дважды прокрутил пленку и все обдумал.

– Ты посмотрел запись?

– Да.

– По-твоему, она стоит денег? Правильно, я тоже так считаю.

– Это не телефонный разговор. Нам надо встретиться.

– За лоха меня принимаешь? Никаких встреч не будет. Ни встреч, ни торгов. Бабки у тебя есть. Я возьму половину. Пятьдесят тысяч. Сам понимаешь, в какой валюте. До вечера ты их должен собрать. Я перезвоню. Не успеешь или начнешь быковать – кассета отправится в милицию.

– Какие гарантии?

– Здравый смысл. Я понимаю, что, если попытаюсь наехать на тебя еще раз, ты можешь очень сильно взбрыкнуть. Поверь, мне не хочется с тобой ссориться. Но в этот раз ты прокололся и должен заплатить. Вполне справедливое требование. А сдавать тебя после того, как ты мне заплатишь, – зачем? Я что, похож на борца за мировую справедливость?

– Хорошо. Я проиграл, ты прав. Вечером я буду ждать звонка.

– Не пытайся меня обмануть, – каким бы профессионалом ни считал себя вымогатель, но в голосе его прозвучало облегчение. – Собирай деньги.

«Я тебе найду деньги, – мысленно сказал Актер, откусывая с ногтя и сплевывая заусенец. – И деньги, и тебя, падла, найду. Никуда ты от меня не денешься. Когда мы встретимся, ты пожалеешь, что твоя мама в свое время аборт не сделала».