Книга Требуй невозможного - Кейт Харди

— Зачем? Просто дай мне адрес.

Он закатил глаза:

— Да брось. Твой велосипед поместится ко мне в багажник. Поедем отсюда, а потом я подброшу тебя до дома. Мне пора.

Тереза ушла в четыре, ей нужно было забрать внучку из школы. А Ксавьер приехал в пятнадцать минут шестого.

— Извини, опоздал. И я весь грязный. Сейчас быстро схожу в душ, переоденусь, и можем ехать.

Она подождала, пока он запер дверь офиса, а потом пошла с ним к шато.

— Если хочешь чего-нибудь попить, вон там на кухне есть кофе, сок и холодная вода. — Он показал на дверь в конце коридора. — В библиотеке в это время года очень красиво, оттуда открывается хороший вид на розы Ги. Можешь там меня подождать и отдохнуть заодно.

— Спасибо, так и сделаю.

— Я постараюсь скорее.

Аллегра плохо ориентировалась в шато. Когда они были детьми, экономка почти всегда отсылала их на улицу.

Она послушно пошла на кухню — огромное помещение с терракотовой плиткой на полу, плитой в большущей нише и большим деревянным столом в центре. Рабочие поверхности в кухне пустовали, так же как и в кабинете Ксавьера. Аллегра налила себе воды из-под крана, изо всех сил стараясь при этом не думать о голом Ксавьере в душе наверху.

Наконец она нашла библиотеку с книгами на нескольких языках, удобными диванами и французскими окнами. На каминной полке стояли семейные фотографии в серебряных рамках. Аллегра заметила, что среди них не было фотографии Шанталь, но решила, что лучше не спрашивать сейчас Ксавьера про его мать, ведь им и так предстоял нелегкий разговор.

Потом небольшой рояль в центре комнаты привлек ее внимание. Ее собственное пианино осталось в Лондоне. И Аллегра просто не могла устоять перед искушением. Ведь Ксавьер сам предлагал ей отдохнуть. Она начала с гамм, потом сыграла Листа. Как же она соскучилась по музыке. Она расслабилась и заиграла по памяти Шопена, Сати, Дебюсси.

Ксавьер похолодел, когда, спускаясь по ступенькам, услышал льющуюся из библиотеки музыку. Дебюсси. Как же он любил слушать «Лунный свет» в детстве, когда его играла мама. А теперь эта музыка напоминала ему о предательстве.

Он вошел в библиотеку, готовый к тому, что увидит там Шанталь, а не Аллегру:

— Что ты делаешь?

К его огромному облегчению, Аллегра перестала играть.

— Ты же сказал мне, что я могу отдохнуть.

— Но не так же! — Слова буквально сорвались у него с губ, прежде чем он успел остановиться.

Она нахмурилась:

— В чем дело, Ксавьер?

— Рояль расстроен.

— Совсем чуть-чуть.

Наверное, на лице его отразилось то напряжение, которое сдавило его изнутри, потому что она перестала спорить и встала из-за рояля.

— Давно надо было от него избавиться. Мы с Ги все равно не играем.

— Ксав, но он же такой красивый. И он так хорошо сюда вписывается.

Вписывался. Когда-то. Когда все в мире было по-другому.

— Извини, Ксав, — тихо сказала Аллегра. — Я не хотела быть навязчивой. Просто у Гарри давно уже нет пианино, а я так скучаю по музыке.

Он и не знал, что Аллегра играет на пианино, тем более так хорошо играет. Она ведь твердо была намерена не идти по стопам родителей.

На лице у нее застыло тревожное выражение. Неудивительно, ведь он снова сорвался. Ксавьер вздохнул:

— Извини, я слишком резко отреагировал.

— А я полезла туда, куда не надо. Так что мы оба виноваты. — Аллегра грустно улыбнулась. — Не будем ничего сегодня обсуждать, ладно? В субботу я была расстроена, а ты устал. Сегодня ты расстроен, а я устала. Ты прав, это плохое сочетание, если мы хотим все выяснить и не разругаться при этом в пух и прах.

— Может, мне лучше просто отвезти тебя домой?

— Но нам же надо поесть. Тем более что в офисе ты все время работаешь, так что если нам и удастся поговорить, то только вечером.

— Виноградник — это не офис. На нем нельзя работать с девяти до пяти.

— Я же не сказала, что это проблема. — Она потянулась к нему, как будто хотела взять его за руку, но передумала.

Они вышли из дома и подошли к машине Ксавьера. Когда он включил зажигание, громко заиграла попсовая песня. Он поморщился и выключил ее. Если Аллегра любит классическую музыку, это вряд ли придется ей по вкусу.

— Это «Кинкс», да? — удивила она его. — Хороший выбор. Значит, ты не выносишь только пианино.

Только те музыкальные произведения, которые напоминали ему о том, что он хотел бы забыть. Он решил перевести разговор на нее, чтобы она не стала дальше его расспрашивать.

— Не знал, что ты так хорошо играешь. Ты никогда не думала о том, чтобы сыграть дуэтом с матерью?

— Ты, наверное, шутишь? Я играю ради удовольствия, а она стремится к совершенству.

— А с отцом?

Аллегра презрительно фыркнула:

— Вряд ли ему это будет интересно, если я не буду репетировать все дни напролет и не смогу сыграть все четыре концерта для фортепиано с оркестром Рахманинова, не ошибившись ни в одной ноте.

— А они вообще знают, что ты играешь на пианино?

— Нет, я взяла клятву со своих школьных друзей, что они будут молчать. А Гарри никогда бы меня не выдал, ведь он меня и научил играть. Я играю для себя, что-нибудь грустное, если у меня на душе тоскливо, и бодрое, когда мир залит солнцем. На самом деле я больше всего люблю музыку «Битлс».

Он и не знал, что их музыкальные вкусы настолько совпадают.

— Ты не будешь против, если мы сменим тему? — сказала она. — Мы же собирались поговорить о виноградниках, а не обо мне.

— Конечно. Что ты хотела мне показать?

— Логотипы и этикетки на бутылки с вином. Моя лучшая подруга работает в агентстве, где я раньше работала. Она очень талантливый дизайнер. На прошлой неделе я дала ей краткое описание того, что нам нужно, и она прислала мне свои варианты.

— Ты дала ей задание, не посоветовавшись со мной. — Он многозначительно на нее посмотрел. — То есть у меня нет права голоса в создании бренда собственного виноградника.

— Ты был занят, а я хотела… — Ее голос сорвался. — Ксав, я не пыталась тебя подвинуть. Я пыталась доказать, что могу тоже что-то сделать для виноградников.

Она явно старалась, а он уже сегодня жестко с ней обошелся из-за того, в чем она была не виновата.

— Ладно, когда приедем, покажешь мне, что она придумала.

В бистро, которое он выбрал, было тихо, шеф-повар был его старым другом. Они сели в уголке, заказали еду, и Ксавьер посмотрел Аллегре в глаза:

— Итак, расскажи мне об этих этикетках на бутылки и логотипах.