Книга Соблазнить герцогиню - Эшли Марч

«Ах, ну почему я так нервничаю?» — спрашивала себя Шарлотта. И действительно, раньше она никогда так не волновалась при встрече с Филиппом, а сейчас… Сейчас сердце ее гулко стучало, и казалось, оно вот-вот выпрыгнет из груди. Да, раньше она не волновалась, — но это было до того, как он начал смотреть на нее… по-новому, так, как будто увидел в ней женщину, а не девочку-соседку, младшую сестру Итана.

Филипп улыбнулся, когда их взгляды на мгновение встретились, и от этой его улыбки у нее перехватило дыхание, а сердце забилось еще быстрее. Почувствовав, как щеки ее запылали, Шарлотта отвела глаза; она испытывала какую-то непонятную робость, хотя прежде никогда не смущалась и не краснела при встрече с соседом.

Усевшись на скамью, Шарлотта уставилась на свои руки, которые сложила на коленях; она не смела снова взглянуть на Филиппа.

— Добрый день, Шарлотта, — сказал он, присаживаясь с ней рядом.

Собравшись с духом, она наконец-то посмотрела на него. И ей вдруг почудилось, что его серовато-серебристые глаза смотрят ей прямо в душу — словно он читал ее мысли. И даже более того, у нее возникло ощущение, что он знал, какие чувства она сейчас испытывала.

— Добрый день, Филипп, — Он всегда был для нее просто Филиппом — вовсе не герцогом. Да, она привыкла называть его по имени, но сейчас такое обращение показалось ей слишком интимным. Еще больше смутившись, Шарлотта добавила: — А может, мне следует обращаться к тебе… «ваша светлость»?

Тихо рассмеявшись, он ответил:

— Полагаю, что «Филипп» — вполне достаточно. — Немного помолчав, он спросил: — Я побеспокоил тебя?

— О, нет-нет. Я просто… — Она пожала плечами, не желая объяснять, что он в каком-то смысле действительно беспокоил ее. Но это было восхитительное беспокойство, и ей ужасно не хотелось, чтобы он уходил.

Филипп нашел ее уже во второй раз после своей перепалки с Итаном. Первый раз он сказал ей, что не изменил своего к ней отношения, несмотря на все произошедшее между ним и ее братом. Тогда он подарил ей букетик полевых цветов — «жест мира и доброй воли», как он выразился. А во второй раз они очень мило беседовали и весело смеялись, но потом… Потом он вдруг сказал, что ему надо готовиться к отъезду, и она невольно вздрогнула и, возможно, побледнела. Тогда он взял ее за руку и прижался к ее ладони своими теплыми губами. О, ей никогда не забыть тех чудесных мгновений, никогда не забыть его серебристых глаз, внимательно наблюдавших за ней.

Она тогда тихо вздохнула и прижалась спиной к стоявшему рядом дереву. А Филипп с беспокойством взглянул на нее и спросил:

— Что с тобой, дорогая Шарлотта? Тебе плохо?

— Нет-нет, все в порядке, — прошептала она в ответ.

Тут он сунул руку в карман и с улыбкой сказал:

— А у меня для тебя подарок.

— Спасибо, но я не думаю, что это будет прилично, — пробормотала Шарлотта.

Филипп же тихо рассмеялся и произнес:

— Уверен, что я ослышался. — Он пристально посмотрел ей в глаза. — С каких это пор Шарлотта Шеффилд боится нарушения приличий?

Она тоже засмеялась.

— Что ж, тогда позволь взглянуть на твой подарок. — Она протянула руку и почему-то вдруг спросила: — Что же там у тебя? Золотой медальон? Или, может быть, рубиновое ожерелье?

Наверное, ей не следовало это говорить. И, конечно же, ей вовсе не хотелось получать от Филиппа какие-либо подарки. Скорее всего, она просто пошутила, пытаясь скрыть смущение. Ведь было совершенно очевидно, что Филипп флиртовал с ней.

Он заглянул ей в глаза и тихо спросил:

— А может, подарить тебе кружевное неглиже?

Шарлотта почувствовала, что щеки ее снова заливает жаркий румянец. Подобный разговор с Филиппом казался ей верхом неприличия. Но на сей раз она не отвела глаза и, чуть нахмурившись, заявила:

— Полагаю, мне не следовало бы принимать от тебя такие подарки.

Филипп снова засмеялся.

— Согласен, не следовало бы. — Он вытащил из кармана небольшой сверток в коричневой бумаге. — Именно поэтому я принес тебе конфеты.

— Конфеты? — переспросила она с некоторым удивлением.

Он с улыбкой кивнул:

— Да, разумеется. Ведь дамы любят сладкое, не так ли?

— Да, пожалуй. — Шарлотта улыбнулась и добавила: — Спасибо за подарок, Филипп. — Она вытащила из свертка коробку с конфетами.

— Попробуй же, дорогая. — Он взял одну конфету и поднес к ее губам. — Открой ротик.

Взгляды их снова встретились, и Шарлотта почувствовала, как по телу ее словно прокатилась горячая волна. Судорожно сглотнув, она пробормотала:

— Но ты же не собираешься…

— Кормить тебя конфетами? — Филипп расплылся в улыбке. — А почему бы и нет? — Открой же ротик, дорогая. — Он коснулся пальцем ее губ. — Ну, не бойся, открой…

Шарлотта повиновалась, и конфета скользнула меж ее губ и коснулась языка. Наверное, эта конфета была сладкой, но Шарлотта не почувствовала вкуса, потому что губы ее все еще горели от прикосновения Филиппа — казалось, от его пальцев исходил обжигающий жар. Когда же он прикоснулся к ее шее, она, не в силах сдержаться, тихонько застонала.

По-прежнему не чувствуя вкуса, Шарлотта заставила себя разжевать конфету и проглотить ее. А Филипп, с улыбкой глядя на нее, спросил:

— Что, готово?

Она кивнула, не в силах вымолвить ни слова. Филипп же потянулся к следующей конфете, и на этот раз она тотчас же открыла рот, страстно желая его чудесных прикосновений.

Но он вдруг задержал конфету у ее губ и тихо сказал:

— Закрой глаза.

Она снова повиновалась — она с нетерпением ждала, когда его пальцы коснутся ее губ. Но вместо конфеты к ее губам прижались… губы Филиппа.

Шарлотта едва не задохнулась от неожиданности. Резко отстранившись от Филиппа, она взглянула на него в испуге и прошептала:

— Зачем ты?..

Он с улыбкой пожал плечами:

— Просто захотелось поцеловать тебя, вот и все. Но я прошу простить, если тебе неприятно.

— Нет, почему же неприятно? — Она в очередной раз покраснела. — Но мог бы предупредить… мог бы сказать, что хочешь меня поцеловать.

Шарлотта встала со скамьи, собираясь уйти, но Филипп тоже поднялся и взял ее за руку. Глядя ей в глаза, он спросил:

— А если бы я сказал об этом, что бы ты ответила?

Шарлотта понимала, что должна высвободить руку и побыстрее уйти. И, конечно же, ей не следовало отвечать на вопрос Филиппа. Но губы ее словно сами собой произнесли:

— Я бы ответила тебе «да».

В следующее мгновение Филипп обнял ее и снова поцеловал. И если бы он не поддерживал ее, то она, наверное, не устояла бы на ногах — они стали словно ватные. В какой-то момент Филипп отстранился и пробормотал: