Книга Люди этого часа - Север Феликсович Гансовский

в сторону и сплевывает.

Ну скажи, отказываешься или что?.. Струсил, да?

Б е л о в. Я только раз в жизни своей струсил. (Трет лоб, потом встряхивает головой.) Из-за этого и пропадаю.

С т а р ш и н а. Не тужи. Только меня слушай, и будет порядок. В Синюхине я все устрою. А насчет того, что только раз струсил, так и раза довольно.

Б е л о в (громко). Молчи! Понял?! (Внезапно остывает.) И сала дай мне кусок. Сам жрешь целый день, совести нету.

С т а р ш и н а. Насчет совести ты тоже не заговаривайся. Подумаешь, честный. Мне слово сказать, ты и сгорел. Забыл про третий батальон, а? (Смотрит влево.) Тихо!.. Идут уже наши. Все.

Тотчас входит, прихрамывая,  л е й т е н а н т. С ним — В а н я, Н и н а, Е в с е е в, К л е п и к о в, Р а з у в а е в, Т и щ е н к о. Тут же — Н и к о л а й  и  М и ш а. Все проходят в подвал. С т а р ш и н а  и  Б е л о в  следуют за ними.

Л е й т е н а н т. Свет давайте. У кого провод?

К л е п и к о в. Есть. Сейчас. (Зажигает кусок телефонного провода.)

В подвале становится светло. Здесь, видимо, какое-то время укрывались от обстрела местные жители. Есть стол, скамья.

Л е й т е н а н т. Так… Останавливаемся здесь. (Мгновение думает, нахмурив брови, сосредоточиваясь.) Печку можно затопить, только винтовки к огню не ставить. (Осматривается, подходит к столу, вынимает из планшета карту, раскладывает. Садится и поворачивается к Ване.) Значит, противник занял Березовку?

С т а р ш и н а (лезет вперед.) Товарищ лейтенант, вот сала съешьте. Раздобыл.

Л е й т е н а н т. Что?.. Сало?.. Хорошо. (Ест сало, глядя в карту.) Вчера они вошли в деревню?

В а н я. Ага. Вчера.

С т а р ш и н а. Хлеба возьмите, товарищ лейтенант. (Подает хлеб.)

Л е й т е н а н т (отмечает на карте; Ване). Слушай, как тебя… Какая часть вошла, пехота? Или танки тоже были?

В а н я. Да, танков много.

Л е й т е н а н т. Сколько?

В а н я. Много. Я не считал… И вот еще что, товарищ командир. Возле деревни много наших убитых лежит. У кузницы, над рекой. Там бомбежка сильная была. И ружья валяются. Два таких длинных, вроде противотанковых… Может, вернуться, принести?

Л е й т е н а н т (качает головой). Не выйдет. Раз деревню заняли, значит, они боевое охранение выставили. Не подойдешь. (Смотрит на сало у себя в руке.) Это что за сало? Кто принес?

С т а р ш и н а. Я принес, товарищ лейтенант. В доме брошенном на столе лежало.

Л е й т е н а н т. А почему не на всех? (Кладет сало на стол.)

С т а р ш и н а. Как не на всех? Вот как раз режу. (Вынимает сало из кармана, начинает резать.)

Л е й т е н а н т. Для группы Смирнова оставь… Бирюков!

Н и к о л а й. Я.

Л е й т е н а н т. Заняли окоп возле гаража? Пулемет замаскировали?

Н и к о л а й. Замаскировали. И противотанковые щели ребята роют.

Л е й т е н а н т. Иди к ним. Сало возьми… Скажешь, я приду. И часового выставьте на развилке. (Углубляется в карту.)

С т а р ш и н а (разрезал сало). Ну налетай, ребята!

Все, за исключением Миши, берут сало. Н и к о л а й  тоже берет и уходит. Пауза.

Т и щ е н к о (Ване). Значит, ты сам видел немцев? Близко?

В а н я. Ага. Близко.

Т и щ е н к о. Какие они?

В а н я. Не знаю. В деревню вошли, шапки всех заставили снимать.

Н и н а (звенящим голосом). Зачем? Чтоб кланялись им?

В а н я. Нет. Смотрели, кто острижен наголо. Красноармейцев то есть искали. Одного нашли и сразу увели. Взяли.

Б е л о в. И что с ним потом?

В а н я. Не знаю. Я убежал. Вот к вам пришел.

Все смотрят на Ваню. Старшина смотрит на Белова.

С т а р ш и н а (откашливается). Печку, что ли, затопить? И дрова есть. (Принимается проворно растапливать печку.)

Е в с е е в. Ох, спать охота! (Клепикову, продолжая разговор.) Так вот я тебе говорю на своем собственном факте. В снаряде бронебойную головку заменяли осколочной и стреляли по пехоте. (Осматривается, ища, где бы прилечь.)

К л е п и к о в. А полезет осколочная в снаряд?

Е в с е е в. Я тебе доказываю, у меня факт был. Нажали — и полезла. (Кладет себе под голову вещмешок и засыпает.)

К л е п и к о в (садится). Да, те ПТР жалко. (Ване.) Противотанковые ружья. У меня вот четыре патрона есть… Ты садись, отдыхай. Теперь уж будешь с нами.

В а н я (садится). А немцы злые. Холодно им. Прыгают.

Все, кроме лейтенанта, устраиваются отдыхать. Тищенко пристально смотрит на огонек горящего провода, задумывается. Белов садится поодаль от других. Нина садится рядом с Мишей.

Н и н а (после длительной паузы, тихо, Мише). Ты почему сало не ел?

М и ш а. Так. Не хочу.

Н и н а. Я твою долю взяла. На.

М и ш а. Не надо.

Н и н а. Нет съешь.

М и ш а. Отстань.

Н и н а. Приказываешь отстать?

М и ш а. Нет, не приказываю.

Н и н а. Просишь?

М и ш а. Опять ты начинаешь. И не приказываю и не прошу. (Смотрит на нее.) Какая ты странная. Неужели не понимаешь, что можно и не приказывать и не просить? А просто так.

Н и н а. Ой, какая я странная! Это вы все, студенты, странные, гордые такие (Вдруг обнимает его за плечи.) Слушай, у тебя девушка была когда-нибудь?

М и ш а (отталкивает ее). Ну что ты! Зачем?

Н и н а. Тебе неприятно?

М и ш а. Неприятно.

Н и н а. Ну да! А по-моему, я тебе нравлюсь. Скажешь, неправда?

М и ш а. Неправда.

Н и н а. Врешь.

М и ш а. Вру. Но при чем тут это? Ты что, не понимаешь, какое положение? Нашла время.

Н и н а. А оно у нас еще будет?

М и ш а. Что?

Н и н а. Время.

Пауза.

Эх, Мишенька! (Поворачивается ко всем.) Ну что вы, мужчины, замолчали? Все-таки мы еще живые, а?

Т и щ е н к о (откашливается). Конечно. Потому что… Одним словом, верно. (Надевает очки, достает записную книжку и принимается что-то записывать.)

Р а з у в а е в. Да-а… (Вынимает из кармана фотографии, смотрит сам и показывает Клепикову.) Вот смотри… Тут она, видишь, на улице. Здесь на лыжах, на прогулке. Тут вот на школьном вечере. Хорошая девушка, да?

К л е п и к о в (зевает). Ничего. Подходящая.

Старшина растопил печку, садится рядом с Ниной.

С т а р ш и н а. Ну давай грейся. (Как бы невзначай обнимает Нину.) Двигайся.

Н и н а (сбрасывает его руку). Полегче. (Встает, пересаживается по другую сторону от Миши.) Ух, хорошо! (Трет руки перед огнем, потом снимает сапоги и греет ноги.) Чулочки у меня розовые дома остались, загляденье. (Мише.) Одобряешь розовые чулки?

М и ш а. Слушай, Нина…

Н и н а (греет ноги). Ну?

М и ш а. Чего ты всегда свои ноги выставляешь?

Н и н а. Ноги?.. Потому что они у меня есть.

М и ш а. Ну и что? У меня тоже есть ноги.

Н и н а (фыркает). Сравнил! (Встает в чулках на пол.) Старшина, нравятся тебе мои ноги? Вставай, спляшем что-нибудь. Полечку или падекатр.

К л е п и к о в (восхищенно). Во дает!

С т а р ш и н а. Сплясал бы я с тобой по-другому.

Н и н а. А по-какому?

С т а р ш и н а. Ну как с вашим братом, с девчонками, пляшут.

Н и н а. А как с нашим братом пляшут?

С т а р ш и н а. С тобой связываться. Иди сюда. (Тянется к ней.) Погрею.

Н и н а (увертывается). Не спеши. Согреешься утром. Когда танки пойдут.

С т а р ш и н а. Да-а, танки-то пойдут из Березовки. (Мрачнеет, встает, подходит к лейтенанту, который что-то считает над картой.) Слышишь, товарищ лейтенант, может, пойдем уже, а? Особенно рассиживаться некогда, отрежут. Пора уже на