Книга Апокалипсис 1920 - Вика Вокс

так, прежде чем я отправлю тебя на место работы, мне хотелось бы задать тебе всего два вопроса. Ты действительно Романов?

— Да.

— Ничего себе, хорошо. И второй, чуть менее важный. Вы же с Марией не заодно, правда?

— Нет.

— Славно. Я узнал всё, что хотел и очень тобой доволен. А теперь развернись.

Я подчинился и увидел на стене позади себя разлом, ведущий в холл какого-то шикарного здания.

— Тебе туда. Мой администратор тебя встретит и всё покажет. А теперь иди, сегодня же приступишь к работе.

Пожав плечами, я шагнул в пролом и оказался в не столь уж мрачном месте, каким были подвалы гостиницы "Крым". В отличии от полутёмных подземелий здесь было довольно светло и просторно. Кроме того, антураж был практически царский: резная лепнина на стенах, тяжёлые тюли, мебель из чёрного лакированного дерева, и мраморный пол. На него, к слову, я и приземлился.

А когда поднялся, передо мной уже стоял ящур в очках и с деревянным планшетом в руках. Он помог мне подняться и, шипя, проговорил:

— Добро пожаловать в "Ад"!

— В "Аду" довольно славно. — отметил я.

— Это пока дело не дойдёт до местных развлечений. Проследуй за мной, я тебе всё покажу. — он развернулся и махнул рукой, подзывая за собой.

Я последовал за его длинным зелёным хвостом по блестящему полу. Мы проходили шикарные лестницы, просторные галереи и бальные залы. Пока, наконец, не пришли в большой холл, обустроенный под ресторан. Здесь располагалась небольшая сцена и значительном количестве были разбросаны столики, огороженные друг от друга высокими перегородками. Видимо, чтобы гости не мешали друг другу, во время "адских развлечений".

— Вот сюда ты будешь выходить, чтобы развлекать людей. У нас есть и другие обеденные залы, но этот специально для таких как ты. — сказал хладнокровный, слегка притопнув своей массивной лапой.

— Есть ещё залы? Насколько же большое это здание?

— Очень большое.

— В Москве такое не спрятать, да?

— В "Аду" возможно всё.

— А где конкретно этот самый "Ад"?

— А зачем тебе это знать?

— Вдруг я захочу прогуляться и купить себе чего-нибудь? Не буду же я каждый раз через нору пробираться в Москву.

— Ты вряд ли здесь что-то купишь. Для этого надо бы знать мандаринский.

— Так мы в Китае?

— В Шанхае. Столице европейской интервенции, а по совместительству контрабандистской Мекке. Клиенты у нас, в основном, с Родины, но, знаешь, здесь всё равно ни у кого не возникает вопросов к нашему бизнесу. Всем просто плевать. У них страна разваливается, коррупция кругом.

— У нас, вообще-то тоже.

Мы молча многозначительно переглянулись и, затем. как ни в чём не бывало, отправились дальше. Ящер кратко продемонстрировал мне общую для всех развлекателей гримёрку, а затем провёл в более скромные помещения на чердаке сего шикарного дома. Там, плотным рядком, располагались комнаты прислуги, одну из которых выделили мне.

— Тут у тебя большая кровать, тумбочка, да стул. Разве что-то ещё нужно?

— Да, не помешала бы ванная и ещё…

— Это был риторический вопрос. Ты же не на курорте. Баня для всех общая, в подвале. Банные процедуры обязательны и проходят раз в два дня. Там же, рядом, можно постирать свои тряпки в тазике. Туалет у вас всех на этаже.

— Ну, в целом, не дурно.

— Ещё бы! Ты, главное, запомни, что клиенты сюда приходят расслабиться, чего-нибудь выпить и выкурить. Кого-нибудь подцепить за звонкую монету. Лучше ничего лишнего им не говори и никуда свой лисий нос не суй. Оставь всё как есть, и тогда себе и нам врагов не наживёшь. Ясно?

— Вполне.

— Что же, тогда располагайся. Твоя униформа в тумбочке. Рабочий день весь вечер и всю ночь, днём можешь поспать. Но, разумеется, не сегодня. Сегодня готовься. Ну всё, будут вопросы, подойди в мой кабинет. Или сразу к боссу, он тут частенько бывает. — ящер похлопал меня по плечу и вышел прочь.

Я затворил за ним дверь и стал готовиться к тому, чтобы превратить эту комнату в свой оперативный штаб. Мы обговорили с Йозефом, что тот сначала проникнет сюда под видом клиента, а затем ускользнёт наружу, чтобы организовать наблюдательный пункт вне здания. Мне крайне повезло, что в моей комнате было довольно большое окно, обладавшее также небольшой площадкой с внешней стороны крыши, что превращало его в очень удобное место для связи.

Да, учитывая умения нашего врага, я не смогу просто сказать словами своему напарнику всё то, что смогу узнать. Однако, мы предусмотрели какой-то такой исход. А потому л стал готовить себе "аппарат связи". Он представлял из себя масляную лампу, которой я мог бы передавать сигналы морзянкой в ночи. И снятые с ветхих подушек наволочки, которые выступали в качестве эрзац-заменителя флажков семафоров.

На другой стороне улицы я наблюдал удобное место на крыше соседнего здания, где мог бы остаться Йозеф. Но прежде всего, мне было необходимо в целом указать товарищу своё местоположение. Для этого я повязал одну из наволочек на ручку оконной рамы, в надежде на то, что мой друг сможет заметить их с улицы. Рано или поздно он должен был бы.

Затем мне оставалось только переодеться и приготовиться к тому, что придётся терпеть множество отвратительных людей много вечеров подряд. Чёрт, надеюсь всё пройдёт гладко, а не как это бывает обычно…

Печать вторая — Феликс — Банальное зло

Две недели каторжных выступлений пролетели практически незаметно. Весь вечер и всю ночь я не сходил с помоста, голося и свои стихи, и все те чужие, которые помнил наизусть. Затем, с ломотой в ногах и гадким привкусом гари на языке, я забирался в свою комнату, полнившуюся клопами, и засыпал, чтобы вновь повторить цикл унижения.

Унижения не из-за той гадости и мерзости, что творилась вокруг и происходила со мной тогда, когда сходил со сцены. Нет, это было что-то к чему человек может привыкнуть. Утопить в себе, под чувством долга перед страной и товарищем. Унизительно было то, что в этом месте всё было пропитано той самой атмосферой, что царила во времена правления императора.

К людям здесь относились исключительно потребительски, как к вещам. Их использовали по прихоти и исключительно ради возвышения собственного эго. Из работников этого заведения не пытались выжать выгоду или что-то получить, нет, их использовали, как когда-то использовали холопов, просто для поддержания осознания того, что существуют индивиды второго сорта, которые будут повиноваться тебе просто по праву рождения. Это особое чувство собственности, которое смешано с ощущением собственной исключительности.

Конечно, не все