Книга Клятва пацана - Владимир Григорьевич Богданов

он смог подняться на ноги.

— С тебя хватит! — с ухмылкой сказал Отшельник.

— С меня хватит! — кивнул Феликс. — Я ухожу от тебя!

Он рукой придерживал нижнюю челюсть, с трудом выдавливая из себя слова.

— Кто еще уходит с тобой? — Витя снова обвел взглядом его сторонников.

И толпа за спиной Феликса дрогнула. Сначала на сторону Отшельника перешел Цапля, за ним Бицуха и Семен Гиря. Рядом с Феликсом остались стоять только Коля, Жора, Паша Сурок и Леня Постный. Ну и Кеша.

Отшельник никого не отговаривал, с сожалением глянул только на Кешу.

— Зря ты, парень! Сломают они тебя! И выкинут!

Но Кеша покачал головой. Феликс и Коля его друзья с самого начала, сначала появились они, и только затем Отшельник. А своих друзей он не бросает ни под каким предлогом.

— Ну смотри, я тебя не гоню!

Из подвала Кеша выходил с таким чувством, как будто его выгнали из дома на мороз. А еще только начало октября, совсем не холодно, но он поежился, его хватил самый настоящий озноб. Отшельник, может, и не шел в ногу со временем, но с ним спокойно и надежно, а что ждет его с Феликсом? Рано или поздно им очень сильно дадут по рукам, дело может закончиться тюремным сроком, Кеша очень хорошо это понимал.

— Сука!.. — простонал Феликс. — Думает, мы без него пропадем!

Они брели через сквер, под ногами шуршала опавшая листва. Кеша и сам чувствовал себя листиком, сорванным ветром с дерева, он еще кружил по воздуху, но участь его предрешена. Рано или поздно его ждет жесткая посадка, и если он сможет подняться, то за счет ветра, за счет посторонней силы. Подняться, чтобы снова упасть. И сгнить в холодной грязи… Говорить не хотелось, молчали и пацаны.

— Да клич брошу, такую толпу соберем! — говорил только Феликс. И отбитая челюсть ему не мешала.

— Стадо мы соберем! — фыркнул Коля.

Феликс зло посмотрел ему в глаза.

— Зато это будут пацаны, которые пойдут за мной до конца!

— А мы за тобой не пошли? — встал в позу Коля.

— Феликс, не надо! — Кеша встал между ними.

Феликс долго смотрел на него, усилием воли возвращая себя в чувство, затем кивнул.

— А пацанов нужно собирать. И не в подвале, в спортшколе зал арендуем, деньги есть. Хватит по подвалам прятаться.

Феликс чересчур широко открыл рот, челюсть хрустнула, он скорчился от боли. Но так и не замолчал.

— Нормально все будет, пацаны!

— Да мы тебе верим, брат, — как-то не очень весело сказал Жора.

И Кеша уныло глянул на Феликса. Собрать толпу дело нехитрое, но где взять таких бойцов, каких собрал в своей конторе Отшельник? Он не готовил пацанов к уличным баталиям, он просто воспитывал в них силу — тела и духа. Тот же Бобыль и Хома вдвоем запросто могли отоварить всех бойцов Аксая, которых тот привел с собой на Рижский рынок. Тогда могли, в августе, а сейчас вряд ли. Хотя бы потому что Аксай усилил свою команду, в ней десятка два бойцов, и никто даже пикнуть не смеет поперек его слова. Феликс же, как ни крути, попал впросак. Он, может, и соберет крепкую команду, но произойдет это нескоро. А бойцы ему нужны уже сейчас. И чем раньше, тем лучше.

* * *

Широкие штаны, просторная куртка, неважно из чего, лишь бы не сковывала движения. И чтобы порвать было не жалко. Торгаши не очень-то хотели выплачивать налоги через крепких люберецких пацанов, некоторые приводили своих знакомых, дело иногда доходило до драки. А еще бригада из Долгопрудного недавно пожаловала, ходили, присматривались, а ребята жесткие, с ними могли возникнуть реальные проблемы. Хочешь не хочешь, а надо соответствовать заявленному статусу. На Рижский рынок отправлялись с боевым настроем, иначе туда лучше не соваться. Феликс привел своих бойцов, Аксай своих, толпа приличная, в общей сложности человек двадцать. Но имелись нюансы, о которых знали все. И которые Аксай не захотел обходить стороной.

— Что-то я не понял, Феликс, а чего ты здесь раскомандовался? — жестко спросил он. — Кто тебя здесь старшим поставил?

— А я никого не спрашиваю, Аксай! — раскинул руки Феликс.

— А надо спросить!.. Пацаны, кто за меня? — Аксай поднял руку.

За ним повторили и все его пацаны. Кеша, Коля, Жора и Паша проголосовали за Феликса, но со стороны это смотрелось так жалко.

— Вопросы есть? — спросил Аксай, откровенно насмехаясь над Феликсом.

— Зря ты так, — нахмурился тот.

— Что?!. — Аксай резко надвинулся на него, приложив руку к уху. — Ты вообще кто такой? Кто за тобой стоит? А никто! Отшитый ты!.. И пацаны твои отшитые… Что еще?

— Ну, хорошо… — Феликс всем видом дал понять, что оставляет за собой последнее слово.

Только вот скажет он его чуть позже. Сначала наберется сил, а потом уже даст ответку. Но Аксай ничуть его не испугался.

— Это еще не хорошо. Хорошо будет, когда ты мне со своего салона в клубе зашлешь.

— Эй, а ты ничего не попутал? — вскинулся Феликс.

Аксай ударил его ногой, но сам же и оказался на земле. Феликс перехватил ногу, провел подсечку, но добить не смог. На него накинулись толпой, Кеша бросился на помощь, но сам попал в мясорубку. Удары летели со всех сторон, пока стоял на ногах, мог отбиваться, а как только упал, получил ногой по почкам и тут же в голову.

— Хватит! — казалось, донеслось откуда-то с неба, но при этом почудилось, будто вибрирует и земля.

Вибрирует как телефонная мембрана — голос шел как сверху, так и, казалось, из-под земли. Толпа схлынула, Кеша стал медленно подниматься. И пацаны приходили в себя. Феликс очнулся, за ним Жора, Леня. А Коля так и лежал на земле, не двигаясь. Паша Сурок и вовсе куда-то исчез, похоже, испугался, слинял.

Колю рубанули кастетом, в самое темечко, рана открытая, но кровь остановить мало. Кеша бросился к ближайшему дому, нужно срочно вызывать «скорую».

* * *

Операция прошла успешно, врач сказал, что Коля не умрет, но выздоравливать будет долго и тяжело. И пообещал вызвать милицию, если Феликс не оставит его в покое. Кеша взял Феликса за руку, потянул вниз, к выходу. Только ментов им сейчас не хватало.

Из больницы они выходили вдвоем, жалкие, побитые. И никому не нужные. Жора куда-то исчез, Паша сбежал еще до драки, а Леня и вовсе сегодня не появлялся. Вот тебе и боевая команда.

Они вышли к беседке в больничном сквере, два мужика там, курят, байки травят. Взрослые, матерые, Феликс никого не трогал,