Книга Грани II - Валентин АТ Дмитриев

что искала. Подвеска на золотой цепи, что находился за пазухой у знаменосца. Подняв её так, чтобы парень увидел это, девушка сказала:

- Я её сохраню. Прощай, - она провела пальцами по щеке раненого, выдернула из ножен кинжал. Слабый кивок был ей разрешением, и незнакомка точным движением вогнала его прямо в сердце. Так же, как я выстрелил во Фрези. Молниеносное воспоминание прошило меня, стряхнув странное оцепенение. Не собираясь больше оставаться на этом жутком поле, я протянул ей руку и повёл к коню. Пусть наступает ночь, по лесной дороге мы успеем вернуться к роднику, где была моя последняя стоянка, а там видно будет.

В лесу мне удалось подстрелить выскочившего прямо из-под ног барсука, и теперь мясо аппетитно шипело, роняя прозрачные капли на угли у края огня. Жирный, зараза, значит и правда лето на исходе.

- Почти готово. Ты есть будешь? - я не хотел сейчас расспрашивать её ни о чём, хотя к концу первого дня на другой стороне - какой, кстати, игде? - вопросов накопилась уйма.

Терви коротко перевела взгляд на меня, потом вновь уставилась в пустоту. Я пожал плечами и разложил на листе лопуха куски свежатины, отделив половину. С нарочной неохотой Терви придвинулась ближе, она проголодалась не меньше меня - на лошади у неё с собой не было ничего, никаких запасов. Наверное, жилые места рядом, не станут такие войска шататься где-то далеко. Снабжение, тылы, всё это обязательно есть. Здесь вам не там, и с самолёта вагон продовольствия со снаряжением не сбросишь в любой точке мира.

- Терви, ты, наверное, понимаешь, что я не отсюда, издалека. Может просветишь меня, что тут происходит?

Она дёрнула плечами и снова отодвинулась. Ночь обещала быть прохладной. Придётся что-то думать с костром. В конце концов я догадался нажечь побольше углей, отодвинуть их в сторону и накидать лапника, который нарубил в зарослях можжевельника.

- Иди сюда, - я показал на груду веток. - Иначе ночью околеешь.

Я не удивился, когда она удостоила меня единственного расплывчатого взгляда. Ну как хочет, заставлять не буду. Но всего через полчаса она всё-таки подобралась ко мне, я обхватил её полой куртки, снизу шло тепло от прогретой земли, в общем, до утра мы дотянули, но утром...

Бок ощутимо холодило. Наверное, это садилась роса. Я повернулся. На меня с застывшей усмешкой смотрели несколько откровенно бандитских морд. В руках самострелы, а немного поодаль виднелись плотно увязанные тючки кольчуг, частей доспехов и прочего снаряжения. Явно награбленного в десятке вёрст отсюда, на поле битвы. Мародёры. А где Терви?

Её держал за связанные руки ещё один хмырь. Он же и сказал:

- Не дёргайся. Ты нам без надобности. А вот она пригодится.

В правый бок, на котором я сейчас лежал, упирался пистолет. Пола куртки скрыла его от ненужных взглядов.

- Ну так может и я на что сгожусь, - я попытался ухмыльнуться. Они загоготали. Я вскинулся с переворотом в сторону, впустую лязгнули самострелы, пробив слежавшийся лапник. Четыре выстрела, четыре тела. Один наповал, трое корчатся. Пятый, который держал Терви, замер с открытым ртом. Она, кстати, тоже.

- Отпусти.

Он бросил верёвку, девушка сразу отбежала. По штанам мародёра расплывалось большое мокрое пятно. Терви подобрала пальцами нож, выпавший из рук убитого мародёра, распустила путы... и через секунду с разворота наискось всадила полторы ладони стали в подбородок этому пятому. Потом быстро добила остальных. Я только крякнул. Боевая барышня.

- И часто так у вас? - я кивнул на тела мародёров.

- В ушах звенит... - прошипела она, мотая головой. - Это просто кто-то из ближних деревень. В хозяйстве всё пригодится.

Глава 16

г. Степногорск, сентябрь 20.. г.

Капитан Свиридов.

- На настоящий момент все свидетельские показания сводятся к одному. Неподалёку от места происшествия видели странно одетую девушку. То ли в какое-то домотканое платье, то ли в современную реконструкцию. На Газзаводе первыми её присутствие учуяли собаки, из-за чего её и заметили. Хозяева выходили посмотреть, на кого те так заходятся. Пёс Петрова, это тот, первый, вообще до сих пор домой не вернулся. Вобщем, шесть человек сейчас уверены, что опознали бы. Но фоторобот составить не получается: лица толком никто не видел. Сумерки. Первый свидетель готов опознать по видеозаписи, он бывший снайпер, привык замечать особенности движения. Но в этом районе камер почти нет, - пожал плечами капитан.

- Дело ясное, что дело тёмное, - начальник отдела, подполковник Крашенинников, постучал по столу ручкой. - Как думаешь, кем она вообще может быть?

- Я точно знаю, кем она не может быть, - на полном серьёзе сказал Свиридов. - Человеком. В смысле, обычным человеком.

Всего лишь несколько лет назад такая фраза в лучшем случае заставила бы коллег капитана покрутить пальцем у виска и ехидно хмыкнуть. Но годы, проведённые по соседству с Зоной, отучили от поспешных выводов. Среди нынешних сотрудников следственного управления были двое помеченных "чёрной водой" и один вернувшийся из Зоны сталкер, в прошлом рядовой ППСник. Все трое использовали в работе свои способности.

- Фёдор Александрович, у меня есть один знакомый, он ещё до того в местном филиале ФСБ работал. Когда Зона случилась, его скоро в Москву перевели. Участвовал в разработке какого-то мутного дела, которое то ли закрылось, то ли просто пшиком вышло. Но истоки были у нас. Помните дом-призрак на Станиславского? Нюхом чую, есть тут связь. Он, может, подскажет что-нибудь?

Крашенинников усомнился:

- Не забурел он там в Москве?

- Нет, мы связь до сих пор поддерживаем. Я прямо сейчас попробую с ним связаться.

- Давай.

Вернувшись в кабинет, Свиридов написал короткое безобидное письмо, прикрепив к нему поздравительную картинку с зашифрованным в ней истинным сообщением. Пока он приводил в порядок накопившиеся документы по делу, пришёл ответ.

- Вот даже как... - капитан покачал головой, распечатал текст и поспешил к Крашенинникову. Тот несколько раз перечитал, внимательно посмотрел на следователя:

- Хорошая у тебя чуйка, Семён. Они как раз сами собираются к нам. Сверху хвосты накрутили. Только где теперь искать этого Водопьянова и его компанию? Ты же знаешь, что в Зоне творилось вокруг них. Как говорит иногда моя дочурка, лютый, леденящий душу пиздец.

- Что, прямо так и говорит?

- Открытым текстом нет, но