Книга Кодекс Охотника #26 - Юрий Винокуров

в отсталом Закрытом Мире, в котором практически ничего не происходит, но даже там она сумела стать сильной и независимой личностью. Жаль только, что для перехода на следующий уровень силы, на котором увеличивается длительность жизни, молодость и остальные такие нужные вещи, она не дотягивает. Мидасу прискорбно от этого, но, как показывает практика, своим детям помогать — это только хуже им сделать.

Немного поразмышляв над возникшей проблемой, он вдруг достал золотую монетку и стал подбрасывать ее в руке, чтобы приготовиться для решающего броска, который определит окончательную судьбу этой ситуации. Долго он не мог решиться, но все же на лицо вылезла легкая ухмылка, так как решение было найдено. Осталось только подумать — орел или решка — по какому пути пойти.

Монетка взлетает в воздух и… не приземляется.

— Ну и чего ты тут уже задумал? — хмыкнул Эдвард, по прозвищу Страж.

— Какого⁈ — выругался Мидас, не понимая, кто посмел подкрасться к нему и, тем более, схватить монетку, заряженную его силой.

Он уже развернулся, чтобы обрушить свой гнев или… что-то другое на наглеца, как вдруг осекся.

— Только вас здесь мне не хватало…

— Нас? Я здесь только один, и ты прекрасно это знаешь, — хмыкнул Охотник. — Просто ощутил, что здесь закручивается энергия, которая затрагивает Кодекс. Лучше не нужно так делать.

Монетка была лишена любой силы, и одним броском вернулась в руки Мидаса.

— Хочешь проблем? — нахмурился Мидас.

— Проблем? — удивился Охотник. — В таком месте? Ты знаешь, какие будут последствия, да и вряд ли я смогу тебе что-то сделать, тут ты можешь быть спокойным. Да и ты сам здесь уже сколько сидишь? Кто бы говорил о проблемах?

— Это не твое дело! — резко ответил Мидас. — Сколько хочу, столько и сижу. А ты, может, тогда не будешь лезть не в свои дела, раз силенок не хватает? — глаза Мидаса зажглись золотым светом.

Охотник рассмеялся, чем показал Мидасу свою дерзость. Охотники все одинаковые… Наверное, только они могут смотреть смерти в лицо, смеясь. Нет у них страха или опасений. Ведь они всегда сражаются, как в последний раз, и делают это с радостью.

— Дам тебе один совет, — хмыкнул Эдвард. — Меня бояться тебе не стоит, это правда. А вот человека, если его еще можно так назвать, против кого ты кинул монетку, стоит, и очень. Скажу даже больше… Он заслужил свое уважение…

Хотя слова были вроде бы обычными, но Мидас понял, о чем говорит Эдвард.

— Заслужил?

Охотник кивнул.

— Не каждый может стать Великим, и не каждый может… Впрочем, не буду раскрывать все карты, так как это лишнее, — таинственно пожал плечами Эдвард. — Пусть будет для тебя сюрпризом. Мое дело — предостеречь тебя от последствий.

Мидас еще немного подумал, и тоже улыбнулся.

— Требую Администратора! — вдруг выкрикнул он, и помощник за его спиной тут же кивнул. — Этот человек нарушил мое личное пространство! Вышвырните его отсюда!

Это была обычная процедура в этом месте, которое не имело названия и, практически, не существовало. Для большинства жителей Многомерной Вселенной его не существовало. А по земным меркам можно было отнести к загородному клубу по интересам, куда пускали очень ограниченное количество разумных, и здесь, конечно, были определенные правила, которые соблюдать должен был даже Мидас.

Администратор явился мгновенно, не заставив себя долго ждать, и Мидас с радостью принялся наблюдать, как из его кабинета прямо сейчас вышвырнут этого Охотника.

— Господин Эдвард! Давно вас не видел! Прошу, пойдемте! Вы мешаете отдыхать господину Мидасу, — вежливо обратился к нему пожилой администратор в строгом черном костюме и в белых перчатках. — Могу предложить ваш любимый коктейль. За счет заведения, конечно же…

— Да-да, спасибо, я свои дела здесь закончил, — заулыбался Эдвард. — И спасибо за угощение!

Когда они покинули это место, то Мидас выругался. И тут облом… А ведь обычно они силу применяют, и других посетителей буквально за шкирку вышвыривают.

— Не переживайте, господин! — обратился к нему личный слуга и помощник этого места. — Я уверен, что господину Эдварду сейчас стыдно.

— Ага… конечно… Стыдно ему… — фыркнул Мидас, нахмурился, и неожиданно громко засмеялся. — Где Охотники, а где стыд?

* * *

Интересные дела происходят в последнее время, и события тоже такие же… Значит, Сара и Анна — прямые потомки Мидаса.

Если Орден Мидаса узнает, что кровь, которую они нашли, неразбавленная, а самая чистая, что только может быть, вот тогда будет весело. Интересно, насколько хорошо у них там сейчас идут дела? Смогут прорваться через Хранителей или нет? И как там Морана? Добралась уже до их золотых задниц? Даже в моем Ордене не так много людей, которые могут сделать это силой. А вот хитростью, думаю, да.

Вообще-то, я подкинул несколько «подарков» для Мидаса в момент нашей связи. Не ожидал он увидеть Охотника. И возможно, там сейчас даже самая настоящая война идет. Мои братья очень быстрые на реакцию, а я там столько своей энергии оставил, что они, как на маяк, слетятся туда без промедления.

Стыдно ли мне? Нет… Охотникам плевать, насколько силен их враг, и помощь своим лежит в самой основе нашего Ордена. Мы нарывались и на посильнее противников, и побеждали их. Думаю, что от такого они только будут рады. Есть еще Морана… Вот там все неоднозначно, очень даже. Она, насколько я знаю, не будет спешить. Ее атаки всегда коварны и обдуманы, и она любит бить в такие места, о которых ты и сам прежде не знал или не догадывался. И потом оказывается, что эти потери для тебя были очень важными. Впрочем, со мной однажды она доигралась до того, что потеряла своего сына. И будь она нормальной высшей сущностью, то должна была, по идее, затаить злобу, но вместо этого начала подкатывать ко мне.

Иногда мне кажется, что адекватных высших сущностей практически не бывает. Если ты слегка сумасшедший, то что выходит? Добро пожаловать в высшую лигу!

Ладно… Что-то я задумался, а ведь пора и дело делать.

Я уже час стою над близнецами и постепенно окутываю их своей энергией. Так, чтобы она не могла им навредить, но и в то же время, чтобы ее было достаточно для моих манипуляций. И судя по тому, что я вижу, у меня всё получается. Но точно я смогу сказать только тогда,