Книга И придет волчица… - Ирина Шевченко

– Не правилам хорошего тона, это точно, – усмехнулся Салзар. – Да я и не думаю, что вы чему-либо ее учите, магистр.

– Вы тоже заметили? – нахмурился Медведь.

– Заметил. Наверняка стоит вам перейти к новой теме, объяснить основы, как ваша ученица принимается самостоятельно плести заклинания, не вписывающиеся в классические каноны.

– О чем он, Марко? – встрепенулся Триар.

– Я о том, что не всем требуются наставники.

– Ерунда! На самостоятельное овладение даром уходят десятки лет.

– Не всегда. Вы же преподаете историю, должны помнить легенду о Велерине. Она выучилась всему сама уже к двадцати годам. Поэтому-то маги Каэтара ее невзлюбили, и она ушла к эльфам. Вероятно, вашу Галлу ждет та же судьба. Не зря же принц Кэллиан ее обхаживал?

– Для нее найдется работа и в Марони, – отрезал Медведь.

– Даже так? – что-то поняв, посерьезнел некромант. – Тогда срочно начинайте учить ее хорошим манерам.

– Сегодня же приступлю. А пока давайте вернемся к столбам. Вы полагаете, магистр Феаст мог…

Галла

С тех пор как не стало моего ясноглазого солнца, я еще ни разу так не смеялась.

Выпроводив азгарского некроманта и старичка-историка, наставник позвал меня в кабинет и заявил, что не станет обучать волшебству до тех пор, пока я не прекращу вести себя как неотесанная деревенская девка. Обещание никогда больше не входить без стука его не удовлетворило, и мне всучили для изучения аж три книженции, в которых описывались всевозможные расшаркивания.

Одна из книг называлась «Воспитание учтивости у девиц» и начиналась словами: «Каждая юная тэсс, желающая иметь успех в обществе и со временем удачно выйти замуж…»

Вот здесь-то я и расхохоталась. Смеялась я громко и долго, почти до слез…

– «…а вырез на платье должен быть не слишком глубок…» – лафия оторвалась от книги. – У меня не слишком глубокий вырез, чародейка?

– Да у тебя все платье – сплошной вырез!

– Так и задумано. Дальше читать?

– Нет. Не могу заниматься и одновременно слушать, как правильно держать веер. Уже пару раз пыталась обмахнуться мечом. Лучше расскажи, кто тебя грамоте научил.

– А, – тряхнула она головой, – был один. Говорил, что человека из меня сделает, а после женится. В город забрал, читать учил, писать учил, еду настоящую есть учил… А потом умер.

– До дна выпила? – скривилась я.

– Нет, я с ним аккуратненько. Нравился он мне. – Майла улыбнулась, мечтательно прикрыв глаза. – И замуж хотелось. Интересно же, когда замуж… Убили его. Тогда всех убивали. Мужчин убивали, женщин убивали, детей убивали. Война называется. И к нам пришли. Его убили. Меня убили.

– А потом? – Я присела на траву рядом с ней.

– А потом я встала и в лес ушла. И его забрала. Возле родничка похоронила, здесь рядышком. Прихожу иногда, когда вспомню.

– Странная ты, лафия.

– Обычная, – пожала она голыми плечиками. – А вот ты странная, чародейка. Со мной разговариваешь. Книжки смешные читаешь. Железкой своей машешь. Нашла бы себе нормального мужчину…

– Нормальные мужчины на дороге не валяются, чтобы их находить.

– А тот, что в кустах сидит, тебе не нравится? – прошептала она мне как подружке.

– В каких кустах? – так же тихо спросила я, подтягивая к себе меч.

– В тех. Давно уже сидит. Сразу на меня смотрел, а когда ты танцевать начала – на тебя.

В кустах, значит? Ну-ну, сейчас поглядим, что это за тайный поклонник вооруженных чародеек и образованной нечисти.

– Мужчина! – позвала я игривым голоском, предварительно выставив щит. – Выходите, мы вас заметили!

– Благоразумная юная тэсс не должна начинать знакомство с мужчиной первой, – тихо процитировала начитанная майла.

– Где ты тут нашла благоразумных? Мужчи-ина!

М-да. Так только портовые шлюхи орут, подзывая потенциальных клиентов. Не удивлюсь, если засевший в густой растительности наблюдатель, выбравшись, с ходу предложит мне горсть красненьких.

– Мое почтение, принцесса, – приподнялась над зеленью голова.

Ромар Убийца. Остатки хорошего настроения моментально улетучились.

– Засунь свое почтение себе в…

– Фи, – скривилась лафия. – Тебе никакие книжки не помогут. Такой вежливый тэр, а ты ему грубишь.

При виде вероятного источника питания в майле проснулись охотничьи инстинкты.

– Идите к нам, добрый тэр, – улыбнулась она призывно, – и не обращайте внимания на эту невоспитанную особу.

Такой сложной дилеммы передо мной еще не стояло: я уже сплела одно миленькое заклинаньице, но использовать его на выслеживавшего меня орка или же на развязную нежить – решить не могла.

– Благодарю вас, милая тэсс, – как по книжке раскланялся идущий. – Простите мое поведение, но, наблюдая за вами, я и в мыслях не имел ничего постыдного.

Майла с сожалением вздохнула.

– Я увидел, как ваша подруга упражняется с мечом…

– Задолбать меня решили своим этикетом?! – Я с дасадой рассеяла неиспользованное плетение. – Я ей не подруга! Она никакая не милая тэсс! А ты говори, что тебе от меня надо, и проваливай!

Невозмутимости идущего могли позавидовать скалы. Я еще вчера заметила, что он абсолютно непробиваемый, а сегодня, когда орк как ни в чем не бывало выбрался из окружающего поляну кустарника, чтобы галантно припасть к ручке лесной соблазнительницы, лишний раз в этом убедилась.

– Досточтимый тэр Ромар, – решила я сменить тактику, – не соблаговолите ли объяснить, почему вы проводите этот замечательный день, лежа в кустах, вместо того чтобы раз и навсегда убраться из моей жизни?

– Уже лучше, – прокомментировала наглая майла.

– Я не следил за тобой, открывающая, если ты это имела в виду. Сюда меня привели другие дела.

– И эти дела так тебя измотали, что ты решил вздремнуть в этих чудных колючих кустиках?

– Нет. Я услышал голоса и решил посмотреть. А когда увидел, чем ты занята, меня это заинтересовало. Профессиональное любопытство.

– Надеюсь, твое любопытство удовлетворено в полной мере. Эй, майла, напомни мне, как вежливо прощаться, покуда я снова не послала многоуважаемого тэра.

Лафия за моей спиной промолчала.

– Не стоит, принцесса. Я уйду и без прощания. Но если позволишь…

– Не позволю!

– Я лишь хотел спросить, сколько лет ты обучалась искусству меча и кто был твоим учителем.

– Сколько лет? – Боги пресветлые, как бы я была вам благодарна, если бы мое счастье, как и наши занятия, длилось хотя бы год. – О каких годах ты говоришь, Убийца? У меня было всего три месяца. Три коротких месяца. Потому что тот, кто был моим учителем…