Книга Джони, оу-е! Или назад в СССР - Михаил Васильевич Шелест

такие закрома…

Мишкин отец покачал головой.

— Он нам нужен, Василий Михайлович. Берём в долю?

— Нам? — удивился «будущий бизнес партнёр». — В долю? Мы, что, банда?

Он снисходительно улыбнулся уголками губ.

— Мы — партнёры по бизнесу.

— О, как! И какой же бизнес мы станем, э-э-э, развивать.

— Начитанный дядька, — подумал я. — А всего лишь простой сварщик. Или радист? Ну, точно, высшего образования у него нет. А рассуждает, как… Здраво рассуждает. Вот они лучшие кадры СССР! Золотой фонд на котором страна продержится до двадцатых годов третьего тысячелетия! Средний класс! Какой,нахрен, средний класс? Элита!

— Примочки. Кроме этой, будем и другие звукоимитаторы делать. Музыкантам нравится со звуком экспериментировать. Каждый ищет своё звучание инструмента. Сейчас это тренд в зарубежной эстраде. А наши им подражают, значит спрос ожидается сумасшедшим.

— Тренд? Это что такое? Я английский знаю чуть-чуть — радист ведь — но такого не помню.

— Тренд — направление развития.

— В журнале вычитал? Заграничном?

— Угу.

— Брат перевёл?

— Сам чуть-чуть. Со словарём. Интересно было, что там написано, вот иперевёл. Брат поправил.

Василий Михайлович, покрутил головой и философски заметил.

— Охота пуще неволи.

Потом посмотрел на меня и с сомнением продожил:

— Бизнес — дело серьёзное. Надо вкладывать средства: финансы, труд. Муторно это и затратно. Тренд трендом, но надолго тебя хватит? Твоего задора и интереса? Молодость ветрена, а я уже не молод.

— Молодость изобретательна. А меня, я уже сказал, творчество не интересует. Меня интересуют деньги.

Василий Михайлович вздохнул.

— Кого они не интересуют? Удивительно, что ты озадачился зарабатыванием денег, а не твой старший брат. Тебе точно столько де лет, как и моему Мишке?

— Я шестьдесят первого года рождения и учусь с ним в одном классе.

— Это понятно…

Он почесал затылок.

— В конце концов, что я теряю. Обещал помочь — помогу, а там видно будет. Эту штуку ещё ведь продать надо суметь. Главное в бизнесе, знаешь что?

— Что?

— Умение продать. Я вот продать что-то точно не сумею.

— Ни фига себе! — подумал я и спросил: — Почему?

— Стыдно этим заниматься. Телевизоры иногда кому-нибудь чиню, а деньги взять стыдно, — признался он.

— Ничего, мне не стыдно и я знаю, как продать. Мне кажется, что знаю, — поправил себя я, увидев недоверчиво-снисходительную улыбку.

— Ну… Пробуй. Ты же не украл это, — он показал на прибор, а сделал. А сделанное своим трудом, всё-таки, не зазорно продать.

— Сделаем, — поправил я его. — Не кажи гоп, покуда не перескочил. От вас сейчас зависит внешний облик нашего товара. Обёртка, так сказать.

— Да-а-а… Сказать, что я удивлён нашей беседой — не сказать ничего. Попробуем сделать обёртку привлекательной. Но медь всё-таки надо красить. На горячую. Есть на Фарфоровом заводе краска — то ли глазурь то ли эмаль — Можно ею попробовать.

— Глазурь, скорее всего. Эмалью фарфор не покрывают, вроде.

_ И тем и тем покрывают. К нам в баню ходят мужики с Фарфорового завода. Он разговаривали. А я слушал. Интересно мне про краски слушать. А любопытство не порок, говорят. Так вот они именно про эмаль жаропрочную говорили. Да и другие краски у них могут подойти для твоего, э-э-э, нашего изделия. Есть — под любой металл. Да не простой, а с перламутром. Представь, если такой прибор покрыть золотой перламутровой краской. На сцене смотрелось бы красиво.

— А ведь она ещё и прочная, — задумчиво произнёс я. — Но дорогая, наверное?

Я удручённо покачал головой из стороны в сторону. Василий Михайлович скривился.

— У них столько на брак списывается. Не видишь, сколько они на нашу свалку вывозят? Так это ещё она закрыта. Основной брак они на Горностаевский полигон везут. Им списать пару килограмм

— раз плюнуть, а нам много и не надо. Договориться?

— Так может они его нам и обожгут?

— Сам обожгу. Делов-то… кирпичи огнеупорные есть, трубу подведу. Горелку поставил и нагнал нужную температуру. А по цвету раскалённого металла я тебе градусы скажу с погрешностью в десятку. Хотя у котловиков можно прибор скомуниздить. Э-э-э, извиняюсь, позаимствовать. Мы чужое не присваиваем, а если и берём, то с отдачей.

Я пожал плечами и развёл руки. Дескать, что тут ещё можно добавить?

Готовый 'Фуз’я увидел через два дня. Регуляторы имели чёрные эбонитовые головки. Сама коробка, окрашенная в бордово-красный цвет, переливалась перламутром.

— Охренеть, — только и смог выговорить я.

Василий Михайлович и сам сиял от удовольствия.

— Спасибо, Евгений. Я получил от этой работы истиное наслаждение.

— Думаю, когда вы получите за неё достойные деньги, вам станет вдвойне приятнее.

Мишкин отец хмыкнул. Он зашёл к нам домой вечером в понедельник. Ради «бизнеса» ему пришлось выйти на работу в воскресенье. Сегодня в понедельник он собрал «машинку» и даже, говорит, опробовал с помощью той же радиоточки.

— А я гитару со звукоснимателем раздобыл, — сообщил я.

* * *

Гитару мне выдали в музыкальной школе, когда я продемонстрировал им свои навыки. Многого эти мои пальцы не умели, но простые аккорды без «баре» зажимали. А ведь есть аккорды, извлекаемые из гитары при зажатии одной или двух струн. Вот я и сыграл преподавателю «Дом восходящего солнца», когда он спросил меня, что я умею. Повторным перебором сыграл. Корявенько сыграл, но ещё и спел по-английски. Вроде получилось неплохо. Голос у Женьки был сипловатый и ноты держал плохо, но при некоторой компрессии гортани песню я вытянул даже в самых высоких местах.

Потом я показал основную тему песни «Отель Калифорния», выдав её за собственное сочинение, и преподаватель, что называется «поплыл». Рассыпаясь дифирамбами он прогнал меня по нотной грамоте. Тут я не поддался желанию получить сразу красный диплом об окончании музыкальной школы, «сознался», что «нот не знаю совсем».

— Вы меня не выгоните? — «сюродствовал» я, потупив бесстыжие глаза.

— Мы тебя научим, — радостно возопил преподаватель.

Он был молод и амбициозен, а тут ему в руки попался не ограненный алмаз. И он его собирался огранить и отшлифовать и потом выставлять на всеобщее обозрение.

— Где ты учился играть? — наконец спросил преподаватель.

— У старших ребят во дворе гитара есть. Они учили.

— А у тебя дома есть гитара?

— Нету. Но мама обещала купить. Если у меня пятёрки будут.

—