Книга Графство Дюбуа - Ольга Владимировна Которова

ученых.

– И зачем вам они? – с ужасом спросила Оля и снова сделала шаг назад, уже гораздо шире первого.

– Вы забыли, кто я?

– Нет, но существование рядом с этими, – Оля указала на недовольно следящую за ней жабу, хотя другие сокамерницы не обращали никакого внимания, – опасно.

– Вот я и разрабатываю новый антидот, способный заблокировать яд этой жабы.

– И как? Получается?

– Да. Уже проведено несколько исследований на мышах, – Захар бросил взгляд на клетку, стоящую на соседнем столе, и Оле отчаянно стало жаль этих бедных существ, на которых проводились опыты. – Я пытаюсь смешивать яд нескольких земноводных.

– То есть вы делаете благое дело? – со скепсисом спросила девушка. Жаба снова протяжно квакнула. Вообще, Оля не очень-то любила земноводных и чешуйчатых. Вторых она особенно боялась.

– Можно и так сказать, – кивнул Захар.

– А чем именно опасны эти жабы?

– При попадании яда на кожу происходит блокировка нервных окончаний, появляются судороги, потеря координации. И, если ничего не предпринять, – паралич.

– Ого! – Оля испуганно посмотрела на внешне милое желтое маленькое создание, не больше пяти сантиметров в длину, и пообещала себе больше никогда не заходить в эту лабораторию. – И вы не боитесь, что подобное произойдет и с вами? А если они выпрыгнут и ускачут куда-нибудь?

Захар снова рассмеялся.

– Не говорите ерунды. Я не глупый школьник и работал с созданиями не в пример страшнее. Поверьте, чирикита не самое опасное земноводное.

– Куда уж опаснее.

Оля обвела быстрым взглядом лабораторию. Ей не особо понравилось это место. Темно, мрачно, еще и опасно. Ужасно захотелось сбежать.

– Вы хотите уйти? – словно прочитав мысли, спросил Захар.

– Если можно.

– Конечно, – быстро ответил мужчина. Оле показалось, даже как-то сник, расстроился.

Она почувствовала себя неловко. Считай, Захар допустил ее к своему сокровищу, а она так пренебрежительно к нему отнеслась.

– Вам нравится ваша работа? – спросила девушка, когда они поднимались по лестнице на первый этаж.

– Да. Я ведь не всегда сижу в лаборатории. С группой ученых мы часто путешествуем по разным странам. Смотрим мир, проводим исследования. В моей профессии, как и в любой другой, немало хороших моментов. И я через многое прошел, чтобы стать тем, кем стал. Мой выбор осознанный.

Ответ Захара звучал убедительно. Наверное, это прекрасно – найти работу, доставляющую удовольствие. Оле нравилась медицина, и она неплохо в ней существовала до недавнего времени. Но всегда, сидя на работе или выполняя манипуляции, думала о том, что, может, это не то? Возможно, есть более интересное и полезное для нее занятие? Но мечты оставались только мечтами.

В холле первого этажа они распрощались. Оля ушла в свою спальню, а Захар вернулся в лабораторию, сообщив, что ему нужно еще поработать.

Глава 10

В полутемном помещении с бетонными стенами пахло сыростью вперемешку с насыщенным ароматом кофе. Теплый свет желтых ламп под потолком иногда мигал, чем изрядно раздражал. На металлическом столике валялись пробирки, использованные резиновые перчатки, колбы с разноцветными жидкостями, стекла, стоял микроскоп. Весь этот беспорядок говорил о том, что совсем недавно здесь кипела работа.

Глотнув горячего кофе, Захар обвел глазами стол, который ему предстояло убрать, прежде чем отправиться в спальню. Зацепился взглядом за прожженную перчатку. На нее совершенно случайно попала капля одной из жидкостей, и на черной резиновой поверхности тут же появилась дырка. Хорошо, вовремя спохватился, а то и сам получил бы ожог.

Подняв взгляд, мужчина осмотрел металлические высокие полки под потолок, лежащие на них неиспользованные пробирки, чистые материалы, колбы. Вылив остатки кофе из термоса в кружку, Захар отпил уже практически остывшего напиток и прикрыл глаза. Почему-то вспомнилось детство, прошедшее не самым лучшим образом.

После смерти родителей его забрала к себе бабка, и они могли не видеться по целому месяцу, хотя жили в одном доме. К Захару приставили няньку Софью, которую он безумно боялся. Невысокого роста, с крючковатым носом, черными, как смоль, глазами и тонкими вывернутыми от артрита пальцами – для детской, еще неокрепшей психики женщина была сродни чудовищу, живущему под кроватью. Если Захар не слушался, а это случалось очень редко, то она говорила, что он не вырастет и навсегда останется таким маленьким противным избалованным мальчишкой. Но угроз ребенок боялся не так сильно, как саму няньку.

Когда мальчику становилось совсем плохо от одиночества и тоски по родителям, он сбегал на подвальный этаж и прятался в комнате, где сейчас располагалась лаборатория. Раньше эта комната разделялась на две половины тонкой деревянной перегородкой. Одна половина отводилась под продукты: консервы, засолки, бакалею, а вторая – под старые ненужные вещи. Семейство Дюбуа хранило одежду, игрушки, картины, вазы, статуэтки и много чего другого веками.

Захар часто прятался в одном из длинных сундуков со старыми подушками. Ложился на спину, выпрямлялся в полный рост и закрывал глаза, прислушиваясь к окружающей обстановке. Тогда ему казалось, что особняк и правда живой. Он помнил рассказы отца о доме, пожирающем людей, и прекрасно понимал, о каком именно доме шла речь в сказке. И, лежа в сундуке, слышал, как стены словно говорят с ним и постоянно зовут к себе, хотят, чтобы он погладил их и навсегда остался рядом. Запах тех подушек – затхлости и ветхости – был с ним всю сознательную жизнь и преследовал до сих пор.

А в девять лет графиня отправила его в пансионат. Захар думал, хоть теперь-то появятся друзья, но все оказалось с точностью до наоборот. Он стал изгоем. С ним никто не старался подружиться, обходили стороной. Но, надо отдать им должное, не травили и не издевались над странным мальчишкой. Поняв, что друзей не заведет, Захар подружился с библиотекой и сбегал туда каждую свободную минуту. Он полюбил читать.

Пансионат находился в лесу, куда детям, естественно, запрещалось выходить, но Захар пренебрегал правилами, да его и не искали. Так в один из дней он набрел на заброшенную хижину лесника, где устроил себе укромное местечко. Там впервые провел опыт – над дождевым червем.

Затем был институт. Стало легче, а когда получилось найти свое призвание, казалось, жизнь наладилась. Но каждый раз он возвращался в дом, в котором вырос. Эти стены словно манили, и, стоило Захару приехать, появлялось чувство – вот его место. Именно тут он по-настоящему живет. Возможно, страшные рассказы отца о живом доме наполовину правдивы? Ведь дом до сих пор не отпускает, и только в нем он находит спокойствие.

Допив остатки кофе, Захар пододвинул ногой мусорную корзину и стал скидывать туда испорченный материал.

Из