Книга Музыкант - Артур Жейнов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Это ведь он звонит, да? – процедил сквозь зубы, прошелся по комнате, присел на кровать возле больного. – Спроси у него, где он.
Игорь растерялся, от удивления раскрыл рот.
Рэм приложил к губам палец, а затем медленно и четко произнес:
– Узнай, где он?
– А ты где сейчас? – спросил Игорь дрожащим голосом.
– Я не могу сказать. Они еще придут к тебе и будут спрашивать. Тебе сейчас лучше уехать. Скоро все утихнет. Вас оставят в покое. Скажи отцу, пусть все чинит. Голова кругом. Они не замолкают. Я, наверное, умру. Страшно очень. Долго не выдержу. Все, друг. Телефон выхватывают. Не знаю еще, что буду делать. Я позвоню…
Последние слова услышал и Рэм. Он прислонил ухо к тыльной стороне телефона. Игорь слегка отстранился, пол комнаты занял зловещий профиль навязчивого гостя. Раздались гудки.
Саня отключил телефон и вернул женщине, позволившей ему сделать этот звонок. Поблагодарив ее, закинул виолончель на плечо и, опасливо озираясь, скрылся за углом.
«В пижаме, может, сумасшедший? – предположила она. – Кажется, босой был. А лицо такое порядочное. У этих припадочных у всех такие лица».
Женщина проводила странного музыканта взглядом, шагнула к подъезду и вдруг вздрогнула: «Фух! Сама тут чокнешься. Это ж телефон звонит».
На дисплее зеленым высветился неизвестный номер.
– Але…
– Это из третьего управления! – послышался уверенный мужской голос. – Полковник Глухов. С вашего номера только что звонили. Сориентируйте меня по месту, где вы сейчас находитесь, улица и номер ближайшего дома… Немедленно!
«Ничего не видно, – жаловался Саня, осторожно поднимаясь по ступеням темного подъезда. – Я тут ноги обломаю. А мои ноги, это теперь и твои ноги. Это наши ноги. Мы должны беречь их втрое больше».
– Подожди, – услышал он настойчивый мужской голос. – Постой, послушай.
Молодой человек остановился, опустил на пол инструмент: «Устал».
– Мы пришли? – спросила Рита.
– Нет. Наш этаж девятый, последний, – ответил Кубинец. – Если будут ждать, то только на нижних. Чердак закрыт.
«Почему так темно?» – подумал Саня.
– Я выкрутил лампочки. Так нас с улицы не видно. Мы тут как на ладони, любой снайпер снимет. Еще четыре этажа, соберись.
«Это все ерунда, тут никого нет. Глупо считать ступени, когда есть лифт… И эта хрень из рук все время выскальзывает, – жаловался хозяин тела и хотел даже двинуться к лифту, но передумал. – Опять «этот» будет орать. Он все время орет и командует: «Делай, как я сказал!» Орет и издевается еще. Что за манера такая
– унижать других. Это из-за него я здесь. Я-то ладно, но Рита… И ее обрывает на полуслове. Очень неуважительный субъект».
– Только меня не приплетай, – предупредила она.
– Ну ты и брюзга… – обиделся Кубинец. – Тебе выпала честь оказать услугу своей родине. На кону будущее человечества, а тебе лень два шага сделать.
Медленно, подолгу останавливаясь на лестничных площадках, молодой человек поднялся на седьмой этаж.
– Там кто-то дышит… – заметила девушка. – На восьмом… я слышу…
«Мяу!» – послышалось сверху.
– Да, там кошка, – осторожно ступая на ступеньки, подтвердил Саня. «Как так, почему вы слышите лучше меня?.. А «этот» видит лучше… Как он так… Моими глазами… Так не должно быть! Обидно. Меня ущемляют в праве на собственность. Я из нас троих в самой невыгодной ситуации. Не имею даже права на конфиденциальность мыслей. Весь на виду, как флюгер на крыше. А вы, я чувствую, позволяете себе быть неискренними. Это несправедливо. Где ваши мысли? Нет их. Только слова, выстроенные конкретные предложения: выскоблили, нарумянили – кушайте».
– Трепло! – заметил мужской голос.
– Болтун! – согласилась Рита. – Идешь куда хочешь, делаешь что пожелаешь, а я двинуться не могу! Чувствую усталость, чувствую, как болят твои ноги, даже как желудок от голода сосет, чувствую. Все физиологические страдания – это пожалуйста, а где же свобода выбора? Хоть какая-то власть над этим хлипким, ничтожным телом – так нет, тут уж извините. И он еще жалуется. Ты, конечно, прости, но ты клозет собираешься посещать? Я же чувствую, или мне за тебя это сделать?
«Мне пока не хочется!» – огрызнулся Саня.
– Врет! – констатировал Кубинец.
– Конечно, врет, – подтвердила Рита. – Как всегда. И где же ваша искренность, молодой человек? Точно, трепло. Только и можешь, что людям голову морочить. Бла-бла-бла. Плачет: «пожалейте меня…» Эгоист, свинья! Тебе же плевать на всех. Морочишь девушкам голову, а до их чувств тебе и дела нет. Трепло фосфоресцентное, ничтожество, слабак.
«Кто?» – уточнил Саня.
– Слабак!
«А, понятно. Вернее, ничего не понятно. Рита, что вы делаете? Вы все время атакуете, зачем? Я никого никогда не обижал. Я – очень толерантная личность. Это вы зачем-то, извините, на всех кидаетесь».
От этой учтивости, от этого, как ей казалось, фальшивого интеллигентского «вы» Рита распалилась еще сильнее:
– Заткнись! Пустышка, пузырь! Таким, как ты, морду бить надо!
«Да что ж с вами такое?! – возмутился Саня. – За что все это? Откуда такое предвзятое мнение?.. Мужчина, скажите девушке, что она неправа! Я ведь ничего дурного ей не сделал. А она говорит: «в морду». Вы ведь слышали?»
– Ага! – отозвался сидящий внутри головы. – Очень смелая девушка.
«Она не права, скажите ей… рассудите нас».
– Я согласен с Риточкой.
– Уже и с Риточкой? – удивилась она.
– Ага, – продолжал Кубинец, – все правильно, так его! Геркулес, ты тут из себя какого-то особенного корчишь. Не надо. Получить в морду от такой красотки – это своего рода даже привилегия. Важно, конечно, сильно не втягиваться в этот процесс.
Саша обиженно насупился.
– Обидчивый. Запомни на будущее: споришь с ней – пожалуйста. Но я вам не судья: я видел ее фигуру. Твоя мне понравилась меньше. Хе-хе… Ладно. Теперь не торопись.
Молодой человек поднялся на девятый, шагнул налево, ткнулся пальцами в реечную обшивку двери.
– Теперь опустись на корточки. Если ее не открывали, в проеме между полом и нижней рейкой нащупаешь спичку. Есть? Ага. Отлично. Ключ на чердаке. Видишь лестницу?..
Через минуту Саня вошел в квартиру. Осторожно прикрыл за собою дверь, защелкнул замок, нашарил в темноте дверную цепочку.
– Не надо закрывать, мы здесь ненадолго.
«А отдохнуть? А как же отдохнуть?!» – протестовал он.
– Я тоже очень устала.
