Книга Путь феникса - Вадим Проскурин

— Спасибо, учитель, за похвалу, — сказал Два Воробья.

Они сели на лошадей и поехали к лагерю высокорожденных. Два Воробья заметил, что у рыцаря Шона забинтована голова.

— Что случилось с добрым господином Шоном? — спросил Два Воробья.

— Слизень он чернолесный, а не добрый господин, — ответил Серый Суслик. — Это я ему ножом засветил. Жаль, в горло не попал.

Два Воробья заглянул учителю в глаза, тот смотрел серьезнл. Иногда учитель так странно шутит… Как человек…

— Я не шучу, — сказал Серый Суслик. — Так все и было. Дьякон догадался, что я полукровка, я решил, что меня будут убивать, и попытался убить Шона за то, что он убил мою жену.

— Шелковая Лоза тебе не жена, — поправил Два Воробья учителя. — У нас, орков, жен не бывает.

И тут до него дошло.

— Ты полукровка?! — воскликнул он.

— Ага, — сказал учитель. — Скорее даже, тричетвертикровка, если не больше. Мой отец был человеком, да и в матери человеческой крови, думаю, текло немало.

— Тебя убьют, — сказал Два Воробья и заплакал.

— Может быть, — учитель пожал плечами. — Но не сейчас. Дьякон поклялся именами трех богов, что не тронет меня до конца экспедиции, а потом отпустит на все четыре стороны. Видать, сильно я ему нужен. Знать бы только, зачем…

Два Воробья перестал плакать и сказал:

— Отец высокорожденных Питер Пейн очень добр.

— Нет, — покачал головой учитель. — Питер Пейн — самый злой человекообразный из всех, кого я знал. Но я ему нужен живым. Пока нужен.

6

Эльфы явились ровно в полночь, как раз во время смены караула. Шон в последний раз оглядел горизонт, не увидел ничего подозрительного и пошел будить Хайрама. Минуту-другую Хайрам зевал и потягивался, а когда окончательно проснулся, он надел очки и воскликнул:

— Шон, ты ослеп?! Или у тебя очки сломались?

Эльфы спускались к ручью по склону холма. Они шли двумя колоннами, и еще сзади следовала третья группа, совсем небольшая, очевидно, вождь со свитой. Они двигались совершенно бесшумно, не как человекообразные из плоти и крови, а как невидимые тени, призрачные и бесплотные. Без очков ни за что не разглядеть, тем более что небо затянуло облаками, темно — хоть глаз выколи. Впрочем, и при ярком звездном свете эльфов трудно заметить.

Хайрам разбудил святого отца, тот оглядел поле боя, коротко и богохульно выругался (Хайрам вздрогнул от этих слов), и вытащил бластер. С вечера он держал оружие при себе, даже спал рядом с ним, обнимая древний артефакт, как женщину.

Первым побуждением Питера было немедленно открыть огонь. Какое прекрасное слово — открыть огонь! Снять все заслоны на пути смертоносного огня, открыть дорогу магическим молниям, обрушить на богомерзких выползней Черного Леса всю мощь гнева Шивы и Кали, многопрославленных божественных супругов. Увидеть, наконец, своими глазами, что такое стреляющий бластер. Ну, то есть, не совсем стреляющий, это неправильное слово, он не мечет стрелы, как арбалет, его более правильно называть огнеметающим оружием. Питер никогда не применял это оружие, даже на полигоне, потому что каждый выстрел стоит… Да нисколько он не стоит! Понятие «цена» к таким артефактам неприменимо, они бесценны. Только ради великой цели оправдано расходовать силу древних, и Плохое Место — одна из немногих достаточно великих целей. Возможно, последняя во всем Барнарде.

— Хайрам, Шон, внимание, — прошептал Питер. — У кого из вас был опыт полевых сражений?

— У меня был, — ответил Хайрам.

— У меня тоже был, — ответил Шон.

— Как думаешь, Хайрам, что эльфы будут сейчас делать? — спросил Питер.

— Войдут в ручей, — ответил Хайрам. — Одна колонна просочится мимо нас к осыпям, развернется в цепь, вторая развернется в цепь прямо вдоль ручья. Потом метнут одну гранату, а когда орки проснутся и начнут метаться — будут забрасывать их камнями из пращей, пока всех не перебьют. Потом зачистка.

— Логично, — сказал Питер. — Стало быть, наилучший момент уже настал. Отвернитесь, зажмурьтесь и закройте глаза руками.

— А как же вы, святой отец? — спросил Шон.

— Как-нибудь так, — ответил Питер. — Сам подумай, как я могу закрыть глаза, когда целюсь?

Он поднял бластер, снял с предохранителя, направил ствол на первую колонну, поколебался и перевел прицел на вторую. Первая колонна вплотную приблизилась к ручью, строй смешался, эльфы постепенно сбиваются в кучу, лучшей цели не придумаешь. Но гранатомет, если верить Хайраму, должен быть во второй колонне. Скорее всего, в таком большом подразделении гранатомет не один, но во второй колонне он точно есть, а в первой — это на усмотрение Тины Минервы. Поэтому лучше стрелять по второй колонне, а точнее, по гранатометчику.

Ага, вот он, гранатометчик! Крупный кряжистый эльф с массивным бревном за спиной никем другим быть не может. Интересно, очки сумеют захватить неживую цель? Сумели! Ну, да помогут нам Иегова Создатель, Шива Разрушитель, Тина Минерва, Кали Разгневанная, Тор Погонщик Козлов, Ктулху Неспящий и все прочие боги, на вас уповаю, боги, не подведите.

Питер нажал спусковую кнопку. Бластер дернулся, подпрыгнул и что-то выплюнул, издав невнятный хлюпающий звук. Долю секунды ничего не происходило, а затем…

Питер понял две вещи. Он успел бы зажмуриться, пока летит пулька. Но не успел. Глаза залило ослепительным бело-фиолетовым светом, он был настолько ярок, что воспринимался не как свет, а как боль. Зрение отказало мгновенно. Это не было беспросветной тьмой, какую обычно видят слепые, Питер что-то видел, но оно не имело никакого отношения к реальной действительности. Разводы какие-то непонятные, и больше ничего.

Никто не увидел, как миниатюрная пулька, изготовленная из неведомого вещества по неведомой технологии, ударила точно в торец эльфийского гранатомета, в крышку, под которой пряталась граната. Никто не увидел, как чудовищный электрический разряд за считанные микросекунды вздыбил волосы на голове эльфийского воина и спалил их дотла прямо на корню. Как одноразовая пластиковая труба гранатомета рассыпалась каплями и как все эти капли обратились в пар, не достигнув земли. Как огонь неведомой природы, повинуясь давно забытым законам, примерно за двадцать миллисекунд превратил здоровое и сильное эльфийское тело в нечто среднее между бурым углем и прогоревшим сланцем. Как вспыхнули травяные метелки, как прянул во все стороны огненный диск лугового пожара. Как мгновенно раскалившийся воздух изблевал сам себя ударной волной. Как покачнулись от нее боевые товарищи несчастного эльфа, который уже несколько миллисекунд был мертв. Покачнулись, но не упали, они не успели упасть, потому что граната, лишившаяся пластиковой оболочки, сдетонировала.

Эта граната не должна была быть термобарической. Капитан Джанлуиджи приказал сержанту Сванетти взять в бой трубу, заряженную осколочной гранатой, и сержант до последнего был уверен, что правильно выполнил приказ. Но он ошибся. В обычных условиях эта ошибка стоила бы ему десятка плетей, но сейчас она унесла жизни половины батальона.