Книга И грянул гром - Уилбур Смит

Сто пятьдесят лошадей тащили шестнадцать пулеметов. Сто человек обслуживали их. Но по сравнению с огромной равниной у Коленсо колонна казалась ничтожной.

Син присмотрелся и заметил пехоту, тоже шедшую аккуратными рядами. Сотни людей рвались вперед через равнину.

Внезапно он почувствовал дикое возбуждение. Армия должна сосредоточиться у той маркировочной линии, которую наметили они с Соулом предыдущей ночью, и они будут первыми переходить мост, впереди тысячной армии.

Но это было возбуждение, которого он никогда не испытывал раньше. Острое, резкое, приправленное перцем страха. Впервые в жизни Син узнал, что страх может вызывать приятные эмоции.

Масса вооруженных людей разместилась на коричневом поле — бессчетное число тех, кто должен выиграть или проиграть в этой игре со смертью. И он был одним из них, испуганным и ликующим.

Теперь они были близко. Он слышал их крики. Видел их лица, даже мог распознать их чувства…

Расстояние, отделявшее их, сокращалось с неимоверной быстротой.

Син оглянулся назад на неприступные высоты за рекой и прикинул расстояние. Скорее всего, две тысячи ярдов, дальнобойный выстрел. И все же войска шли вперед.

— Иисус Христос! Они сошли с ума? Соул тоже заметил опасность:

— Сейчас они должны занять позиции. Они не могут подойти ближе.

Но все же войско шло вперед. Казалось, раздаются раскаты грома, поднялось облако пыли, лошади рвались вперед, будто собирались порвать постромки.

— Их можно сбить выстрелами. Они должны остановиться, должны! — орал Син.

Наконец колонна стала расширяться, запасные пушки откатывали влево и вправо. Они рассредоточивались, чтобы встретить удары буров.

— О Боже! О Боже! — Син не мог опомниться, глядя на это. — Их разобьют.

Артиллеристы поднялись на стременах и, отклонившись назад, проверяли багаж. Капитаны спешились и поспешно занялись установкой орудий и наведением их на цель.

Пока люди суетились у орудий, нацеливая их на высоты, пока лошади становились на дыбы и возбужденно ржали, пока выгружали пушки и расставляли по местам, буры открыли огонь. Этому звуку не хватало мощи, это были раскаты войны, хоть и приглушенные большим расстоянием. Трава была достаточно густой, чтобы спрятать тех, кого задела пуля, а пыль — слишком тяжелой от росы, чтобы подняться в тех местах, где кто-то упал.

Ранило лошадь, она повалилась на бок и забилась, задевая копытами всадника. Двое мужчин поспешили, чтобы отвязать ее, но одному так и не удалось до нее добраться. Он неожиданно мягко опустился на траву, склонив голову. Упали еще две лошади, а одна, дико заржав, сорвалась с привязи и как сумасшедшая поскакала на трех ногах, передняя была перебита пулей, раздробившей кость выше колена.

— Уходите! — заорал Син. — Уходите, пока они перезаряжают ружья. — Но его голос не был услышан из-за раскатов выстрелов. Он не мог перекричать ругань и ржание раненых лошадей.

Послышался новый звук, и сначала Син не понял, что это такое, — словно град, стучащий по медной крыше, который потом перешел в стук сотен молотков, колотящих одновременно. Это был звук пуль, вылетающих из металлических ружей.

Он видел, как: артиллерист повалился вперед, сжимая казенную часть оружия, пока не затих; грузчик уронил артиллерийский снаряд, который тащил, споткнулся, падая, стал отталкивать его и замер; одна из лошадей вырвалась и галопом помчалась по равнине, таща за собой спутанный клубок поводьев; выводок фазанов выпорхнул из травы у батареи и косяком летел вдоль реки, пока птицы не скрылись в безопасном месте.

Впереди артиллерии четкими линиями наступала пехота на разбросанные пустые коттеджи деревни Коленсо.

Затем раздался взрыв, сотрясающий землю, и вырвалось шестнадцать длинных языков голубого дыма. Начала действовать артиллерия.

Син вовремя сфокусировал» бинокль на гребне холма, чтобы заметить первые взрывы снарядов.

И снова стали бить пушки, и каждый залп был громче предыдущего, пока канонада не переросла в продолжительный рев. Наконец очертания холмов стали лишь смутно различимы из-за пыли.

Оттуда тоже вырывался дым, плотный серый дым от тысячи ружей. Син облокотился, приподнял ружье и стал слепо палить по дыму на холмах.

Рядом с ним стрелял Соул.

Дважды Син опустошал магазин, потом взял новое ружье. Темп стрельбы замедлился. Большинство лошадей попадало в траву. Мертвых погрузили в оружейные повозки, тяжелораненых отнесли в укрытие за горой. Если раньше каждую пушку обслуживало четверо, то теперь не больше двух-трех человек подносили снаряды, заряжали и стреляли.

— Придурки, кровавые придурки, — прошептал Син и начал стрелять снова, тупо думая лишь о том, чтобы выдвинуть затвор, затем задвинуть, погрузиться в облако оружейного дыма и выстрелить. Он не считал выстрелы, и каждый раз, когда ружье щелкало пустым затвором, вынимал еще обойму и перезаряжал его.

Он начал потеть, пот стекал из-под мышек, в ушах жужжало от отдачи, плечи начали гореть.

Постепенно ощущение нереальности усилилось от шума пальбы и запаха горелого пороха. Казалось, он будет целую вечность лежать и стрелять в ничто, в дым. Затем исчезло все, и он воспринимал только выстрелы, оставляющие плотное бесформенное облако. В ушах стояла звенящая тишина, заглушившая все остальные звуки битвы. Син был одинок и спокоен, отяжелев и отупев от гипнотизирующего течения относимого ветром дыма и однообразных повторяющихся движений.

Внезапно настроение резко испортилось: непонятный шорох, напоминающий хлопанье огромных крыльев, перешел в такой треск, будто сам сатана хлопнул дверью в преисподнюю. Вздрогнув, он посмотрел вверх и увидел клубок мерцающего белого дыма, висящий в воздухе, крутящийся и расползающийся, распускающийся, как цветок.

— Что за?..

— Шрапнель, — проворчал Соул. — Теперь их прикончат…

Удар следовал за ударом, и буры выпускали пепельные цветы над равниной, уничтожавшие все вокруг. Оглохшему Сину послышались голоса, но потребовалась целая минута, чтобы разобрать слова. Он совсем забыл про пехоту.

— Приближаются.

— Приближаются справа. Держите линию!

— Не бегите. Спокойно! Не бегите.

Длинные колонны сгорбившихся мужчин двигались медленно. Их спины выпрямлялись только от грозных окриков офицеров. Они словно зачарованные шли под пули, держа ружья у груди. За ними на равнине оставались бойцы в форме цвета хаки, кто-то лежал неподвижно, кто-то корчился и кричал. Когда в колонне образовывался прорыв, был слышен приказ:

— Ближе, ближе к флангу!

— Они направляются к железнодорожному мосту. — Син почувствовал первые признаки беды. — Неужели они не знают, что он уничтожен?

— Мы должны остановить их. — Соул вскочил на ноги.

— Почему эти дураки не следуют нашим указаниям? — громко и зло прозвучал вопрос, на который не было ответа.