Книга Спецхран - Владимир Прягин

за продавец? — невинно спросила Анна. — Может, у него ещё что-нибудь найдётся, не такое крамольное? Мы бы глянули. А то нам заняться нечем — приехали на вокзал, но до поезда ещё долго.

— Увы, молодые люди, его адреса я не знаю. Он только обмолвился, что живёт где-то в районе Пятого километра. Парень примерно вашего возраста. Или даже помладше. Буквально дня три назад я с ним разговаривал.

— Что ж, — сказал Алексей, — спасибо за интересный рассказ.

— А вам ещё раз спасибо за необычный подарок.

Распрощавшись со старичком, «попаданцы» отошли от скамейки и уставились друг на друга. Алексей сказал:

— Обрати внимание — год выпуска не какой-нибудь, а именно девяносто восьмой. Укладывается в наш десятилетний шаг. Чувак из нашего времени? В любом случае — найти его надо. Вопрос теперь — как? Он, по идее, тоже должен «гудеть»?

— Я думаю, да. Причём сильнее, чем дедушка, вокруг которого только эхо, отзвук от встречи с тем владельцем монеты.

— Это гудение, кстати, слышим, по-моему, только мы. Другие не замечают.

— Ты прав. Его могут уловить только те, у кого настроено восприятие. Те, кто целенаправленно ищет стык между мирами и временами… Хотя и ключевые фигуры на этом стыке тоже могут услышать — те же генсеки, например…

— Ясно. Ну что, вперёд? На Пятый километр?

— Как туда удобнее? — спросила она. — На автобусе?

— Нафиг-нафиг. Пригородные, насколько я помню, постоянно забиты и ходят редко. Да ещё и копеек настрелять надо, чтобы билет купить, а то контролёр привяжется и высадит в чистом поле. Проще на электричке.

— Оттуда тоже высадить могут.

— Да на здоровье. Нам по-любому тут одну остановку ехать.

— Вообще-то две. Третий километр и Пятый.

— Третий не построили ещё. Так что без вариантов.

Они отправились на перрон — в который раз уже за последние сутки. Дождались электричку, вошли в вагон, но на сидячие места не претендовали — остались в тамбуре. Двери сдвинулись, и вокзал неспешно уплыл назад.

Солнце заглядывало в тамбур наискосок, подсвечивало царапины на стене. Пахло табачным дымом. Между вагонами лязгали железные сочленения. Электричка, описывая дугу, забирала всё дальше к югу.

Вагон покачивался, и Анна, глядя в окно, держалась тонкими пальцами за поперечные прутья на дверных створках. Она напоминала сейчас не сотрудницу института, работающую с фантастической техникой, а пугливую студентку-отличницу, которая получает пятёрки, но всё равно переживает из-за экзаменов. Он смотрел на неё, молчал, а надоевшие мысли о прыжках между временами отодвигались на дальний план, растворялись в перестуке колёс.

— Лёш, ты там не заснул?

— Нет, — сказал он, — я бдю.

— По тебе заметно. И грамматический скилл тоже впечатляет. Сразу чувствуется — редактор, мастер русского слова.

— На себя посмотри, грамматистка в шортиках. Где твоя комсомольская строгость лексики? Англицизмы сплошные — скилл, билборд, кью-ар-код. Расслабились вы в своём альтернативном социализме. Поддались тлетворному влиянию Запада.

— Между прочим, язык — это саморегулирующаяся система. Если надо, он сам отторгнет заимствования, мне кажется. А раз они прижились и часто употребляются, то, значит, были уместны. Не вижу смысла паниковать. Тем более что есть области, где американцы задают тон. Реклама, к примеру, гаджеты всякие бытовые. И, соответственно, в английском есть много коротких удобных слов. Почему не взять? Социализм, если он нормальный и сильный, от этого не завянет.

— Йес, коуч. Андэрстэнд.

Электричка остановилась. Они шагнули на залитый солнцем перрон и сразу прислушались, но гудения не уловили. Тишина стояла звенящая. Зной уже утвердился, несмотря на утренний час. Огородники, выбравшись из вагонов, вереницей тянулись прочь.

Когда электричка уползла, «попаданцы» остались на перроне одни.

— Необычное чувство, — сказала Анна. — Тысячу раз проезжала мимо, но ни разу не выходила. А тут простор.

— Это да.

К востоку от путей степь была ровнее — лишь иногда перемежалась кустарником, а вдали виднелись трубы промзоны. К западу наблюдалось больше разнообразия. Низина с камышом, полоса дикорастущей травы, шоссе, жилые дома. За ними — те самые огороды и лесополоса, а ещё дальше — Змейка, зеленовато-лиловая, с гигантскими рубцами карьера.

— Ну, — сказал Алексей, — как будем искать? Что скажет наука?

— Наука просит не ёрничать. Пойдём вдоль домов и будем прислушиваться.

— Блестяще. Методически безупречно, я бы сказал.

И они пошли.

Спустились с перрона, добрели до шоссе. Пропустили несколько легковушек и перешли на другую сторону.

Дома стояли чуть в глубине, отодвинувшись от обочины трассы, и выглядели вполне основательно. У некоторых хозяев явно были машины, о чём свидетельствовали широкие металлические ворота. На глаза попался и мотоцикл с коляской, стоявший под ореховым деревом.

А через пару минут они уловили-таки гудение.

— Где-то там, по-моему, — сказала Анна, махнув рукой. — За домами.

Они свернули на поперечную улочку и, побродив ещё несколько минут, остановились перед деревянной калиткой. Старая черешня свесила ветки через забор. Плоды, рубиново-красные, пропитались солнечным светом.

Алексей собрался позвать хозяев, но это оказалось излишним. К калитке вышел мосластый парень в джинсах и тенниске. Он был пострижен почти под ноль, а на визитёров смотрел угрюмо и недоверчиво.

Его лицо показалось Алексею знакомым.

Гудение резко усилилось, как будто невидимый трансформатор заработал с полной нагрузкой.

А в следующую секунду Алексей сообразил-таки — этого персонажа он видел на фотографии, полученной в Москве, перед отправкой в прошлое. Именно его он должен был разыскать — но не здесь и сейчас, а в девяносто восьмом…

— Вадим? — спросил Алексей.

— Ну, допустим. А ты что за хрен с горы?

— Объясню. Но сначала ответь, пожалуйста, на идиотский вопрос. Точнее, даже на два. Ты слышишь гудение?

Вадим смерил его взглядом, пожевал губами:

— И чё?

— Тогда сразу вопрос второй — ты провалился в прошлое?

Из-за дома послышался женский голос, старчески-дребезжащий:

— Вадик, кто там пришёл?

— Это ко мне, тёть Клав. Я на минуту выйду.

— Ты в магазин обещал сходить!

— Схожу, не волнуйтесь.

Открыв калитку, Вадим шагнул к ним, на улицу:

— Ну, рассказывай.

— В общем, так. Я Алексей, это Анна. Я тебе вёз посылку в девяносто восьмой, но меня вдруг затянуло сюда, на двадцать лет глубже. Дико звучит, согласен, и тем не менее… Кстати, затянуло, возможно, как раз-таки потому, что ты сейчас здесь, а не в девяностых… Как ты тут оказался?

— Хороший вопрос, земляк, — пробурчал Вадим. — Офигенный просто. И да, я тупо сидел недавно в девяносто восьмом. И, короче, позвонил мне дружбан — двадцатого числа это было, вечером. Заезжай, типа, пивка попьём, посмотрим футбол. Ну, я и заехал, фиг ли? Он спрашивает — хочешь прикол? И показывает купюру советскую, двадцать пять рублей. Говорит мне — случайно в книжке нашёл,