Книга Голубой ангел - Лев Овалов

Как-то за обедом, когда молчание стало совершенно невыносимым и Борис Исаевич собирался спросить племянника, откуда он пришел и что собирается делать, Альберт неожиданно за­говорил.

– Я перешел границу, – сказал он. – Мне надоела Европа. Я поссорился с отцом и хочу жить в России.

Левины растерялись. Альберт даже мальчиком всегда был таким нахалом, что трудно было поверить, будто ему могла надоесть Европа. Но, с другой стороны, Моисей Леви тоже был не ангел и грыз поедом всякого, кто смел ему перечить. Альберт легко мог повздорить с отцом и назло ему убежать в Россию. Левины предпочитали думать именно так. За укрывательство наказывали очень строго. Но Альберт был родственником и никогда не сделал им никакого зла…

– Слушай сюда, Альберт, – сказал ему Борис Исаевич. – Мы обязаны сообщить о твоем прибытии, но так как ты сын моего брата и, может быть, не такой прохвост, как он, мы тебя просим: уходи. Сегодня переночуй, а завтра, как стемнеет, уходи. Желаем тебе счастья.

И действительно, на другой день Альберт ушел. Ушел днем, как ни просили его не делать этого, опасаясь соседей. Вежливо со всеми простился и ушел, и даже предупредил, чтобы о нем не проговорились, точно Левины сами не знали о том, что в таких случаях лучше всего держать язык за зубами.

А через две недели Павлу Борисовичу понадобилось поехать в город, он стал искать паспорт и не нашел. Альберт оказался таким же жуликом, каким был его отец. Жаловаться было поздно, спокойнее было промолчать. Так Левины и поступили. Павел Борисович выждал месяц и заявил о пропаже. Левиных все знали. Павел Борисович получил новый паспорт, и все постепенно забылось.

– Я так и думала! – воскликнула старуха. – Вы нашли Альберта, я сразу поняла…

– Что он наделал? – спросил Павел Борисо­вич. – Помолчите, мама…

– Не пугайте нас, – запричитала старуха. – Он проворовался? Нет на него болезни! Может быть, он дал этот паспорт в залог по какому-нибудь темному делу?

Виктор успокоил их как мог, высказал несколько назидательных сентенций о том, что ни один проступок не остается безнаказанным, велел Павлу Борисовичу пойти в милицию и обо всем рассказать, отправил Пронину краткую телеграмму о результатах поездки и уехал.

– …Его настоящее имя – Леви, Альберт Леви, как я вам уже телеграфировал, по-видимому, он профессиональный шпион, – сказал Виктор. – Следовательно, картина такова: Основский был завербован Леви-Захаровым и затем исподволь втянул в свою деятельность и жену. Она сообщила об изобретении и приезде Зайцева мужу, тот передал Захарову, а Захаров выследил инженеров, с помощью Гущина убил Сливинского, затем убил сообщника, похитил чертежи, и сейчас они, возможно, находятся у представителя известной вам иностранной фирмы.

Пронин задумчиво постучал по столу каран­дашом.

– Как ты думаешь? – спросил он Виктора. – Если при опасности поджога дому дали сгореть, но поджигателя задержали, это большое достижение?

– Лучше чем ничего, – ответил Виктор. – Но достижение, конечно, небольшое. Надо сохранить дом.

– Что же ты думаешь делать? – спросил Про­нин.

Виктор насупился.

– Я хочу, чтобы вы мне помогли, Иван Николаевич! – вырвалось у него. – Я ведь шаг за шагом шел за этим Леви…

Пронин принялся вычерчивать на бумаге квадратики.

– Видишь ли… – сказал он. – Твоя схема построена правильно и убедительно, но ведь тем и трудна наша работа, что никакое преступление не укладывается в определенные рамки. Ты совершил ошибку, которую совершает большинство следователей. Достаточно тебе кого-нибудь заподозрить, как ты во что бы то ни стало пытаешься доказать, что именно этот человек и совершил преступление. Это неверный и скользкий путь. Людей следует оправдывать, а не обвинять. Ты постарайся доказать, что человек не совершил преступления, и вот если при таком намерении ты не сумеешь опровергнуть улики, значит, человек действительно виноват. Ты действовал энергично и нашел преступника. Но Сливинского и Гущина убил не Захаров, а кто-то другой. Ты сделал одну оплошность: найдя преступников, ты преувеличил их ловкость и силу и приписал им все преступления. Ты решил, что первый же пойманный тобою вор совершил все кражи. Убийство было совершено между восемью и девятью часами вечера, это установлено точно. Вот я и проверил, где находились в это время подозреваемые тобою люди. Захаров с трех часов дня до одиннадцати вечера безотлучно находился в парикмахерской. Основского вообще в этот день не было в Москве, он по поручению редакции выезжал в Харьков, и есть неопровержимое доказательство, что в этот день он действительно там находился. Что касается Основской, она просто физически неспособна совершить такое преступление, но даже она провела эти часы в управлении. Несомненное и полное алиби. Так вот тебе вопрос: кто же совершил убийство?

Виктор покраснел и вдруг побледнел от волнения.

– Я знаю! – воскликнул он, вскакивая со стула. – Я знаю, кто это сделал! Человек в зеленом пальто! Вы понимаете, мне несколько раз попадался какой-то человек в зеленоватом коверкотовом пальто. Я почувствовал, что он имеет какую-то причастность к этому делу, но он все время от меня ускользает. Он появился в номере у Зайцева и исчез возле парикмахерской, где работает Захаров; он был в театре, где Захаров встретился с иностранцем; он встретился с Захаровым, когда тот шел из аптеки…

Виктор принялся ходить взад и вперед по комнате.

– Иван Николаевич! – сказал он, останавливаясь перед Прониным. – Дайте мне несколько дней. У меня есть зацепка. Захаров недаром торговал своим патефоном, – я найду этого незнакомца.

Пронин задумчиво посмотрел на пол.

– Ну что ж, – сказал он наконец. – Мне думается, твоя догадка правильна. Но сегодня, часам к семи, я прошу тебя быть у меня вместе с Зайцевым, мне хочется провести этот вечер вместе с вами.

15. Патефон марки «His Masters Voice»

Остаток дня Виктор провел в размышлениях. Опять пришлось вспомнить излюбленное рассуждение Пронина: «Если ты очутился перед отвесной стеной, не пытайся через нее перепрыгнуть, отойди в сторону и подумай, может быть, ты найдешь лестницу».

Виктор подверг тщательному анализу все обстоятельства дела. Теперь он видел свои промахи, следствие его нетерпения и горячности. Человек в зеленом пальто был наиболее опасным противником. Предстояло затратить много усилий, чтобы распутать этот проклятый клубок. Надо было приниматься за расследование чуть ли не с самого начала. Следовало обратить особое внимание на этот злополучный патефон, а теперь придется искать и патефон, и его покупателя…

Так, не придя ни к какому решению, Виктор в шестом часу отправился к Зайцеву, переселившемуся обратно в гостиницу.

– Я за вами, Константин Федорович, – сказал Виктор. – Товарищ Пронин велел обязательно быть у него к семи.

– А он выздоровел? – оживленно спросил Зайцев. – Товарищ Евлахов говорит, что как только Пронин сам возьмется за это дело, преступники сразу будут пойманы.