Книга Сильные духом - Кара Колтер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я не буду ничего говорить Серенити. Я просто буду ее слушать и анализировать ее слова. Позже я выскажу тебе свое мнение, но не стану его тебе навязывать.
«Если я положу в карман ложку с образцами слюны Такера, кому это повредит?»– Хорошо, – неохотно ответила Грейс.
– Где ты живешь? – спросил он.
– Я купила дом у своих родителей, когда они переехали. Я живу там, где всегда жила, – произнесла она с гордостью.
Неужели она не понимает, что этот факт подтверждает все то, что он о ней сейчас сказал?
Рори вздохнул:
– Во сколько мне прийти?
– В пять часов.
В мире, частью которого он недавно стал, ужинают не в пять, а в восемь или девять. После коктейлей и закусок. После пустой светской болтовни и легкого, ни к чему не обязывающего флирта.
Внезапно он осознал банальность всего этого и почувствовал себя еще более одиноким в своем мире.
Его тянет в маленький мирок Грейс, и это ему не нравится. Но ему придется туда наведываться, пока не прояснится ситуация с Серенити.
Затем ничто, даже воспоминания о поцелуе Грейс, не помешает ему поехать в Австралию, чтобы лично руководить новым проектом.
– Мистер Адамс, вы в порядке?
– А? – рассеяно произнес Рори, тупо уставившись в окно своего кабинета.
Прошлой ночью ему опять приснился кошмар. На этот раз все было ужаснее, чем обычно. Два мальчика-подростка, пули, свистящие в воздухе. Он уклонился от пули, и она попала в Грэма.
Все же у него было такое чувство, что он проснулся слишком рано. Что не хватает важной части. Слов.
Не то чтобы это имело значение. Никакие слова не смогли бы избавить его от чувства вины, облегчить осознание им собственного бессилия.
Иногда ты не можешь защитить людей, которые тебе дороги. Он не спас ни свою мать, ни Грэма. Его сны стали страшнее, потому что он провел время с Грейси? Потому что увидел, как его неспособность предотвращать несчастья приносит страдания другим людям?
Если он сможет защитить Грейс от Серенити, поможет ли это ему хотя бы частично искупить свою вину?
– Я в порядке, – ответил он Брайди. – Меня пригласили на ужин. Не могли бы вы что-нибудь купить?
– То же, что обычно?
– Да.
Что он обычно дарит женщинам в подобных случаях? Бутылку дорогого вина и шикарный букет роз.
– Нет, подождите.
Поскольку там будет Серенити, вина не нужно. Если она напьется, то на обратном пути может куда-нибудь врезаться.
Даже если бы они с Грейс ужинали вдвоем, он не стал бы приносить вино. Грейс оказалось достаточно всего одного бокала, чтобы проигнорировать свои внутренние запреты и надеть бикини.
И поцеловать его так страстно, что он, испугавшись, решил сбежать от нее в Австралию.
– Вина не надо. Роз тоже. – Почему-то ему казалось, что Грейс больше любит другие цветы. – Лучше выберите что-нибудь пооригинальнее.
– Поняла, – ответила Брайди.
Подъезжая к дому Грейси, Рори волновался, как школьник перед первым свиданием. Он жалел, что привез цветы. Брайди купила огромный пестрый букет из нарциссов, хризантем и лилий.
Старого грузовика Серенити нигде не было видно.
Посмотрев на дом, в котором когда-то жил Грэм, Рори стал ждать, когда на него нахлынут печальные воспоминания. Это не произошло, и он мысленно поблагодарил Грейси за все, что она сделала с домом. Она изменила фасад, перекрасила дом в другой цвет и посадила яркие растения перед окнами и вдоль дорожки.
Он обнаружил, что вспоминает не как приходил в этот дом к Грэму, а как они с Грейс ездили вчера на озеро.
Он вспомнил вкус ее губ, ее неожиданную смелость, вырвавшуюся на свободу страсть. Ощущение, будто он может доверить ей вещи, о которых никогда никому не рассказывал.
Открыв ему дверь, Грейс посмотрела вдаль через его плечо:
– Сегодня не «феррари». Привет, Рори.
– Я поменял его на то, что подходит мне больше.
– «Феррари» тебе подходит. – Окинув взглядом его «шевроле» тысяча девятьсот шестьдесят пятого года выпуска, она сказала: – Эта машина тебе тоже подходит. Ты многоликий человек.
Она пошутила, но он знал, что слова чистая правда. У него действительно много лиц, и некоторые из них, возможно, привели бы ее в ужас. Ему следует дать ей понять, что он не всегда такой, каким кажется.
Она с таким восторгом взяла у него букет, что он перестал жалеть, что привез его.
– Надо же! Нарциссы в июле! Заходи.
Интерьер дома тоже полностью изменился, и Рори почувствовал, что напряжение покидает его.
– У тебя порядок, – заметил он.
– Я люблю свой дом. Признаюсь, в выходные мне нравится торчать в хозяйственных магазинах и рассматривать обои и покрытия для пола.
Все именно так, как он и предполагал. Грейс хочет казаться карьеристкой, хотя на самом деле главное для нее – это домашний уют. Она определенно знает в этом толк. В ее гостиной все, начиная от цвета стен и заканчивая мебелью, приглашает уютно расположиться и расслабиться. Даже плюшевый мишка среди подушек на диване не выглядит не лепо.
Это место дает ощущение защищенности.
Рори нахмурился. Разумеется, здесь ему ничего не угрожает. Почему должно быть иначе? Ведь он не в стране песка, крови и слез и больше не собирается туда возвращаться.
Все же, стоя посреди этой гостиной, он испытывал странные ощущения. Ее домашний уют казался ему чем-то незнакомым.
Сколько он себя помнил, его семья постоянно переезжала, перевозя с одного места на другое обшарпанную мебель и старую посуду. Никаких приятных глазу деталей вроде торшеров с желтыми абажурами и финского ковра на полу.
А его нынешний дом?
Безусловно, это шедевр современного дизайнерского искусства. Там повсюду черная кожа, сталь, блестящие поверхности и острые углы. Но его дом тоже кажется ему временным жилищем. Он приобрел его с целью вложения средств и не чувствует к нему никакой привязанности.
Он не знал, что хочет уюта, пока не увидел все это.
– Пойдем на кухню, – сказала Грейс. – Я чищу картофель. Подумала, что Такер, как и все дети, любит жареную картошку. Надеюсь, ты не возражаешь, что наше сегодняшнее меню будет детским. Гамбургеры, жареная картошка и молочные коктейли.
– Возражаю? Да о такой еде мечтает каждый мужчина.
Улыбнувшись, она прошла вместе с ним на кухню, которая тоже претерпела значительные изменения. Стена между кухней и столовой была снесена, так что теперь они образовывали одно гармоничное пространство.
