Книга Гурджиев. Учитель в жизни - Чеслав Чехович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На следующее утро я и Алексей М., вооружившись кузнечными молотами, по очереди атаковали валун. Нужно добавить, что Алексей учился в кузнице несколькими годами ранее и выглядел настоящим камнетесом. Что же до меня, то доказывать свою физическую силу мне не было необходимости: я был школьным чемпионом по борьбе и победителем нескольких гребных гонок. Позже, во время работы борцом в цирке в Константинополе, афиши сделали из меня университетского чемпиона Польши по борьбе. Одним словом, мы считали себя непобедимыми в дроблении камней.
Одиннадцать утра, грохот наших кувалд раздается уже три часа, когда по определенным признакам появление Гурджиева становится неизбежным. Мы бьем еще сильнее!
Через несколько минут мы видим приближающийся со стороны шато знакомый силуэт Георгия Ивановича. Он идет по тропинке сюда, где мы яростно сражаемся с непобедимым врагом.
Он подходит к нам, отвечает на наши приветствия, и спокойно спрашивает: «Почему вы так сильно бьете этот несчастный камень?»
«Его невозможно разбить, Георгий Иванович. Он сопротивляется всем нашим ударам уже три часа».
«Невозможно? Давайте посмотрим, кто слабее – камень или человек».
Он подходит к валуну и осматривает его. «Переверните его», – говорит он.
«Какой стороной, Георгий Иванович?»
«Не имеет значения, просто поверните его».
Он пристально смотрит на него. «Переверните его еще раз».
Он смотрит на камень в третий раз. «Еще раз, на эту сторону».
Рассмотрев камень со всех сторон, он заставляет нас повернуть его последний раз так, чтобы указанная им точка оказалась наверху. После он произносит: «Теперь расклинивайте».
Движением плеча Георгий Иванович позволяет пиджаку соскользнуть в траву. Потом он возвращается к нам, берет молот и выбирает подходящее место.
Мы с Алексеем понимающе переглядываемся. Каждый из нас читает выражение неописуемой радости на лице другого, будто говорящей: «Ну, пусть попробует. И увидит».
Гурджиев делает несколько движений, пробуя надежность хватки. Затем…взмах в воздухе, и характерный звук – трещина!
И перед нами уже два камня.
«Поверните немного этот. Хватит. Расклинивайте».
Треск. Три камня.
«Поверните другой».
Треск. Четыре.
Он возвращает нам молот. «Продолжайте. Когда одной силы недостаточно, вы должны найти творческий подход».
С этими словами Георгий Иванович надевает свой пиджак и уходит. Мы долго смотрим на него, разрываясь между замешательством и восхищением.
Невозможно отрицать – наше тщеславие в очередной раз получило могучий удар.
Секрет турецкой бани
Я уже говорил, что в Приоре мы переделывали под баню старую кладовую, вырытую в холме. Гурджиев сам руководил постройкой, а также непосредственно принимал участие в работе.
Вход в баню служил раздевалкой и местом для отдыха, в соседних помещениях располагались душевые со скамейками и массажными столами, а также парная. Снаружи покрытый землей и мхом вход в баню напоминал зев пещеры, а чуть поодаль притаился небольшой бассейн для купания. Погружение в его ледяную воду перед отдыхом служило завершающим этапом банной церемонии.
В дальнем конце раздевалки находилась своеобразная большая печь, наполненная камнями, от которой в парилку шли трубы. Чтобы получить волну пара, нужно было лишь открыть заслонку печи и вылить на раскаленные камни ковш воды. Двух больших ковшей воды, вылитых через пять минут один за другим, было достаточно, чтобы нагреть комнату и наполнить ее клубами пара, в котором невозможно было разглядеть человека, сидящего дальше метра. В парилке, как и во многих турецких банях, располагались последовательные полки полметра высотой и достаточно широкие для того, чтобы удобно лечь и свободно переворачиваться. На самом верхнем ярусе жара стояла почти непереносимая.
Указанная система производила очень горячий и влажный пар, но все же не удовлетворяла Георгия Ивановича. Он хотел не одну, а несколько смежных комнат, как в известных ему восточных хамамах, в которых с повышением температуры воздух становился все суше. Он уже говорил о новых раскопках. Однако уже почти наступила зима, а поскольку не было и речи начинать работу в неподходящий для этого сезон, нашей небольшой команде необходимо было найти временное решение.
«Вы непременно должны найти способ, – сказал он нам, – одновременно получать в том же самом помещении очень горячий сухой воздух после насыщенного влагой, который есть у нас сейчас». Будто найти квадратуру круга – задача казалась нелепой до невозможности. Тем не менее, мы взялись за эту работу и меньше чем за две недели получили желанное чудо.
Первое посещение оказалось незабываемым. Все завсегдатаи турецкой бани заняли свои места на полках и кто-то, по указанию Гурджиева, вылил два или три ковша воды на камни. Обильные клубы пара наполнили комнату, но, таинственным образом, никак не поднимались выше второго ряда. Вместо этого они все плотнее клубились плотной завесой облаков. Таким образом, сидящие на верхних рядах могли оставаться в горячем сухом воздухе, или спуститься в клубившееся перед ними облако пара.
Этот феномен сильно смущал наших старших. Мы наслаждались их удивлением, а Гурджиев только улыбался и ничего не говорил. Несколько инженеров и ученых, побывавших в Приоре, осторожно просили меня раскрыть секрет. Конечно, я притворялся, что ничего не знаю.
На самом деле столь «чудесного» результата добился снова Гурджиев. Вначале я должен пояснить, что полки построили так, что только самая верхняя касалась стены. Нижние ряды постепенно удалялись от нее, оставляя внизу большое пустое пространство. Здесь Гурджиев велел нам установить очень мощную печь, обеспечивавшую нужное распределение тепла через вертикальные воздуховоды. Пока все мы находились в раздевалке, Гурджиев подавал мне незаметный знак зайти в парилку через секретный проход и пролезть под рядами, чтобы разжечь в печи огонь. Сильный жар, проходя между досками второго ряда, поднимался и создавал своего рода тепловой экран, чтобы находящиеся на верхних рядах могли с комфортом лежать в сухом воздухе.
Удивление гарантировалось. Мы, кто помоложе, ликовали. Мы торжествовали, изводя умы интеллектуалов, столь гордящихся своими знаниями и напоминая им, что простейшие вещи часто очень трудно понять.
Бригадир
Строительство Учебного Дома только что закончилось, работы в бане подходили к концу. Я вспоминаю один день, когда Гурджиев, быстро закончив свой обед, прошел по комнатам, назначая каждому работу на послеобеденное время. Мы едва закончили есть, как он, в характерной для него манере, послал нас на работу со словами: «Раньше закончим, раньше сможем отдохнуть».
Выслушав большую часть указаний Гурджиева, я более или менее знал, что должен делать каждый человек. Детям нужно было перенести, сколько они смогут, камни от бани до участка
