Книга Серый ферзь. Это и моя война - Александр Бушков

– Конкретные указания здесь все же есть, – сказалкнязь. – Девятьсот лет назад, когда жил Таверо, никто не мог понять, чтоподразумевается под Длинной Землей. Но триста лет спустя Конхобар разделился надва королевства – Ронеро и Глан. На одном из древних языков, употреблявшихсякнижниками и алхимиками, Ронеро как раз и означает – «Длинная Земля». Нынешнийкороль носит прозвище Ужасный, а принцесса Делия – светловолосая…

– Только вот в конце – полная невнятица.

– Да, согласен… – Князь поднял серебрянуюзвездочку. – Как вы это делаете?

– Есть у меня метатель… – Сварог следил, какменяется лицо князя, и легко угадал его мысли. – И не просите, не отдам. Вчужих руках эта вещь все равно не станет работать. Я попробую что-нибудь длявас сделать… – Фразочка получилась пошлая, но другой Сварог не нашел.

– Дайте нам серебра. Побольше. Вам это ничего не стоит.Хотите стать королем? Земли, захваченные Глазами Сатаны, сейчас по всем законамбесхозны, любой, кто их очистит от нечисти, имеет полное право провозгласитьсебя королем, даже королем королей – там ведь три королевства, трипатримона… – Увидев усмешку Сварога, он стиснул кулаки, ноопомнился. – Или хотя бы добейтесь для меня аудиенции…

– Попробую, – сказал Сварог. – Но это будетнелегко…

Если лары до сих пор ничего не предприняли против ГлазСатаны, значит, у них есть свои причины и мотивы. А от коронованной особы поройочень мало зависит, особенно если она столь юная. Но мальчишка, должно быть,привыкнув распоряжаться здесь самовластно, свято верит, что так же обстоит и вдругих державах…

– Быть может, от императрицы скрывают правду, –продолжал князь. – Она такая юная… – В его устах это утверждениепрозвучало довольно комично. – И чересчур полагается на придворных.

«Ну да, конечно, – вздохнул про себя Сварог. –Везде одно и то же – царь не знает, президенту не докладывают… Но высшиесановники и в самом деле – сила. Значит, идти нужно не к императрице».

– Честное слово, я сделаю все, что в моих силах, –сказал он. Прозвучало это казенно и сухо, и он хотел было ободряюще похлопатькнязя по плечу, но вовремя спохватился. – Только учтите, князь, – ядобираюсь домой кружным путем, мне предстоит трудное дело и неблизкая дорога…Так что наберитесь терпения.

– Я все равно буду занят ближайшие дни, –признался князь. – Соберу дружину и поеду вразумлять барона Готара.Редкостная скотина. Решил, что отведет беду, если примется жечь колдунов –только вот в колдуны у него попадают по малейшему подозрению, а то и замалейшие провинности.

– Вы уж себя поберегите для великих дел, – сказалСварог.

Князь огромным усилием воли сдержался, чтобы неразгневаться, но попрощался все же молча, кивком.

Сварог вернулся в зал.

– Гуляем дальше, ваша милость? – подошел к немустаршина фогорошей. – Их сиятельство вышел гневен, мы уж подумали, что васпотащат на другую пляску, попечальнее…

– Обошлось, – сказал Сварог, протянул старшинедесяток серебряных монет. – Хватит на сегодня, пожалуй.

Полный людей зал выслушал этот диалог в гробовом молчании.Но потом под кем-то скрипнул стул, кто-то дзинькнул вилкой о тарелку, кто-тозакашлялся. И публика, убедившись, что более ничего любопытного не произойдет,путник, убивший сегодня демона, не будет повешен, не пойдет плясать, не затеетпьяную драку и даже не подожжет таверну, вернулась к обычному своемувремяпрепровождению: обнявшись за плечи и раскачиваясь, орать песни, дуть пивокружку за кружкой, рассказывать масляные истории про соседскую жену,обгладывать солонину с бараньего ребра. Короче, пить, жрать, орать и гулять.Что неудивительно, потому что жизнь короткая такая, особенно в Приграничье.

Тетка Чари, сразу видно, сгорала от желания хоть что-нибудьвыведать о только что закончившейся встрече на высшем уровне, но таверна быланабита битком, гуляки засыпали ее заказами, и она порхала по залу, как пчелка,успевая и перешучиваться со знакомыми, и отпускать мимолетные, но полновесныеплюхи, когда чья-нибудь нахальная ладонь устремлялась к наиболее приманчивымабрисам ее фигуры.

Сварог сел за свой стол, налил вина и вороватым движениемпереправил кусок мяса в капюшон – Караху. Спиной ощутил легкое шевеление –домовой аппетитно зачавкал.

– Баллады послушать не желаете, ваша милость? –предложил возникший у стола потрепанный старикашка с громоздким струнныминструментом под мышкой. – На любой вкус, печальные и веселящие душу,трогательные и бравурные… «Баллада о принцессе и мельнике», «Баллада о битвепри Тагор-Муре», «Баллада о графе Гэйре и Великом Кракене»…

Сварог собрался было одарить старика грошиком и отправитьвосвояси, но, услышав последнее название, встрепенулся:

– Ну-ка, давай про Кракена…

Старик, опасаясь, что заказчик передумает, плюхнулся натабурет, водрузил на колени свою бандуру и с маху ударил по струнам, не тратявремени на настройку. Похоже, его агрегат после любой настройки звучал быгнусаво, и Сварог примирился с неизбежным. Услышав пение старца, Шаляпин сКарузо наверняка удавились бы, предварительно придушив дряхлого менестреля, нодребезжащий голос старика обладал одним-единственным достоинством – он вонзалсяв кабацкий гомон, как шпага в бисквит, и Сварог, несмотря на шум вокруг, легкоразбирал каждое слово:

Удачи императоры,

Бродяги ста морей,

Кто в вице-губернаторы,

А кто и на нок-рей.

Э лон аллэ, э лон аллэ,

А кто и на нок-рей…

Баллада оказалась длиннейшей, изобиловала каноническимиповторами и надоедливыми припевами, но Сварог героически слушал и постепенноубеждался: несмотря на горы словесного мусора, кое-что попало в балладу изреальности. Несколько раз упоминалась баркентина «Беспутная русалка», именаморяков, весьма настойчиво – Море Мрака и Ферейские острова с названиями портови даже улочек, селений, скал и отмелей. Описание Великого Кракена и жаркого сражениядаже несведущему казалось нагромождением древних ходячих штампов, но финалвидался неожиданным. В противоположность подавляющему большинству баллад,вещавших о достижении конкретных целей – или, наоборот, о конкретномпроигрыше, – эта гласила, что «дальнейшее знают лишь немые волны».Которые, понятное дело, никому не могут поведать ничего определенного о судьбесхватившихся в поединке смертельных врагов. Это было весьма нетипично. Что-топопало туда прямиком из реальности, от тех, кто знал что-то, видел, встречался…Или от тех, кто знал знавших, что в принципе одно и то же. Откуда, скажите намилость, в балладу попала строфа «не ищите его среди мертвых, не найдете егосредь живых»? Такое можно было услышать только от того, кто прекрасно знал, чтотак все и обстоит…

Когда дряхлый бард умолк наконец, с размаху вдарив всейпятерней по струнам и с закинутой головой испустив печальный вопль, Сварогналил ему вина и принялся допрашивать с пристрастием. Но ничегошеньки не узнал.Баллады, как повелось исстари, странствовали от одного певца к другому,разгуливали в списках, и барды, если не были авторами исполнявшихся имитворений, знали о их истории не больше, чем граммофон – о биографии Шопена.След обрывался, его попросту не было.