Книга Замки Луары - Екатерина Александровна Останина

исключительно перегной, а ни в коем случае не навоз. В Шенонсо изготавливались белые вина и разнообразные кляреты, различавшиеся по цвету, например, «золотистого», «сероватого» цвета или «цвета глаз куропатки». В поместье находилось четыре больших виноградника, три из которых сдавались в аренду, а на четвертом использовалась наемная рабочая сила, недостатка в которой никогда не было. После сбора урожая 14 бочек вина отправляли во владения Дианы в Нормандии; немного больше оставляли в подвалах замка.

Зимой в день святого Мартина подать приносили арендаторы мельниц и пастбищ, в день святого Андрея – те, кто пользовался дарами леса – сборщики желудей, миндальных орехов, резчики ивы и ольхи. На Рождество фермеры часто расплачивались продукцией собственного хозяйства – зерном и рыбой, каплунами, цыплятами и курами, свининой, воском, яйцами и орехами.

После того как Шенонсо превратился в образцовое земельное хозяйство, Диана решила приступить к реконструкции замка: сделать ремонт и заняться устройством сада. Неподалеку от старой башни Маркеса бывший владелец имения Бойе уже разбил небольшой сад, откуда на кухню поставлялись зелень и овощи. Теперь же Диана распорядилась построить вокруг сада решетчатую изгородь и оплести ее виноградными лозами.

В апреле 1551 года Диана решила устроить в Шенонсо так называемый сад удовольствий, который своей красотой затмил бы все сады в округе. Хозяйка поместья выбрала ячменное поле неподалеку от Шенонсо, и началась почти каждодневная работа по разбивке сада; исключение составляли только особенно неблагоприятные зимние дни. Чтобы возвести насыпь вокруг цветника, было доставлено 7000 возов с камнями. Для самого же газона привезли 1100 возов земли. Этот квадратный цветник площадью 2 га раскинулся немного восточнее замка. От паводков Шера он был надежно защищен тем, что располагался выше уровня реки; кроме того, его отгораживали шлюз и каменная кладка стены. Еще выше уровня сада были расположены окаймлявшие его террасы. Они возвышались над аллеями, пересекавшимися крестом, внутри которых находились цветники в виде разнообразных геометрических фигур, издали казавшихся живым зеленым кружевом.

Через год в «саду удовольствий» началась посадка деревьев. Главный викарий лично отобрал лучшие саженцы вишни, сливы и груши, для бордюров и беседок использовались боярышник и орешник из местных лесов. Великолепные естественные зеленые своды планировалось создать при помощи вязов. Для укрепления цветника со стороны реки были высажены ивы.

Вскоре в саду появились абрикосы и гибриды персиков с абрикосами, райские яблоки и смородиновые кусты, розы и лилии, земляника и фиалки. Одновременно в саду выращивались артишоки, капуста, огурцы, лук, горох и дыни. По распоряжению Дианы был украшен аллеями и живыми изгородями кроличий садок, а цветник – фонтаном, беседками, лабиринтом из кустарников и площадкой для игры в мяч.

В результате всех этих работ возникло неповторимое чудо Шенонсо, на обустройство которого король щедро позволял своей любовнице брать необходимые денежные средства, по его словам, «в благодарность за добрые, приятные и похвальные услуги, кои оказаны ею прежде нашей дражайшей и любимейшей супруге Королеве».

Только одно обстоятельство продолжало тревожить прекрасную Диану, ставшую в 1548 году герцогиней де Валентинуа: ведь она владела Шенонсо только благодаря дарственной короля. А вдруг обстоятельства изменятся таким образом, что дарственная будет кем-нибудь оспорена? Такое было вполне возможно, и Диана начала действовать. Первым делом она оспорила принадлежность Шенонсо королевскому домену, в результате чего владельцем поместья снова сделался вечный королевский должник Антуан де Бойе, которому не оставалось ничего другого, кроме как немедленно выставить на продажу собственное владение, чтобы хоть как-то покрыть часть долгов. Так и произошло.

Шенонсо был выставлен на продажу, и госпожа де Валентинуа приобрела его за 50 000 ливров. В итоге Бойе избавился от долга, а Диана стала считать, что теперь стала вечной хозяйкой Шенонсо. Она позаботилась о том, чтобы укрепить свое владение и приобрела восемь соседних с Шенонсо феодов. Госпожа де Валентинуа так и не успела осуществить свою мечту – возвести еще один замок на границе своих поместий, там, где раньше находилось древнее галльское укрепление Шастелье д’Амбуаз.

Диана почувствовала себя среди лесов, лугов и ручьев Шенонсо поистине античной богиней, чье имя она носила. Она была по-настоящему счастлива, когда ее царственный любовник приезжал в ее владение. Диана сделала из этого места на Луаре действительно райский уголок, где залы замка мечты естественно продолжались цветниками. Да и сам сад был своеобразным салоном под открытым небом, роскошным и не похожим своей роскошью ни на один из королевских замков, гораздо более скромных, нежели резиденция этой некоронованной королевы, владычицы сердца Генриха II.

Такова была сцена театра, на которой разыгрывались драмы того времени. Античное восприятие природы, прославление прекрасного и куртуазность в отношениях персонажей очень хорошо демонстрировал кодекс вежливости, созданный Бальдасаром де Кастильоне[53], сеньором двора герцога Урбинского. Этого кодекса придерживались все обитатели замков Луары, и за его неукоснительным исполнением следили во время официальных и дружеских приемов. Придворный, читай – «дворянин», желавший быть принятым в высшем свете, должен был уметь блестяще шутить и быть интересным во время светского разговора (ни в коем случае нельзя было допускать в своей речи ни шутовства, ни непристойностей), уметь танцевать и сражаться на поединках. Все, что он делал, должно было выглядеть непринужденно, чтобы создавалось впечатление полной естественности. Кроме того, герой того времени должен был быть скромным и любезным, осторожным в речах, великодушным и добрым, а в наряде – просто великолепным.

Что же касается дамы, то она должна быть скромна и любезна, не злоречива, не ревнива и не завистлива. Помимо этого, дама просто была обязана быть красивой. Даже если природа не дала ей красоты, дама должна была уметь подчеркнуть свое обаяние и в любом случае быть интересной. При том что участие дамы в празднествах обязательно, она должна успевать быть хорошей женой и матерью. Женщина того времени прекрасно разбиралась в музыке и литературе, могла свободно поддержать светскую беседу, принимать участие в играх, но никогда не позволять своим чувствам главенствовать над разумом, например, никаким образом, иначе как глазами, не выказывать любовной страсти, если та вдруг посетит ее.

Помимо кодекса Кастильоне не меньшим успехом пользовался во Франции трактат итальянского архиепископа Джованни делла Каза[54] «Галатео, или Трактат о манерах». В отличие от предыдущего автора, архиепископ заострял внимание читателя на практических советах. Например, нельзя в присутствии посторонних ковырять в зубах, кашлять или чихать, брызгая на окружающих. Нельзя громко смеяться и разглядывать содержимое собственного носового платка, передавать гостю фрукт, от которого уже успел откусить. Ни в коем случае нельзя рассказывать посторонним то, что им явно не нравится, в особенности же собственные сны, поскольку сны – явление слишком личное и доверять их можно только по-настоящему близкому человеку. Если же говорят другие, следует слушать со всем вниманием, выказывая интерес, а не приниматься внезапно за чтение письма, как будто для этого не будет другого времени, или же, например, заниматься стрижкой ногтей. При этом не следует постукивать по столу или напевать, двигать ногами или звать кого-то еще из гостей.

Придворный должен был быть неизменно опрятен, выглядеть идеально одетым и не показывать окружающим нижнего белья, что является знаком неуважения к ним. Знатный сеньор обязан вести себя с людьми ниже его по рангу таким образом, чтобы те чувствовали его уважение и доверие.

Конечно, говорит архиепископ, всегда существуют люди с дурными манерами, которые привыкли делать только то, что им вздумается. Например, все собираются за завтраком, а такой господин не желает выходить к столу, поскольку, по его мнению, время еще раннее либо же ему внезапно приходит в голову заняться своими экзерсисами, и он просит срочно принести ему перо и бумагу. «Таким людям угодно лишь то, что им в голову взбредет», – заключает архиепископ.

Среди гостей нужно быть приветливым и уважительным, говорит делла Каза, только таким образом можно завоевать друзей и расположение окружающих. Ни над кем не следует насмехаться, включая и тех, кто ниже по рангу. Можно шутить, но не насмехаться, развлекать веселым разговором, но не унижать при этом никого.

Данный трактат позволяет живо представить шумную толпу молодых придворных, которые постоянно сопровождали короля и принцев в их поездках по замкам Луары;