Книга Восстание вассала - Александр Смоленский

…Когда, сначала пешком, а затем на попутке он добрался до дороги, ведущей в соседнюю область, силы были на исходе. Тогда, за двести двадцать долларов, Денис подрядил лихого укротителя ЗИЛа и уговорил отвезти в Благовещенск.

Ночь в машине была бесконечно длинна и беспокойна. Данисту снился странный сон.

Он вдруг увидел себя – нет, не Эдмоном Дантесом в теплом тулупе, а облачённым то ли в белоснежную, прошитую золотой вязью тогу древнегреческого аристократа, то ли в одеяния римского патриция. Ни дать ни взять, великий Александр. Только в очках.

Вот он уверенно держит в руках упругие кожаные вожжи, ловко управляя тройкой коней, запряженных в неудержимо несущуюся куда-то вперед колесницу…

Так это же колония, в которой он отбывал срок. Вон столовая, покосившаяся на северную сторону, вон пошивочный цех… А вот уже лагерные ограждения из колючей проволоки и забора. Но кони ничего не боятся и, как на конкуре, одним махом взлетают вместе с колесницей вверх и смело несутся дальше к сияющему на горизонте ледяному от стужи солнечному диску.

Позади себя Денис слышит громкие воинственные крики толпы заключенных – кто в ватниках, а кто-то почему-то совсем голый, – бегущей за колесницей. В этой людской лавине он уже отчетливо различает знакомые лица и столбенеет от удивления. В толпе не только заключенные, но и ненавистные ему надзиратели, среди которых та самая гадина, что так безжалостно насиловала его. Она и во сне бежит голой, с трудом переваливаясь с ноги на ногу.

Что ж это такое?! А эти куда? Теперь ему пришьют заговор и дадут пожизненную меру наказания. Боже! Боже!

Денис слышит, как кто-то сзади запрыгнул на колесницу и кричит ему почти что в самое ухо:

– Шо, дантист, хотел в бегунки податься без нас? Мы ж тэбэ кормили, мы тэбэ стерегли, шоб ни волоска с тэбэ ни упало. Ни стыдно? Мы усэ пешие, а тэбэ карету подавай.

«Так это же хохол-прапорщик, – удивляется Денис, – куда он-то бежит?»

– Влезай! – командует он прапору. – Держи вожжи. Теперь я твой командир. Куда бежишь?

– Так куды ещо? Так на Житомырщину. До ридной хаты, до мамки с батькой, до братков малых.

– Что, служивый, свободы захотелось? Свершилось! Ещё немного, и все вы – невольные узники Гулага – будете на свободе! – перекрикивая шум ветра и топот толпы, кричит в ответ Денис. – Так и быть, доставлю. Там впереди на железнодорожной станции меня товарняк ждет. Специально для братвы позаботился. Его в условленное место должен подогнать мой друг и соратник – Леня Безлин. И тогда – наш паровоз, вперед лети! Ничего, что через Китай?

Боже! Зачем он только врет? Что, уже сколачивает оппозицию? Не рановато ли?

– Спасибочко, дантист. Мине усё равно, я махновец в душе. У минэ даже визы до Китая нема. Тильки довези. Я тэбэ по дружбе гостинец посылать буду – сало. Зараз сделаю.

А вот и станция. Денис в тревоге оглядывается, поправляя тунику на голых ляжках. Свобода! Она совсем близко! Но, увы, обещанного «товарняка» нет. Предательство! Заговор? Опять эта, как говорили его бритоголовые солагерники, «подлянка»! Предчувствуя беду, Данист выхватывает свой короткий меч и начинает со злости крушить всё вокруг. Откуда ни возьмись, появляется ненавистная «вохра» и открывает ураганный огонь из «калашей» по беглецам.

Вот сволочь, Ленечка-соратничек! Как он только мог?! В этот момент Денис видит, как в него целится из автомата начальник колонии Удалов. А чуть поодаль из-под нелепого вида красного шатра за происходящим следит Папа и злобно хихикает.

Дениса прошибает холодный пот, и он в панике просыпается. Кто-то сильно толкает его в плечо. Беглец-олигарх резко вскакивает и ударяется головой о крышу кабины. Так он все еще в грузовике?

– Приехали, очкарик. Гони остальные деньги.

«Неужели действительно невозможно вырваться из этого лагерного мира?! Хоть на колеснице, хоть на паровозе, хоть на космическом корабле?!» – с паническим ужасом думает Данист, машинально отсчитывая мелкие купюры, и выпрыгивает из кабины. Насколько может, приводит себя в порядок и, не останавливаясь, вливается в вереницу людей, движущихся в одном направлении. Значит, ему туда.

На пограничном переходе, у моста, перекинутого через Амур в китайский город Хейхе, вереница распадается на несколько дорожек – к каждому окошечку, где сидят пограничники.

Усталого вида мужчина, в очках, в длинном черном пальто, только что обмененном на тулуп, и с полупустым портфелем, терпеливо ждет своей очереди. Пограничник бегло читает имя и фамилию: Денис Дантесов. Что-то ему кажется знакомым, но размышлять некогда. Очередь.

– Цель поездки? – дежурно спрашивает он.

– Туризм, – односложно отвечает мужчина в черном пальто.

– Проходите.

Так буднично, если не сказать примитивно, начинался новый, непредсказуемый и полный новых мытарств и приключений этап в жизни теперь уже беглого олигарха.

«Господи! – кутаясь в пальто, размышлял он. – А может, на самом деле он не прав? Кто не прав? Кто на самом деле вразумит его, если не Господь? Да, обстоятельства, сложившиеся вокруг, оказались сильнее. Теперь это уже водоворот. Ну кто мог послать знак или еще какое-то предзнаменование? Денис, опомнись, твоя семья нуждается в тебе больше, чем те идеи, которые тебя съедают, а может, лишь разъедают твою сущность, твою жизнь. Да, ты шел к своей идее, как тебе казалось, столь необходимой обществу, тебе самому, твоей семье, не считаясь с реалиями времени. Мама! Эти бесконечные монологи, споры, убеждения. Бесполезно! Ты был глух. Ты был влюблен в свою придуманную миссию. Ужасно сегодня себе признаться – ты еще один Моисей. Только без народа. Бред! Это страшно. Но, может, это поможет твоим самым близким людям легче дышать? Идиот! Ты стоишь в очереди, откуда уже возврата нет. Все! Решено! Еще один шаг. Еще один… Мои любимые, мои дорогие, без которых я ни одного мгновения прожить не могу!!! Да, я признаюсь в этом себе, Господу Богу, людям. И все равно делаю очередной шаг. Я, я, я, всего лишь человек! Я слаб! Я ничего не могу! Я ничего больше не хочу! Я сдаюсь!»

…Протянув паспорт китайскому пограничнику, Денис в сотый, нет, в тысячный раз спросил себя, правильно ли он делает, что не встретился в условленном месте со своими «благодетелями», как планировалось Удаловым? Не улетел на Большую землю?

Нет уж! Лучше он потеряется в Китае. Ничего, если обретенная воля окажется горше неволи. Главное сделано: он на свободе, а для всех – друзей и недругов, родных и близких, президентов и оппозиционеров – он теперь покойник, чей труп вряд ли кто станет искать в тёмных и бездонных круговоротах загадочной горной речушки в сибирской глухомани.

А если и будет, то не найдет.

8

Оказавшись в Хейхе, беглый заключенный Денис Дантесов – теперь у него было такое имя – на пятый день осознал, что угодил «из огня, да в полымя». В чужой, абсолютно незнакомой и непонятной для него стране, без знания языка и обычаев, да еще с его «неместной» внешностью Денис чувствовал себя абсолютно одиноким и беззащитным. Почти все первые дни он просидел безвылазно в очередном каменном мешке – номере захудалой местной гостиницы, где даже стены не были окрашены, а отопление не предусматривалось вовсе. Чем не та же камера, правда, без Вась Васи, да окошко чуть больше?