Книга Через не хочу - Елена Колина

Ольга Алексеевна спросила:

— Вы гордитесь своей страной?

Мы сказали:

— Гордимся. Конечно, первые места в мире вызывают гордость.

Андрей Петрович молчал и сердито смотрел, а потом сказал:

— В культуре наблюдаются сложности.

Сказал, что рок — это антисоветская деятельность, и рок-клуб на Рубинштейна специально открыли, чтобы контролировать антисоветскую деятельность этой шушеры в одном месте. Что в клубе работает КГБ, они фотографируют и присылают фотографии в институты, и людей выгоняют.

За что, за музыку?!

Я испугалась так, что во мне все затряслось. Что, если мою фотографию пришлют в школу? Тогда я не смогу поступить в институт. Не поступить в институт — самое страшное, что может случиться с человеком. Или я поступлю, или мне не жить.

— Чтобы ноги твоей в этом рок-клубе не было! — заорал он Алене.

Алениной ноги там и не было, была моя.

— Ты завтра идешь к «Интуристу»! — заорал он.

Алена завтра идет в «Европу» опекать англичанку, но при чем здесь рок-клуб?

— Это ее инициатива? — заорал он и кивнул на меня.

Алена злобно засопела и сказала:

— Нет, моя!

Из принципа. У нее принцип — делать как можно больше всего, что нельзя.

Ольга Алексеевна смотрела на Андрея Петровича с упреком, а на меня — как будто извинялась, но я все равно чувствовала себя плохой девочкой, с которой хорошим детям не разрешают водиться. И быстро ушла домой.

Я хотела выбросить тетрадку в урну, не заглядывая, вдруг там политика? Но как выбросить, не заглядывая? Интересно же.

А там стихи.

Стихи. Стихи удивительные, потрясающие, такие, что…

Что можно полюбить человека по его стихам. Он — Поэт.

Это судьба? В один день произошли Самые Главные События моей жизни: я отправила рассказ и встретила Поэта.

Да. Это судьба.

Господи, за что?

29 ноября

Господи, господи, за что, за что мне это?!

Было около десяти, маткружок заканчивался в девять, идти от Дворца пионеров до дома давно подсчитанные восемь минут, но Фира не беспокоилась — Лева часто задерживался, обсуждал с преподавателем задачи.

Десять часов, десять пятнадцать, половина одиннадцатого, — Левы нет. Без двадцати одиннадцать Илья был отправлен на улицу — искать ребенка, бежать по Фонтанке навстречу ребенку… Через пять минут Илья вернулся — на улице дождь, ветер, в такую погоду хороший хозяин собаку на улицу не выгонит, а она его выставила, а он устал…

— На детском концерте ты не устал? — едко спросила Фира.

Она сегодняшнюю удачу Ильи — удалось попасть на концерт «Аквариума» — не оценила, рок — это детская музыка, взрослому Илье увлекаться этим даже как-то стыдновато.

Из прихожей Фириной коммуналки длинный коридор в обе стороны, направо в конце коридора кухня, из нее вход в Левину комнатку-кладовку, а в другом конце коридора, из прихожей налево, комната Фиры и Ильи. Чтобы Фире попасть в кухню или к Леве, нужно пробежать почти что стометровку — 78 метров.

Ждать Леву в прихожей Фира не могла — стыдно соседей, она умрет — не покажет, что в их прекрасной семье может быть то же, что у всех, — небрежный подросток, нервные родители, прижавшиеся носом к входной двери. Фира бегала из своей комнаты в кухню — туда-сюда, туда-сюда, сколько пробежала за вечер, километр? И как раз, когда была у себя в комнате, боясь взглянуть на часы — уже одиннадцать! — услышала — пришел!..

Лева вошел в прихожую, но не зашел к ней, как обычно, сразу направился в другую сторону, к себе, и Фира не успела еще добежать до него, как он уже — раз, и просочился в свою комнатку, и свет не зажег, — и сразу тихо. На кухне у Левиной двери Фиру поймала за рукав халата соседка, хихикнула:

— Левка-то пришел — ни петь, ни рисовать.

Фира не оценила выражение, смешное и яркое, — просто не поняла, о чем речь. Вошла, — Лева спит, наклонилась — запах, алкоголь.

На полу пачка сигарет. Фира схватила пачку, понесла Илье.

— Что несешь, как собака в зубах? Что морда такая, как будто война началась? Ну что такого, ну выпил, как человек, покурил… Евреи… Все у них проблема, все им надо, чтобы лучше нас, — вслед ей проворчала соседка, совершенно, впрочем, благодушно. Фиру в квартире уважали, и все дети у нее учились — Фиру уважали, а Илью обожали.

Фира неслась по коридору — 78 метров за несколько секунд, личный рекорд.

— Это что? Это — что?.. Это — что?!

— Это? Сигареты «Опал». Подумаешь, сигареты, большое дело… — отозвался Илья. Он был совершенно спокоен и даже отчего-то весел.

— Ах, большое дело? Ах, сигареты?! А твой ребенок пьян!.. — закричала Фира.

Первого сентября в Леву вселился бес. Фира так именно и ощущала, не «в Леву как будто бес вселился», а с указанием точной даты «бес вселился в Леву 01.09.82». Бес хотел одного — чтобы она больше никогда не была спокойна, чтобы ее муки состояли из множества маленьких мучений, вместе представляя собой почти непосильную ношу. Лева был прекрасен, стал ужасен.

Как педагог Фира знала: десятый класс — особенное время. Фирин педагогический стаж большой — около двадцати лет. Почти двадцать лет она повторяла в учительской: «Десятый класс — время гормонов». Но кто мог ожидать, что у Левы наступит половое созревание?! Во всяком случае, не Фира. Изумление — вот, пожалуй, основное чувство, которое Фира испытывала начиная с первого сентября, непрекращающееся изумление человека, изо дня в день спотыкающегося на ровном привычном месте и уже покорно ожидающего подвоха. Изумление — боль — изумление — боль, и покорное ожидание — ну что еще?..

— …Как ты можешь улыбаться, когда твой ребенок пропадает?.. Он, конечно, был у Виталика… Это все Ростов, это его дурное влияние!

— Твой сын не пропадет оттого, что они с Виталиком выпили и покурили… Фирка, не веди себя как дура-училка! Ну, они же мальчишки, выпили портвейна во дворе или коктейль в баре — это нормально.

— Да нет же, нет! С этого все начинается, начинается с плохой компании, с одной рюмки, с первого раза, — горячо шептала Фира. — Виталик и девочки Смирновы — это плохая компания для Левы! У Виталика практически нет матери, богемная среда… Ну, ладно, я погорячилась, Виталик, девочки и кто там еще с ними собирается — обычные дети, но в том-то и дело, что они обычные, а Лева другой, ему все это — нельзя! У него впереди международная олимпиада! Как будто ты не знаешь…

Конечно, Илья знал. В прошлом году команда СССР на международной олимпиаде заняла девятое место — провалилась, не из-за Левиного отсутствия, конечно, но девятое место было провалом. Они не захотят больше такого позора. В этом году у Левы есть шанс, последний шанс… городская олимпиада, всесоюзная, международная…