Книга Доктор Данилов в Склифе - Андрей Шляхов

— Скрипка с семейной историей – это здорово.

— Здорово было бы, если б ее сделал сам Страдивари, — пошутила Ольга. — Тогда бы я…

— …занялась музыкой!

— Нет, продала бы ее, ушла из медицины и стала бы жить на проценты с капитала. Кстати, кофе не отравлен, его можно пить…

— Не нравится работать в медицине? — Данилов сделал глоток кофе.

— Не нравится заниматься маразмом, — поморщилась Ольга. — Лечить мне нравится. Соберешь косточку как пазл и чувствуешь себя чуть ли не богом. Но это касается травматологии как таковой. А вот все сопутствующие факторы меня сильно достают.

— Что именно? — Данилов закусил кофе инжиром и нашел, что это здорово.

— Ты еще спрашиваешь? Да все – отношение руководства, отношение больных, необходимость вечно подстраховываться, перестраховываться и переперестраховываться… Тебе ли это объяснять?

— Насчет подстраховываться и перестраховываться мне объяснять не надо, — ответил Данилов. — Больные же, они, как и люди, разные…

— Разные-то разные, но разве ты не замечаешь, что с каждым годом меняется отношение пациента к врачу? Оно становится все более требовательным и каким-то… пренебрежительным, что ли. Чуть что – сразу хамят. Вот последний пример – вчера одной из выписывающихся вызвали перевозку. Я ее предупредила, что перевозка будет в течение дня, возможно, и поздно вечером. И что же? В половине шестого она вваливается в ординаторскую и начинает орать на меня: «Что у вас за порядки?! Где перевозка?! Почему так долго едет!? Вызывайте такси за ваш счет!» Это я мягко передала суть выступления… Полчаса на нее потратила, хотелось уже послать открытым текстом, но сдержалась. И такое – каждый день. Знаешь, за все время ординатуры мне нахамили всего два раза, по одному случаю в год. Теперь же – по три раза в день!

Кофе допили в молчании.

— Хочешь еще? — предложила Ольга.

— Спасибо, мне хватит, — твердо отказался Данилов.

— Тогда пошли мыть руки! — распорядилась Ольга.

Как хирург никогда не начнет делать операцию грязными руками, так и музыкант не станет касаться инструмента, не вымыв рук. Особенно если до того ел руками сухофрукты.

Стены ванной комнаты были выложены черным кафелем с тоненькими веточками и маленькими листочками, выписанными серым. Черная раковина, черная душевая кабина, даже потолок был серым, в тон узору.

— Что – мрачновато? — поинтересовалась Ольга.

— Нестандартно, — дипломатично ответил Данилов.

— На работе устаю от обилия белой и голубой плитки, вот и захотелось контраста. Не нравится?

— Пока еще не понял, — честно признался Данилов, вытирая руки оранжевым полотенцем, совершенно выпадавшим из дизайнерской концепции…

Коллекционеры в первую очередь оценивают скрипки по внешнему виду. Скрипачи – по звуку. Звук у Ольгиной скрипки был превосходным – чистым и глубоким. Непринужденная манера исполнения только подчеркивала достоинства инструмента. Это была игра такого класса, когда слушатели забывают и про скрипача, и про скрипку, оставаясь наедине со звуками, казалось, заполняющими всю Вселенную.

Данилов слушал с удовольствием. Ольга предпочитала творчество других композиторов, нежели он. Заключительная вещь была вообще незнакома Данилову.

— Что это было?

— Инвенция для скрипки Бонпорти, — ответила Ольга. — Правда, не из тех, что приписывались когда-то Баху, а другие. На мой взгляд, это одно из самых гармоничных произведений в моем репертуаре…

— У тебя отличный репертуар, — похвалил Данилов.

— Хочешь поиграть на моей исторической скрипке? — Ольга протянула инструмент Данилову.

— Нет, спасибо. — Подобно большинству музыкантов, Данилов считал, что исполнитель у инструмента может быть только один. У каждого скрипача своя манера постановки смычка, своя сила нажатия на струны, и вообще, чужой инструмент – это чужой инструмент. — Мне, пожалуй, пора…

Данилов встал.

— Как скажешь. — Ольга заметно погрустнела, и Данилову захотелось сказать ей что-нибудь хорошее.

— Спасибо за прием, мне очень понравилось все, но больше всего твоя игра на скрипке.

— Тебе спасибо. Так приятно играть для кого-то, а не только для себя. — Ольга аккуратно убрала скрипку в футляр.

— Каждый музыкант играет по внутренней потребности, — улыбнулся Данилов, — а это значит, что он играет в первую очередь для себя. Слушатели – это всего лишь приятное дополнение.

— Смотря, какие слушатели… — Ольга подошла вплотную к Данилову и неожиданно обвила свои руки вокруг его шеи.

Данилов мягко попытался освободиться, но хрупкие на вид руки Ольги держали его крепко.

— Мне так хочется, чтобы ты остался у меня еще ненадолго. — Губы у Ольги были горячими, и слова они произносили такие же горячие, прямо – обжигающие. — Думай обо мне что хочешь, только не уходи…

«Не надо, пожалуйста», — хотел сказать Данилов, но неподвластные разуму руки уже обнимали Ольгу, а губы тянулись к ее губам.

Поцелуи с одновременным освобождением друг друга от одежды продлились не более минуты. Затем Ольга увлекла Данилова через коридор в спальню.

— Я – твоя скрипка, — сказала она, извиваясь в его объятиях, и больше ничего не говорила, только постанывала от наслаждения.

В глубине души Данилов понимал, что он поступает недостойным образом, но поделать с собой ничего не мог…

— Это называется – нечаянная радость, — сказала Ольга, когда они, наконец, утолили страсть. — Ты сердишься на меня?

— Нисколько не сержусь, — ответил Данилов и не соврал. Какой смысл сердиться на соблазнившую тебя женщину? В конце концов, им обоим было хорошо друг с другом. Ему, во всяком случае, точно было хорошо. Даже очень.

— Это хорошо. — Ольга приподнялась на локте и посмотрела Данилову в глаза. — Ты придешь еще?

— Не уверен, — ответил Данилов.

— Почему? — Тонкие брови Ольги взметнулись вверх. — Я слишком торопилась, да? Извини, просто у меня почти год никого не было… В следующий раз буду вести себя как надо. Ты оценишь.

— Да не в этом дело. — В подобной ситуации было просто невозможно не обнять Ольгу и не привлечь к себе. — Просто наши отношения бесперспективны, а в бесперспективных отношениях есть что-то угнетающее, я ведь женат…

— Знаю, — ответила Ольга, прижимаясь к нему всем телом. — Семейное положение каждого из мужчин в Склифе сразу же становится достоянием общественности. Но я же ни на что не претендую, только на встречи… Иногда.

— Сначала это будут просто встречи, потом тебе может захотеться большего, и случайно окажется так, что ты почувствуешь себя обманутой…

— Мне всегда везло на зануд, — вздохнула Ольга. — Скажу для сведения – я люблю жить одна и не собираюсь жертвовать своим одиночеством, чтобы не пришлось считаться с чужими привычками и желаниями. Когда-то я очень хотела завести ребенка, но выяснилось, что мне это не под силу, поэтому внебрачных детей от меня можешь не опасаться. Для бесед по душам и поездок на море у меня есть подруги…