Книга Объявляется посадка на рейс... - Фридрих Незнанский

Кабинет заметно отличался от аналогичных служебных помещений в других странах, во всяком случае тех, которые приходилось видеть Корешкову. Благодаря большому количеству ковров и книг с золотым тиснением на корешках он выглядел по-домашнему уютным. К тому же здесь находились несколько человек, в том числе и Изабелла, встретивших Андрея приветливыми улыбками, из чего он моментально заключил, что инцидент с их участием в перестрелке благополучно разрешился.

При его появлении Хартвуд вскочила со своего стула и с возгласом радости бросилась навстречу Андрею, обняв и расцеловав того, чем смутила всех присутствующих мужчин, в том числе и самого Корешкова, не ожидавшего от своей новой подруги такого проявления чувств.

После того как сопровождавший Андрея конвойный был отпущен, Изабелла, не скупясь на эпитеты, представила своего российского коллегу собравшимся, охарактеризовав его как виртуоза своего дела.

Двое мужчин были в штатской одежде и один в форме офицера полиции — это начальник Управления. Первый штатский, моложавый жгучий брюнет с гладко зачесанными назад волосами, представился как Иллиас Кафари — сотрудник Интерпола. Второй внешне выглядел полной противоположностью Кафари, хотя был его ровесником, — весь он какой-то выцветший, с жиденькими светлыми волосенками, незаметными бровями, короткими ресницами. Лишь ироничный взгляд светло-голубых глаз оживлял его лицо.

— Бойтон Филдинс, — представился он, вставая и протягивая Андрею руку. — Я — парень из той же конторы, что и мисс Хартвуд. Отвечаю за контакты с коллегами из Интерпола.

— Очень приятно. Андрей Корешков, — ответил он и улыбнулся: — У нас, в России, ваша должность называлась бы «директор по связям с общественностью».

— Звучит красиво. Не мешало бы и у нас так назвать ее.

— При случае я намекну начальству, — засмеялась Изабелла и подошла к Андрею: — Привет. Меня сразу привели сюда, не заводя в камеру. Как там было — жутковато?

— Мне приходилось наблюдать условия и похуже.

— Спасибо за комплимент. — Начальник Управления тоже встал и подошел к нему. — Надеюсь, мы не сильно потрепали вам нервы?

— Они у него стальные, — вставила Хартвуд.

— Господа из спецслужб разъяснили вашу роль в произошедшем инциденте, — продолжил начальник. — Теперь вы свободны. Однако не исключено, вас еще попросят давать показания в суде против тех пятерых бандитов, которых мы задержали на месте происшествия.

— Ну, это еще не скоро. Там ведь есть раненые, им придется лечиться.

— Они все раненые.

— Скажите, пожалуйста, среди них есть человек по имени Сафар Кемаль?

— Среди этих пятерых нет.

— Я так и думал. Но, в принципе, они с ним знакомы?

— Их еще не допрашивали. Известно лишь, что все они жители Текирдага.

— Значит, земляки Сафара.

— А почему вы об этом спрашиваете? — поинтересовался начальник.

— Дело в том, что мы прибыли сюда, расследуя, условно говоря, дело некоего Мустафы Кемаля, чей старший брат по имени Сафар, судя по всему, серьезно намерен помешать нашему расследованию.

— При допросе мы это обязательно учтем, — сказал интерполовец Кафари. — Думаю, разбираясь с ними, придется проецировать их действия на ход ваших поисков.

— Хорошо бы.

Поговорив еще несколько минут, все, кроме самого хозяина, покинули кабинет и вышли на улицу, где их поджидала машина сотрудников Интерпола.

— Мы отвезем вас в одно тихое место, — сказал Филдинс, — в окрестностях Стамбула. Там вы можете пожить в свое удовольствие, пока не решите, что вам предпринимать дальше.

— Мне и решать особенного нечего, — сказал Андрей. — В принципе, мне давно нужно быть в Анталии, где заждалась моя невеста.

— Раз так, то вы можете ехать.

— Я сказал — в принципе. Это еще не значит, что поеду.

— Вас здесь что-нибудь держит?

— Держит. И очень сильно, — кивнул Андрей. — Да вы, наверное, и сами понимаете.

— Мы-то понимаем, — усмехнулся Кафари. — Только поймет ли ваша невеста.

— Поймет.

— Вы уверены?

— На все сто процентов. Ведь она у меня тоже сотрудник полиции.

— Тогда поймет, что сейчас в пути за вами могут увязаться нежелательные попутчики, которые способны помешать долгожданному свиданию.

Кафари сел за руль «Мерседеса», Филдинс — рядом с ним, Изабелла и Андрей устроились на заднем сиденье. Когда машина тронулась, Изабелла извлекла из сумки опломбированный бумажный пакет. Обычно в таких пакетах в полицейских участках и тюрьмах хранятся вещи, отобранные у арестованных. Вскрыв пакет, Хартвуд выудила из него хорошо знакомый Андрею «Стечкин» и протянула его владельцу:

— Держи, музыкант, свой инструмент.

* * *

Место, куда их привезли, являло собой хрестоматийный образец незаметного загородного жилища из тех, которые спецслужбы всех стран предпочитают нанимать в качестве своих штаб-квартир и явок. Среди заросшего кипарисами и пиниями участка на морском побережье скрывалась вилла. Она было не слишком большая и не слишком вызывающая, чтобы привлекать к себе внимание фланирующих по морю яхтсменов и водных лыжников. Из всех рассыпанных по побережью зданий это было одно из самых скромных. К лесистому участку примыкал песчаный пляж, предназначенный исключительно для жильцов виллы. Большую часть времени он пустовал.

Однако стоило очутиться внутри виллы, как вы попадали в такое царство красоты и сервиса, что дух захватывало. Отделанный деревом, медью и кожей интерьер был творением рук лучших австрийских дизайнеров. Все светильники самых причудливых форм и размеров были сделаны по заказу в Италии. Вымуштрованные официанты и официантки бесшумно скользили по зданию, выполняя малейшие требования постояльцев. Сколько тут сейчас жильцов, сказать трудно. Все настолько комфортабельно, что комнаты покидать не нужно, да и не хочется даже ненадолго лишаться этого пиршества красоты и уюта. Внизу есть маленький ресторан, однако все предпочитают, чтобы им приносили еду в номер. Об этом им сказал портье.

После вчерашнего бурного дня у Изабеллы и Андрея не было большого желания показываться на людях, поэтому они тоже решили подкрепиться в номере. Вернее, на просторной лоджии, общей для их двух комнат. Там красовались круглый деревянный стол и два стула с высокими спинками. Сыщики пообедали и теперь, расслабившись, нежились, глядя на очаровательный, с налетом некой сусальности, южный пейзаж — море, небо, зелень. Держа в руках стакан виски со льдом, Корешков смотрел перед собой немигающим взором.

— О чем задумался, коллега? — поинтересовалась Хартвуд.

— Мне пришла в голову одна идея, которую не мешало бы проверить, — не сразу откликнулся он.

— Ты — гигант. А я в этих райских условиях вообще не способна о чем-либо думать. Уж очень здесь хорошо. Достойная компенсация за все наши страдания… Так что за идея?