Книга Мой лучший друг – убийца - Альбина Иоакимовна Избекова

надо беречь.

Ухнул Васькин гранатомет, взметнулись вверх камни, содрогнулись скалы. Пулемет наверху резко замолк. Получай свое, козел бородатый! Резко стали наседать со всех сторон автоматные очереди. Пули рикошетили от камней, и сержант увидел, как осел за своим укрытием Васька, нелепо подогнул ногу и нехотя, будто думая, повалился на бок. «Что ты, друган!» — вскрикнул сержант и пополз в его сторону. Васька молчал. Его черные глаза были полуприкрыты, и Рыбкин услышал тихий стон. Живой! Он рванул камуфляжную куртку, ощупал Васькин «броник». Там было жарко. Пуля пробила пластину и застряла в области солнечного сплетения. Хорошо, не в сердце. Автоматная пуля «броник» не пробьет, только пулеметная или снайперская. Пулемет был уничтожен, значит, у «чехов» снайпер. Рыбкин стянул с Васи бронежилет, нащупал в своей «разгрузке» шприц промедола, воткнул его в Васькино плечо, перевязал рану бинтом и кинулся к камню. Очереди у него были неторопливые, короткие и верные. Рыбкин менял место своего расположения и вскоре узрел в ураганной пальбе одиночный отсвет огня.

Снайпер сидел довольно высоко, но если незаметно, не выдавая себя, подкрасться, его можно достать. «Ваньку! Ваньку! Ко мне!» — крикнул он бойцам, и вскорости из кустов выполз Иван — лицо черное от пыли, только синие глаза смотрят вопросительно. Рыбкин пояснил задачу. Воробушек молча пополз в кусты. Они его прикроют.

И тут сержант ощутил, что автоматные очереди поредели. Совершенно отчетливо стало слышно, как их треск удаляется куда-то влево, высоко в горы. Что это? Другое отделение поспешило к ним на подмогу? Молодцы! Сейчас дадут им прикурить! Настроение поднялось. Его очередь достала боевика, засевшего над ним. Рыбкин крутанулся к другому камню, поближе к снайперу. Так, Воробушек еще не дошел. К нему подтянулись остальные. Рыбкин прислушался: что-то не то. Высоко в горах отстреливался один автомат, это не подмога. Но кто это? Кто уводит «чехов» в горы? В следующую секунду разорвалась скала, на которой сидел снайпер. Боевики, видно, взвыли от их дерзости, очереди стали злее, но и ребята отстреливались, как надо. Теперь можно подняться ввысь, где был недавно снайпер, там чисто. Горы — вот что их сейчас спасет. «Наверх! Всем к Ваньке! Ползем к Ваньке!» — крикнул он в сторону ребят, кинулся к раненому Ваське и от камня к камню стал ползти с ним вверх. Надо успеть доползти раньше бандитов…

К нему откуда-то упал Петров. У него были безумные глаза. «Как ты?». «А?». «Тащи Ваську! А где Степка? Где Степка? Долбай трубой!» Денис куда-то махнул, но думать было некогда.

Клубилась пыль от выстрелов, рикошетили пули, но на все было начхать. Спасение — высота была рядом.

Они опередили «чехов» на несколько метров. Теперь они были хозяевами положения и полили сверху свинцовым ураганом. Вскоре внизу стало тихо. Ребята целы, только Ваньку зацепило осколком в руку. Не беда, до свадьбы заживет. Стало тихо и в горах.

«Степка там», — вдруг выдавил из себя Денис, опустив голову. «Как? Степка?» — встрепенулся Рыбкин, и сердце его пронзило: это он увел от них половину «чехов», это был его одинокий автомат. «Ах, Степка, вояка, ну ты даешь! Кто бы мог подумать! Ах, глупец, чертов вояка!» — пронеслось в голове, теплая волна обволокла сердце, и, с трудом сглотнув, он сказал: «Константинов за старшего! Мы с Денисом за Степкой!»

…Степка сидел, выглянув из маленькой ямы, глаза его удивленно всматривались куда-то вперед. Вязаная шапочка взлохматилась у виска от густой черной крови. В автомате торчал последний рожок…

Метрах в двадцати спиной к Степке лежали бородачи в камуфляжной форме.

«Вояка ты чертов, глупец ты, Степка, что наделал, а, что же ты каску-то скинул, а?!» — повторял бессвязно Рыбкин. Он понял, как перехитрил этих уверенных боевиков в их родных горах маленький Степка. Он спрятался в этой незаметной ямке под кустом, выждал, когда те пройдут, а потом расстрелял их сзади. И только один из них, последний в ряду, полуобернувшись, успел нажать на спусковой крючок. Он и был Степкиной смертью…

Денис стянул с себя куртку, положил на него Степку и легко поднял на руки. На его широкой груди шмякнулись друг о дружку автоматные рожки. Рыбкин невольно посчитал: «Шесть». «Шесть?!» — дошло до него. Он вгляделся в лицо Дениса, но кроме беспредельного ужаса ничего на нем не увидел.

Дом у дороги

Это только для горожанина покупка хлеба — ничем не примечательное событие: заскочил по дороге с работы в ближайший магазинчик или отправил туда своего отпрыска, если нет привычного продукта под рукой, — вот и вся проблема. Для деревенского же жителя покупка хлеба — приятный ежедневный ритуал. Выстаивая в очереди, он успеет всех оглядеть на предмет новой обновы, что тоже немаловажное событие в наше время в деревне. Еще он определит по внешнему виду — здоров ли тот или иной односельчанин и что сказал по этому поводу врач, услышит подробный ответ, а также все последние новости, начиная от мировых и заканчивая тем, кто к кому в село приехал, надолго ли и вообще зачем.

В этой очереди муссируются не только подобные темы. Все знают образ жизни каждого из селян, его характер, привычки. Покупка в магазине для деревенских жителей — пища для ума, обмен мнениями, тусовка и своеобразный, негласный, если хотите, клуб.

Два года назад в этой очереди в магазине села Шея, что расположено в ста километрах от райцентра Сунтар, все обостреннее стала муссироваться тема малолетнего сына Поповых (фамилия и имена далее изменены. — Авт.). Последние жили у дороги на краю этого довольно большого села примерно в четыреста дворов и не так давно переехали в другое село Кутану, что в двадцати километрах от Шеи.

Поповы, как и их дом у дороги, жили особняком и считались на селе не очень авторитетной семьей ввиду своей особой тяги к выпивке. Глава семьи когда-то отсидел за хулиганку, не работал, что в селе, конечно, не новость. Главное, что этот сорокалетний мужчина, назовем его Иван, не работал и дома, валяясь перед телевизором, в каком бы состоянии он ни был, ибо работящего мужика видно издалека. И двор у него не такой унылый и запущенный, как у Ивана. И не только редкая, растущая только потому, что так летом надо, картошка оживляет запустение, а и многое другое есть во дворе у доброго мужика: солидная поленница дров, теплица; хрюкающий в углу двора поросенок; да и изгородь, скособоченная, не валится от ветхости, а трава не растет так вольно, так как мужик шевелится, топчет ее, делает что-то по