Книга Человек Без Лица - Альфред Бестер

Спохватившись, Пауэл замолк на середине фразы. Он отошел на несколько шагов от заинтригованных слушателей, глубоко вздохнул. Когда он снова к ним вернулся, Нечестивый Эйб был изгнан.

– Я расскажу об этом как-нибудь в другой раз, – сказал он. – А сейчас лучше вы расскажите, что здесь произошло после того, как Мария и все остальные увидели падающие на вату манжету капли крови.

Рич покосился на красные пятнышки на своей манжете.

– Мария начала вопить, что наверху в брачных покоях кого-то прирезали, и все мы ринулись наверх.

– Как вы нашли дорогу в темноте?

– Было светло. Мария крикнула, чтобы включили свет.

– И уже при свете вы без труда разыскали эти покои, э?

Рич зло усмехнулся.

– Это не я искал покои. Их местоположение держали в тайне. Мария сама отвела нас туда.

– Там находились охранники… кажется, их оглушили?

– Да. Они казались мертвыми.

– Будто каменные, а? Шелохнуться не могли?

– А я откуда знаю?

– В самом деле, откуда? – Пауэл в упор взглянул на Рича. – Ну, а де Куртнэ?

– На вид и он казался мертвым… фу ты, черт, он и был мертвым.

– И вы все там столпились и смотрели на труп?

– Нет, некоторые разошлись по другим комнатам: искали дочку.

– Барбару де Куртнэ? По-моему, никто из вас не знал, что де Куртнэ и его дочь находятся в доме. Почему же ее искали?

– Сперва мы этого не знали. Но Мария нам сказала, и мы начали искать.

– Вы удивились, что ее нет?

– Мы уже ничему не удивлялись.

– Куда она могла исчезнуть?

– Мария говорит, что девушка убила старика и смылась.

– Вам это кажется возможным?

– Как знать? Вся эта история – сплошное сумасшествие. Если девушка так ошалела, что, ни слова никому не сказав, улизнула из дому и голая мчалась по улицам, она была способна прихватить с собой папашин скальп.

– Вы позволите мне прощупать вас, чтобы уяснить кое-какие детали и общую обстановку?

– Как решит мой адвокат.

– Я против, – отрезал ¼мэйн. – Согласно конституции каждый может отказаться от эспер-обследовании, не подвергая себя никаким подозрениям. Считайте, что Рич отказался.

– Темный лес и хоть бы маленький просвет. – Пауэл вздохнул, пожал плечами. – Ну что ж, приступаем к расследованию.

Они двинулись к кабинету. Стоявший в дальнем конце зала Джексон Бек, не выдержав, спросил на непонятном для Тэйта с ¼мэйном полицейском жаргоне:

– Линк, зачем вы ему позволили вас дурачить?

– Он меня дурачил?

– А то нет? Этот чертов стервятник вьет из вас веревки.

– Бросьте, Джекс. Стервятник сам запутался и угодил в силки, из которых только один выход – Разрушение.

– Что?!

– А вы разве не заметили, как он проболтался, пока с таким усердием вил из меня веревки? Он, видите ли, не знал о том, что была дочка. Этого никто не знал. Он ее не видел. Ее никто не видел. Он допускает мысль, что она выбежала из дому после убийства. Все допускают эту мысль. Ну, а откуда он узнал, что она голая?

Изумленное молчание, и затем уже в арке между залом и кабинетом Пауэла догоняет волна пылкого восхищения.

– Я преклоняюсь перед вами, Линк. Я преклоняюсь перед Мастером.

Кабинет Бомон Хауза спроектирован по образцу турецких бань. Пол выложен мозаикой из ярких камней – гиацинта, шпинеля, солнечного камня. В украшенные золотой сеткой стены вделаны синтетические камни – рубины, изумруды, гранаты, хризолиты, аметисты, топазы – и в центре каждого из них портрет хозяйки в разных видах. Повсюду бархатные коврики, множество кресел, диванов.

Пауэл вошел в кабинет и, оставив позади Рича, Тэйта и ¼мэйна, сразу направился в середину комнаты. Гул голосов смолк, и Мария Бомон томно привстала. Пауэл жестом попросил ее не подниматься. Он огляделся, тщательно прикидывая в уме духовный потенциал собравшихся здесь сластолюбцев и обдумывая тактику, которую следовало применить. Наконец он начал.

– Закон, – сказал он, – глупо и нелепо усложняет такое заурядное явление, как смерть. Люди каждый день мрут тысячами, тем не менее согласно закону тот смельчак, который взял на себя инициативу подтолкнуть старичка де Куртнэ к неизбежной кончине, почему-то считается врагом человечества. По-моему, это идиотизм, но прошу на меня не ссылаться.

Он помолчал и закурил сигарету.

– Все вы, конечно, знаете, что я щупач. Некоторых это, может быть, даже пугает. Я представляюсь вам чудовищем, которое, не сходя о места, ревизует все ваши мысли и чувства. Так вот… Если бы даже я это умел, Джо ¼мэйн помешал бы мне. Кроме того, признаюсь вам, будь это так, я не стоял бы сейчас здесь. Я возвышался бы на троне повелителя вселенной и практически не отличался бы от господа бога. Но, мне кажется, никто из вас этого сходства пока не заметил?

Прошелестел смешок. Пауэл обаятельно улыбнулся и продолжал:

– Увы, массовое чтение мыслей не по зубам ни одному щупачу. Исследовать отдельную личность и то не так просто. А телепатические сигналы большой группы людей создают хаос, в котором вовсе невозможно разобраться. И если к тому же эта группа состоит из неповторимых, ярких индивидуальностей, вроде собравшихся здесь, нам остается лишь одно – сдаться на вашу милость.

– И он еще говорит, что это я умею очаровывать, – прошептал Рич.

– Сегодня вечером, – продолжил Пауэл, – вы играли в игру, называемую «Сардинки». Мне очень жаль, мадам, что я не был в числе приглашенных. Надеюсь, в следующий раз вы обо мне не забудете…

– Ну конечно! – вскричала Мария. – Ну конечно, милый префект!..

– Пока шла игра, убили старого де Куртнэ. Можно почти не сомневаться, что убийство было преднамеренным. Мы установим это точно, получив отчет лаборатории. Впрочем, допустим, не дожидаясь отчета, что мы имеем дело с преступлением 3-А. Это даст нам возможность сыграть еще в одну игру… мы назовем ее «убийство».

По рядам гостей прошел неясный говорок. Пауэл продолжал все с тем же небрежным видом, исподволь превращая самое страшное преступление, совершенное за последние семьдесят лет, в нечто невещественное.

– Играя в «убийство», – объяснял он, – мы представим себе, что кто-то из нас убит. Один из нас пусть будет «сыщиком», цель которого найти «убийцу». Другие станут изображать «подозреваемых». Все игроки обязаны говорить правду, и только «убийце» разрешается лгать. Сравнив все версии, «сыщик» определяет, кто лжет, и находит «убийцу». По-моему, это очень увлекательно.

Кто-то спросил:

– Что это?