Книга Пси-ON. Книга IV - Евгений Нетт

момент этой попытки буду на Земле, исчезновение столь любопытной пространственной аномалии не приведёт ни к чему, кроме утраты бесценной, в перспективе, ниши для исследований.

Потому я и оказался сейчас в, своего рода, тупике. Договориться — неэффективно. Террор — тоже посредственная идея, если только не устраивать зачистку такого уровня, что в радиусе сотни километров не окажется ничего живого, а любая попытка промониторить ситуацию в этом регионе будет заканчиваться очередным актом истребления всех задействованных сил.

Вот и приходилось выбирать, взвешивая все «за» и «против»…

Как гром среди ясного неба грянул обрётший вес отголосок мыслей, преисполненных надеждой. Я почти инстинктивно потянулся к нему, и в сознании замелькали выцветшие образы, порождённые чужими разумами.

Отток Пси, начавшийся после того, как я создал пронизывающие «гору» тоннели. Материал, изолирующий Пси. И выводы людей, безотлагательно занявшихся экспериментами с набранными образцами…

Естественно, я тут же проверил сделанные учёными выводы… и понял, что они вот так просто заметили то, что я просто проигнорировал. Не захватил в фокус внимания. Непозволительная беспечность, которую, к счастью, нивелировало участие чужих мозгов, цепляющихся за каждую мелочь. Материал с планетоида из неведомых далей действительно обладал особенной молекулярной структурой, которая сохранялась неизменной лишь в том случае, если не оказывалось прямого воздействия на материал посредством псионических манипуляций.

Странно, но факт: стоило только геокинезу охватить породу и просто изменить её форму, как её изолирующие свойства практически полностью пропадали, а спустя несколько секунд воздействия — исчезали вовсе.

При этом, опосредованное воздействие и даже засилье Пси в непосредственной близости никак свойствам материала в моменте не вредили: я спокойно нарубил с пару десятков блоков породы плюс «фундамент», герметично состыковал их и возвёл своеобразное иглу, предварительно закачав туда концентрацию Пси, сравнимую с таковой в мёртвом мире. Неприятно, конечно, было идти против рефлексов и позволять своей силе выдавать столь объёмный «выхлоп», но оперативная проверка реальных свойств материала того стоила.

Ведь от этого зависело, поменяю ли я свои планы в одночасье, или этот разлом просто станет запасным вариантом, на который можно особо не рассчитывать, на несколько месяцев, если не лет «отдав» его ОМП в ожидании снижения уровня безопасности этого объекта. Для меня, в общем-то, не в новинку лазать через разломы туда-обратно, но в имеющих место прецедентах «там» и не было чего-то, что могло перевернуть всю стратегию борьбы с Пси вверх дном. Иными словами, срочности там не было, и обстоятельность в работах на той стороне так же не требовалась.

А время шло. Пси, под моим строжайшим приглядом, оставалась внутри. Десять минут. Двадцать. Тридцать. Сорок. Уже одного только этого было достаточно для того, чтобы сделать определённые выводы, а спустя пару недель можно будет изъять «кирпичик», и изучить его обратную сторону на предмет изменений: возможно, такая облицовка со временем начнёт пропускать Пси, как любой другой материал в мире?

Тем не менее, даже с этим уже можно было работать, ибо материал — материалом, но человеческому гению под силу доработать практически что угодно, или создать на несовершенной основе нечто иное. Потому задвигать ОМП на задний план, да и ещё ценой многих жизней не стоит.

Нужно договариваться, и, кажется, я ощущаю человека, с которым можно будет завести диалог без пары-тройки попыток меня грохнуть на месте или сбежать.

Я заранее озаботился тем, чтобы частично избавиться от маскировки, и к месту назначения двигался хоть и быстро, но не так, чтобы все присутствующие там люди дружно скончались от инсульта. Потому значительная часть сильных псионов, присутствующая подле научного лагеря в качестве незримого конвоя для главы восточного отделения ОМП, к моменту «явления Лжебога народу» была, так скажем, во всеоружии, хоть в ноосфере и сформировались пока ещё слабо ощущающиеся страх и безнадёга.

Всё же, в лобовом противостоянии со мной два с половиной года назад «не вывезли» пятеро колоссов шестого ранга, которые вместе считались неудержимой силой и могли за пару дней снести под ноль какую-нибудь среднестатистическую страну Европы без необратимого ущерба самой территории.

Четверых я тогда убил, одного — оставил в живых, так как он оказался хорошим малым, и не представлял из себя чёртов Пси-реактор, загаживающий планету не хуже стабильного разлома.

Так что боялись меня не без причины.

Совсем не без неё.

— Вас не просто так прозвали особенно хладнокровным, Цао Ксинг. — Визуальную маскировку я снял лишь перед тем, как подать голос, так что новая волна беспокойства не заставила себя ждать. Но Цао, этот крепкий и волевой азиат, вскинул руку, и бойцы ОМП застыли, не предпринимая никаких действий. — Я вижу, вы тоже обнаружили весьма перспективные свойства этого материала.

— За последние три года Лжебог не обмолвился ни с кем ни словом. Если не считать монологов. — Уголки губ мужчины чуть приподнялись, но вот его эмоции шли вразрез с демонстративно-довольным спокойствием. Он пребывал в растерянности, испытывал опасение и беспокойство, направленное и на себя, и на своих подчинённых. — Что изменилось сейчас?

— Появилась необходимость в заключении определённого рода договорённостей. — Я не делал ставку на мимику или голос, так как мой шлем, во-первых, был непрозрачным, а во-вторых ощутимо искажал голос, делая его более глухим и искажённым помехами. Не дефект, но особенность, работающая на образ. Тем не менее, здесь и сейчас для создания нужного эффекта было достаточно сути моих слов… и слабенького, подталкивающего чужие разумы на нужные рельсы внушения. — Как вы могли заметить, из разлома на эту сторону безостановочно прибывала порода. Я же обнаружил, что этот процесс поддерживается самим разломом: он втягивает в себя материю оттуда, переправляя её сюда. Если препятствовать этому, то сила воздействия начинает расти. Полагаю, ваши учёные товарищи по организации представляют себе, к чему это, в теории, может привести спустя некоторое время.

За что я любил людей от науки, так это за фанатизм, присущий немалой части занимающихся исследованиями людей. Банально, но здесь, подле опаснейшего разлома, пару часов как собравшего обильную жатву, присутствовали считанные единицы тех, кто гнался за солидным банковским счётом. Долг и любопытство — вот два столпа, поддерживающих этих людей.

И потому, услышав мои слова, «белохалатники» сначала тихо и лишь местами, а после массово начали сие обсуждать. А один, лидер этой конкретной научной группы китайцев, коротко описал свои выводы Ксингу.

— Я говорю об этом потому, что одна ошибка может стоить нам этого разлома. А он ведёт в место, в котором нет ни намёка на присутствие фона Пси. Но есть целый планетоид из